Давай жить!
Название: Всегда рядом
Автор: Ellfella
Бета: Nnatta
Фандом: Naruto
Дисклеймер: о, великий Кисимото, не злитесь на бедную фикрайтершу…
Пейринг: Neji/Hinata, Neji/Naruto
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Жанр: angst
Размер: mini
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Предупреждения: AU, ООС, инцест, смерть персонажа, слэш
Саммари: Даже когда кажется, что все потеряно и в жизни нет смысла, борись. Ведь незаслуженного счастья не бывает.
читать дальшеНедзи никогда не отвечал на вопросы придурков, которых интересовало, почему он не встречается с женщинами. Недзи не слушал своих любовников, которые жаловались, что в постели он относится к ним, как к вещам. Недзи советовал им заткнуться и радоваться, что он не называет их чужим именем. Эта фраза не имела смысла. Недзи знал, что никогда не сможет произнести имя человека, которого любил всю жизнь. Произнести это имя означало осквернить его; Недзи чувствовал себя грязным. День за днем, час за часом он погружался в пучину отчаяния – и однажды оказался на самом дне.
Поначалу было мерзко. Отвратительно. Недзи сам себя не узнавал.
Потом – стало нормой жизни. Вот как сейчас.
- Саске! – в отличие от Недзи, этот парень запросто мог назвать любовника чужим именем. Может, потому с ним, единственным, Недзи встречался уже целый месяц. Быстрые случки; никаких предварительных ласк – и неизменное «Саске» в конце.
- Что случилось с этим Саске? – Недзи сам не знал, почему задал такой вопрос. Раньше его никогда не тянуло на откровенность после секса.
- Не твое дело. – Парень, который только что стонал под Недзи, сел на гостиничной кровати. Чуть заметно поморщился, потирая задницу; Недзи предпочитал быть сверху, хотя и роль пассива ему не претила. С некоторых пор ему уже ничто не претило – разве что насилие. С теми, кто пытался взять его силой, Недзи расправлялся быстро и безжалостно, сколько бы их не было. После события, расколовшего его жизнь надвое, Недзи не боялся умереть. Напротив – некоторое время он упорно стремился к смерти. Самоубийством Недзи брезговал, да и не вышло бы у него ничего – уж слишком силен был инстинкт самосохранения прирожденного бойца.
Но смерть, которой искал Недзи, упорно обходила его стороной. И до этого сильный боец, Недзи стал практически непобедим – будто приобрел божественную защиту. Или личного ангела-хранителя.
…- Видишь ту звезду?
- Нет. Сейчас день. Какие звезды?
- Да нет… звезды есть и днем. Они никуда не пропадают с небосвода. Просто, когда в небе светит солнце, звезд не видно. Но они всегда там, наверху… Помни об этом, ладно?
...- Не мое, - больше для себя согласился Недзи. Взял полотенце – и направился в душ.
- Эй, погоди! – оклик остановил его на полпути. – Тебя как зовут?
Только сейчас Недзи понял, что встречается с этим парнем уже месяц – и до сих пор не знает его имени. И не горит желанием узнавать. Для Недзи существовало только одно имя – то, которое он не имел права произносить.
- Не твое дело, - Недзи вошел в ванную и закрыл за собой дверь. Он решил, что больше не станет встречаться с этим парнем. И так подпустил его слишком близко. Если их взаимный интерес перейдет в нечто большее, чем банальное желание потрахаться, Недзи не сможет себя простить.
Потому что тогда это будет не секс ради секса, не способ забыться или наказать себя, а измена.
...- Н... Недзи? – в ее взгляде – отступающий ужас; тонкие пальцы нервно комкают подол ночной рубашки.
- Что случилось?! – Недзи бросается к ней, сжимает узкие плечи; он боится – ей стало хуже. Ее болезнь не представляет особой опасности, так говорил еще их семейный врач; но вдруг...
- Я... мне... – она обнимает его с неожиданной силой – будто боится потерять. – Мне приснился сон... будто ты...
- Забудь, - велит Недзи. Проводит рукой по ее волосам: - Это всего лишь сон.
...- Я тебя вспомнил, - похоже, пока Недзи был в душе, его сегодняшний партнер не терял времени даром. А именно – вовсю напрягал память. Если честно, этот парень тоже казался Недзи смутно знакомым. Будто они знали друг друга раньше, до той, «первой» встречи, которая состоялась месяц назад.
Недзи не хотел вспоминать бывшего знакомого. Так было проще.
Парень-из-гостинницы, похоже, считал иначе.
- Ты Хьюга Недзи, так? Мы с тобой ходили в одну спортивную секцию… когда в школе учились. Я Узумаки Наруто, помнишь?
- Нет. – Недзи принялся одеваться. Он не собирался здесь задерживаться.
- У тебя еще сестра была, - продолжал надоедливый парень. Похоже, по природе он был жутко болтлив. Интересно, как Недзи ухитрился заметить это только сейчас. – Красивая очень. Она иногда с тобой приходила, вроде тоже хотела в секцию поступить, только здоровье не позволяло…
Недзи выронил рубашку, которую как раз собирался надеть.
- Слушай, а ты не дашь мне телефон своей сестры? – этот идиот ничего не заметил. – Понимаешь, я подумал… Мы с тобой друг друга используем. Ты представляешь на моем месте кого-то другого, да и я тоже… А ведь мне парни не нравятся, просто ты похож… ну… на него...
Недзи уже не слушал. Телефон, свидание, дешевые конфеты на день святого Валентина, романтика с одной розой и презервативом на подушке… Наверное, этому парню очень легко жилось – как и всем, с кем спал Недзи. Незнакомое имя, срывавшееся с чужих губ во время оргазма, на самом деле ничего не значило.
Все было правильно. Так, как должно быть.
Недзи застегнул последнюю пуговицу на рубашке. Потянулся за курткой, краем уха улавливая болтовню парня-которому-легко-жилось:
- На самом деле я давно мечтаю о серьезных отношениях с красивой и скромной девушкой! Такой, как твоя сестра…
Куртку Недзи не уронил. Но понял, что надо немедленно уходить.
- Как же ее звали? – продолжал этот счастливый идиот, не обращая внимания на то, слушают его или нет. – Вроде Хината…
«Не успел», - подумал Недзи.
Он не ударил недавнего любовника. Сдержался. Самоконтроль прежде всего; застегнуть куртку. Бросить на тумбочку у кровати деньги, по негласному уговору – половину платы за номер. Уйти, давя в себе желание увидеть, как болтливый идиот будет кашлять собственной кровью.
Это все же заняло какое-то время, в течение которого назойливый парень продолжал говорить. Потом замолк, наконец, что-то почувствовав. Принялся говорить снова – торопливо, встревожено. Кажется, о чем-то спрашивал – но Недзи не обращал на него внимания. Как не обращал его ни на кого и никогда – кроме…
Хинаты.
Тусклый фонарный свет; ночь. Тьма. Куда? Зачем? Ради чего?
Хината...
На то, чтобы отойти от гостиницы, не хватило сил. Прислонившись спиной к стене ближайшего дома, Недзи закрыл глаза; имя, произнесенное чужими устами, взорвалось в нем новой болью. Так открываются и начинают кровоточить едва зажившие раны; так просыпается отчаяние.
Хината. Хината. Хината.
Имя билось в воспаленном сознании, пульсировало в висках, струилось по жилам Недзи вместе с кровью; Хината.
Приговор. Цепи на крыльях за спиной; опускающийся палаческий топор. Цена свободы высока...
Хината.
Чужие в собственной, довольно известной семье, они не пожелали жить по неписаным правилам и ушли – вместе, как только Хинате исполнилось восемнадцать лет. Было сложно, особенно поначалу, но Недзи справился. Не мог не справиться. Все – ради нее.
Хината.
Была единственной женщиной в его жизни; все остальные меркли рядом с ней. Когда Хинаты не стало, Недзи и вовсе возненавидел других женщин. За то, что они оставались стекляшками, пустышками, подделками под настоящую драгоценность. С мужчинами было проще. Не возникало этого странного, болезненного чувства сравнения.
Хината.
Не мог жить в их квартире – все напоминало о ней, каждая мелочь, каждый сантиметр пола, и сквозняк в коридоре, и трубы отопления в комнатах, и табличка на входной двери, и даже сам дом; переехал в съемную комнатушку. Забыл, что такое сон; глотал снотворное – не засыпал. Чаю бы, чаю с мятой, сестра всегда готовила ему чай, самый вкусный в мире – из ее рук…
Хината.
Ничего не понимал на занятиях, не слышал, когда к нему обращались; все думал – как? Почему? Ее диагноз не был смертельным, она прожила бы еще долго, очень долго и счастливо – Недзи никогда не оставил бы ее одну, он бы сделал все…
Не сумел. Не уследил. Допустил. Позволил ей умереть.
…- Шоколада бы, - мечтательный голос, несмелая улыбка – и тут же отведенный взгляд; Хината краснеет. Ей всегда неудобно о чем-то просить.
- Прыщи пойдут.
- Разве у меня когда-то...
- А что я тогда полдня перед твоим выпускным замазывал?!
- Я говорила, что это необязательно... Поцеловал бы просто – они бы и прошли, - последнюю фразу она произносит едва ли не шепотом. Краснеет еще сильнее.
Вздох.
- Ты все еще хочешь шоколада?
- Ну... Говорят, в нем содержится гормон счастья... И еще он очень-очень вкусный! Странно, что ты его не ешь...
Вздох, еще более тяжкий.
- Никуда не уходи. Я к ларьку и обратно. За шоколадом.
- Правда?! Недзи, я тебя люблю!
- Хватит, хватит, - покрасневшие скулы; щека, к которой она легко прикоснулась губами, горит. – Я сейчас…
Недзи помнил, о чем он тогда думал – этот день запомнился ему вплоть до мелочей. Тогда он выбрал самую большую плитку воздушного молочного шоколада и плитку поменьше – черного; Хината обожала есть черный и молочный попеременно, и он уже представлял, как она обрадуется…
Визг тормозов. Грохот. Взрыв.
Недзи ничего не успел предпринять – только выпустил из рук купленный шоколад. Плитки упали на асфальт – и раскололись на множество сладких осколков; так разбилось все, что знал Недзи. Так разбилась его любимая сестренка – переломанные кости, обгоревшее до неузнаваемости тело, страшное черное нечто, когда-то бывшее лицом, и уцелевшая, будто в насмешку, прядь иссиня-черных волос. У Хинаты были очень красивые волосы; Недзи обожал их расчесывать. Каждое прикосновение к сестре отзывалось в нем сладкой болью – защитить, защитить, сделать ее счастливой, все равно, будет ли счастлив он, достаточно знать о ее счастье…
- Шоколад – это счастье, - Недзи понял, что говорит вслух. Искривил губы; не улыбка – ее противоположность.
Не смог. Не спас. Проиграл жизнь Хинаты в большой игре под названием жизнь; остался один. Признанный лучшим из лучших, гениальный, почти всесильный; равнодушный. Утративший все желания, кроме одного.
Стремления к саморазрушению.
«Я тоже люблю тебя, Хината».
Он не смог произнести ее имя вслух – как обычно. Пытался, но с губ не сорвалось ни звука.
Хинаты больше не было.
Недзи боялся, что если произнесет ее имя, то окончательно поверит в это. И тогда будет неважно, жив он или мертв, и все инстинкты уснут под извечную песнь флейты, которая обещает желанный покой; а ведь Недзи привык выживать. С самого детства. Жить – ради Хинаты; побеждать, оберегать, бороться.
Именно эта глупая привычка не давала ему произнести имя погибшей сестры – вовсе не нежелание осквернять его. Хината была чиста. И при жизни, и после смерти. Скверна не коснулась бы ее.
«Может, если я умру, то встречу тебя, Хината. Хотя, мне кажется, мы после смерти окажемся в разных местах.
Я хочу узнать, так ли это на самом деле.
Я произнесу твое имя – и приду к тебе. Подожди еще минуту...»
- Хи… - начал Недзи, уже зная, что договорит.
И – ошибся.
- Эй! – парень-из-гостинницы стоял напротив. Сейчас он совсем не производил впечатления человека, которому легко живется – мешки под глазами, острые скулы, впалые щеки, опущенные уголки губ...
«Стоило все же отойти подальше», - мельком подумал Недзи. Воспоминания навалились, как всегда, не вовремя.
...Она не говорит ни слова. Молча меняет повязки; бинты прилипли к ране – но Хината отрывает их без малейших колебаний, твердой рукой. Недзи шипит сквозь зубы – это больно. Первая драка не за победу, а за собственную жизнь; угораздило же пойти через тот пустырь и наткнуться на группу отморозков.
Недзи никогда не рассказал бы Хинате о произошедшем – если бы мог скрыть это. Недзи никогда не обратился бы к ней за помощью – если бы мог накладывать повязки левой рукой. Правую ему сломали в той драке; странно, но тогда не почувствовал боли. Ни боли, ни страха; помнил только одно – что обещал сестре прийти пораньше. Может, потому так легко и отделался. Победил. Как всегда. А раны заживут.
Только этот странный, неуловимо потемневший взгляд Хинаты...
Молчание удушает.
Хината заканчивает перевязку. Собирает бинты, старые и свежие, берет аптечку. Собирается выйти из комнаты.
- Подожди, - Недзи удерживает ее за локоть – здоровой, левой рукой. Хината пытается отвернуться. Недзи разворачивает ее к себе лицом – и видит в светлых глазах слезы. – Ты...
Всхлипывание Хинаты переходит в неудержимый плач; Недзи осторожно привлекает ее к себе. Сейчас ему намного больнее, чем во время той драки.
Хинате плохо. И это – его вина.
...«Моя вина».
- Что с тобой? – напомнил о себе неожиданно навязчивый парень.
Недзи устало посмотрел на неожиданное препятствие. Непредвиденная задержка. Ничего. Это ненадолго.
- Ты… плачешь?
Недзи не сразу понял, что слова парня-из-гостинницы адресованы ему.
«Плачу? О чем он? Я не знаю, что такое слезы. Я никогда не плакал. Даже когда хоронили Хинату – в закрытом гробу. Друзья, знакомые, члены семьи – и те пришли… Я их не видел. Я видел только Хинату. Какой она была – в тот день, перед концом; как она улыбалась. Я слышал только Хинату; тогда она сказала, что любит меня. Раньше она никогда этого не говорила. Смущалась, краснела, чуть в обморок не падала, когда я спрашивал ее о чем-то личном.
Она как чувствовала, что это надо сказать сейчас. Что другого времени не будет.
На похоронах ко мне подошел глава семьи. Это я помню – ведь он был отцом Хинаты. Одинаковый цвет глаз, но совсем разное их выражение; он предложил мне вернуться в семью.
Вернуться? Туда, где никто не ждет? В этом предложении не было смысла. Все вдруг потеряло смысл; но я не плакал. Напротив, старался улыбаться – ради Хинаты. Ведь я улыбался, только когда был с ней. Без нее – не получалось. Без нее…»
Недзи провел рукой по своему лицу – и почувствовал пальцами влагу слез, которые не могли, не должны были принадлежать ему.
- Твоя сестра… Она… - на лице парня, который назвал имя Хинаты, медленно проступало понимание. Будто ему уже приходилось сталкиваться с таким.
«Зачем тебе это? – подумал Недзи. – Ты – такой же, как и все; нет дела ни до кого, кроме себя. Ты знал Хинату, но это ничего не значит. Я знаю, как зовут человека, которого ты пытался увидеть во мне, но это значит еще меньше. Тело и душа – разные вещи; тебе так хочется доказать собственное благородство? Ты идиот».
- Извини, - парень-из-гостинницы принялся шарить в карманах.
«Нож у него там, что ли?» - на самом деле это Недзи не интересовало. Если болтливый идиот, играющий в благородство, вздумает напасть – его ждет масса неприятных ощущений. Ну а Недзи, наконец, избавится от досадной помехи.
Парень достал что-то из кармана, но нападать не стал. Вместо этого доверчиво протянул извлеченное Недзи.
Доверие. Когда-то Недзи знал, что оно существует.
…Забор кажется высоким и толстым даже с виду. Надежным. Настоящая крепостная стена.
- Немедленно спускайся. Тут высоко.
- Не спущусь.
- Мне что, самому за тобой лезть?
- Лезть не обязательно. Просто иди рядом с забором… Так непривычно – я смотрю на брата сверху вниз! – улыбка, смягчившая довольно резкое напоминание о прошлом.
Хината никогда не смотрела на Недзи сверху вниз. Несмотря на то, что к этому обязывало ее семейное положение.
- Ты можешь упасть, - Недзи переживает не на шутку и не собирается это скрывать.
- Если я упаду, ты меня поймаешь, - она не спрашивает – утверждает.
- Ты так уверена? – Недзи уже прикидывает, как безопаснее стащить бесшабашную сестренку с забора.
- Конечно. Ведь я тебе доверяю…
Но он не оправдал доверия Хинаты. Он не смог ничего для нее сделать – и должен был поплатиться за это.
- Возьми, - парень, о котором Недзи уже успел забыть, все так же протягивал что-то небольшое, слегка помятое, хрустящее серебристой фольгой. Недзи скорее машинально взял протянутое.
Секундой позже он понял, что держит в руках плитку шоколада. Правда, уже раскрытую и надломанную.
«Вот тебе и дешевые конфеты, - подумал Недзи. – И даже раньше дня святого Валентина».
- Ты все-таки очень похож на Саске, - парень, который не так давно представился как Узумаки Наруто, виновато пожал плечами. Натянуто улыбнулся. – Он тоже... потерял свой смысл. Это как пропасть без дна. Или тьма – у нее тоже дна нет. Когда ты во тьме, хочется только одного – чтобы все быстрее закончилось... Но так нельзя. Нужно бороться. Знаешь... Говорят, в шоколаде – гормон счастья.
Улыбка парня по имени Наруто заметно потеплела; Недзи заметил, что небо начало светлеть.
Ночь заканчивалась.
- Увидимся, - парень, полный неожиданностей, кивнул на прощание – и ушел, оставив Недзи наедине с шоколадом.
…в нем содержится гормон счастья…
- Удивительно, - пробормотал Недзи. – Удивительно. Хина…та?
Рассветное небо смотрело на него задумчивыми серо-лиловыми глазами, и внезапно Недзи подумал, что еще не поздно найти новый смысл. Стать счастливым. Ведь Хината хотела для него счастья. Она всегда защищала Недзи – не так, как он ее. Иначе.
Ее защита оставалась с ним и сейчас. Просто, ослепленный своей эгоистичной болью, Недзи не желал этого замечать. Потребовалось напоминание-из-внешнего-мира, чтобы он понял.
...Нужно бороться...
«За счастье».
Недзи смотрел вверх, пытаясь дотянуться взглядом до Хинаты.
Недзи встречал рассвет.
…звезды есть и днем. Они всегда там, наверху. Помни об этом…
Автор: Ellfella
Бета: Nnatta
Фандом: Naruto
Дисклеймер: о, великий Кисимото, не злитесь на бедную фикрайтершу…
Пейринг: Neji/Hinata, Neji/Naruto
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Жанр: angst
Размер: mini
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Предупреждения: AU, ООС, инцест, смерть персонажа, слэш
Саммари: Даже когда кажется, что все потеряно и в жизни нет смысла, борись. Ведь незаслуженного счастья не бывает.
читать дальшеНедзи никогда не отвечал на вопросы придурков, которых интересовало, почему он не встречается с женщинами. Недзи не слушал своих любовников, которые жаловались, что в постели он относится к ним, как к вещам. Недзи советовал им заткнуться и радоваться, что он не называет их чужим именем. Эта фраза не имела смысла. Недзи знал, что никогда не сможет произнести имя человека, которого любил всю жизнь. Произнести это имя означало осквернить его; Недзи чувствовал себя грязным. День за днем, час за часом он погружался в пучину отчаяния – и однажды оказался на самом дне.
Поначалу было мерзко. Отвратительно. Недзи сам себя не узнавал.
Потом – стало нормой жизни. Вот как сейчас.
- Саске! – в отличие от Недзи, этот парень запросто мог назвать любовника чужим именем. Может, потому с ним, единственным, Недзи встречался уже целый месяц. Быстрые случки; никаких предварительных ласк – и неизменное «Саске» в конце.
- Что случилось с этим Саске? – Недзи сам не знал, почему задал такой вопрос. Раньше его никогда не тянуло на откровенность после секса.
- Не твое дело. – Парень, который только что стонал под Недзи, сел на гостиничной кровати. Чуть заметно поморщился, потирая задницу; Недзи предпочитал быть сверху, хотя и роль пассива ему не претила. С некоторых пор ему уже ничто не претило – разве что насилие. С теми, кто пытался взять его силой, Недзи расправлялся быстро и безжалостно, сколько бы их не было. После события, расколовшего его жизнь надвое, Недзи не боялся умереть. Напротив – некоторое время он упорно стремился к смерти. Самоубийством Недзи брезговал, да и не вышло бы у него ничего – уж слишком силен был инстинкт самосохранения прирожденного бойца.
Но смерть, которой искал Недзи, упорно обходила его стороной. И до этого сильный боец, Недзи стал практически непобедим – будто приобрел божественную защиту. Или личного ангела-хранителя.
…- Видишь ту звезду?
- Нет. Сейчас день. Какие звезды?
- Да нет… звезды есть и днем. Они никуда не пропадают с небосвода. Просто, когда в небе светит солнце, звезд не видно. Но они всегда там, наверху… Помни об этом, ладно?
...- Не мое, - больше для себя согласился Недзи. Взял полотенце – и направился в душ.
- Эй, погоди! – оклик остановил его на полпути. – Тебя как зовут?
Только сейчас Недзи понял, что встречается с этим парнем уже месяц – и до сих пор не знает его имени. И не горит желанием узнавать. Для Недзи существовало только одно имя – то, которое он не имел права произносить.
- Не твое дело, - Недзи вошел в ванную и закрыл за собой дверь. Он решил, что больше не станет встречаться с этим парнем. И так подпустил его слишком близко. Если их взаимный интерес перейдет в нечто большее, чем банальное желание потрахаться, Недзи не сможет себя простить.
Потому что тогда это будет не секс ради секса, не способ забыться или наказать себя, а измена.
...- Н... Недзи? – в ее взгляде – отступающий ужас; тонкие пальцы нервно комкают подол ночной рубашки.
- Что случилось?! – Недзи бросается к ней, сжимает узкие плечи; он боится – ей стало хуже. Ее болезнь не представляет особой опасности, так говорил еще их семейный врач; но вдруг...
- Я... мне... – она обнимает его с неожиданной силой – будто боится потерять. – Мне приснился сон... будто ты...
- Забудь, - велит Недзи. Проводит рукой по ее волосам: - Это всего лишь сон.
...- Я тебя вспомнил, - похоже, пока Недзи был в душе, его сегодняшний партнер не терял времени даром. А именно – вовсю напрягал память. Если честно, этот парень тоже казался Недзи смутно знакомым. Будто они знали друг друга раньше, до той, «первой» встречи, которая состоялась месяц назад.
Недзи не хотел вспоминать бывшего знакомого. Так было проще.
Парень-из-гостинницы, похоже, считал иначе.
- Ты Хьюга Недзи, так? Мы с тобой ходили в одну спортивную секцию… когда в школе учились. Я Узумаки Наруто, помнишь?
- Нет. – Недзи принялся одеваться. Он не собирался здесь задерживаться.
- У тебя еще сестра была, - продолжал надоедливый парень. Похоже, по природе он был жутко болтлив. Интересно, как Недзи ухитрился заметить это только сейчас. – Красивая очень. Она иногда с тобой приходила, вроде тоже хотела в секцию поступить, только здоровье не позволяло…
Недзи выронил рубашку, которую как раз собирался надеть.
- Слушай, а ты не дашь мне телефон своей сестры? – этот идиот ничего не заметил. – Понимаешь, я подумал… Мы с тобой друг друга используем. Ты представляешь на моем месте кого-то другого, да и я тоже… А ведь мне парни не нравятся, просто ты похож… ну… на него...
Недзи уже не слушал. Телефон, свидание, дешевые конфеты на день святого Валентина, романтика с одной розой и презервативом на подушке… Наверное, этому парню очень легко жилось – как и всем, с кем спал Недзи. Незнакомое имя, срывавшееся с чужих губ во время оргазма, на самом деле ничего не значило.
Все было правильно. Так, как должно быть.
Недзи застегнул последнюю пуговицу на рубашке. Потянулся за курткой, краем уха улавливая болтовню парня-которому-легко-жилось:
- На самом деле я давно мечтаю о серьезных отношениях с красивой и скромной девушкой! Такой, как твоя сестра…
Куртку Недзи не уронил. Но понял, что надо немедленно уходить.
- Как же ее звали? – продолжал этот счастливый идиот, не обращая внимания на то, слушают его или нет. – Вроде Хината…
«Не успел», - подумал Недзи.
Он не ударил недавнего любовника. Сдержался. Самоконтроль прежде всего; застегнуть куртку. Бросить на тумбочку у кровати деньги, по негласному уговору – половину платы за номер. Уйти, давя в себе желание увидеть, как болтливый идиот будет кашлять собственной кровью.
Это все же заняло какое-то время, в течение которого назойливый парень продолжал говорить. Потом замолк, наконец, что-то почувствовав. Принялся говорить снова – торопливо, встревожено. Кажется, о чем-то спрашивал – но Недзи не обращал на него внимания. Как не обращал его ни на кого и никогда – кроме…
Хинаты.
Тусклый фонарный свет; ночь. Тьма. Куда? Зачем? Ради чего?
Хината...
На то, чтобы отойти от гостиницы, не хватило сил. Прислонившись спиной к стене ближайшего дома, Недзи закрыл глаза; имя, произнесенное чужими устами, взорвалось в нем новой болью. Так открываются и начинают кровоточить едва зажившие раны; так просыпается отчаяние.
Хината. Хината. Хината.
Имя билось в воспаленном сознании, пульсировало в висках, струилось по жилам Недзи вместе с кровью; Хината.
Приговор. Цепи на крыльях за спиной; опускающийся палаческий топор. Цена свободы высока...
Хината.
Чужие в собственной, довольно известной семье, они не пожелали жить по неписаным правилам и ушли – вместе, как только Хинате исполнилось восемнадцать лет. Было сложно, особенно поначалу, но Недзи справился. Не мог не справиться. Все – ради нее.
Хината.
Была единственной женщиной в его жизни; все остальные меркли рядом с ней. Когда Хинаты не стало, Недзи и вовсе возненавидел других женщин. За то, что они оставались стекляшками, пустышками, подделками под настоящую драгоценность. С мужчинами было проще. Не возникало этого странного, болезненного чувства сравнения.
Хината.
Не мог жить в их квартире – все напоминало о ней, каждая мелочь, каждый сантиметр пола, и сквозняк в коридоре, и трубы отопления в комнатах, и табличка на входной двери, и даже сам дом; переехал в съемную комнатушку. Забыл, что такое сон; глотал снотворное – не засыпал. Чаю бы, чаю с мятой, сестра всегда готовила ему чай, самый вкусный в мире – из ее рук…
Хината.
Ничего не понимал на занятиях, не слышал, когда к нему обращались; все думал – как? Почему? Ее диагноз не был смертельным, она прожила бы еще долго, очень долго и счастливо – Недзи никогда не оставил бы ее одну, он бы сделал все…
Не сумел. Не уследил. Допустил. Позволил ей умереть.
…- Шоколада бы, - мечтательный голос, несмелая улыбка – и тут же отведенный взгляд; Хината краснеет. Ей всегда неудобно о чем-то просить.
- Прыщи пойдут.
- Разве у меня когда-то...
- А что я тогда полдня перед твоим выпускным замазывал?!
- Я говорила, что это необязательно... Поцеловал бы просто – они бы и прошли, - последнюю фразу она произносит едва ли не шепотом. Краснеет еще сильнее.
Вздох.
- Ты все еще хочешь шоколада?
- Ну... Говорят, в нем содержится гормон счастья... И еще он очень-очень вкусный! Странно, что ты его не ешь...
Вздох, еще более тяжкий.
- Никуда не уходи. Я к ларьку и обратно. За шоколадом.
- Правда?! Недзи, я тебя люблю!
- Хватит, хватит, - покрасневшие скулы; щека, к которой она легко прикоснулась губами, горит. – Я сейчас…
Недзи помнил, о чем он тогда думал – этот день запомнился ему вплоть до мелочей. Тогда он выбрал самую большую плитку воздушного молочного шоколада и плитку поменьше – черного; Хината обожала есть черный и молочный попеременно, и он уже представлял, как она обрадуется…
Визг тормозов. Грохот. Взрыв.
Недзи ничего не успел предпринять – только выпустил из рук купленный шоколад. Плитки упали на асфальт – и раскололись на множество сладких осколков; так разбилось все, что знал Недзи. Так разбилась его любимая сестренка – переломанные кости, обгоревшее до неузнаваемости тело, страшное черное нечто, когда-то бывшее лицом, и уцелевшая, будто в насмешку, прядь иссиня-черных волос. У Хинаты были очень красивые волосы; Недзи обожал их расчесывать. Каждое прикосновение к сестре отзывалось в нем сладкой болью – защитить, защитить, сделать ее счастливой, все равно, будет ли счастлив он, достаточно знать о ее счастье…
- Шоколад – это счастье, - Недзи понял, что говорит вслух. Искривил губы; не улыбка – ее противоположность.
Не смог. Не спас. Проиграл жизнь Хинаты в большой игре под названием жизнь; остался один. Признанный лучшим из лучших, гениальный, почти всесильный; равнодушный. Утративший все желания, кроме одного.
Стремления к саморазрушению.
«Я тоже люблю тебя, Хината».
Он не смог произнести ее имя вслух – как обычно. Пытался, но с губ не сорвалось ни звука.
Хинаты больше не было.
Недзи боялся, что если произнесет ее имя, то окончательно поверит в это. И тогда будет неважно, жив он или мертв, и все инстинкты уснут под извечную песнь флейты, которая обещает желанный покой; а ведь Недзи привык выживать. С самого детства. Жить – ради Хинаты; побеждать, оберегать, бороться.
Именно эта глупая привычка не давала ему произнести имя погибшей сестры – вовсе не нежелание осквернять его. Хината была чиста. И при жизни, и после смерти. Скверна не коснулась бы ее.
«Может, если я умру, то встречу тебя, Хината. Хотя, мне кажется, мы после смерти окажемся в разных местах.
Я хочу узнать, так ли это на самом деле.
Я произнесу твое имя – и приду к тебе. Подожди еще минуту...»
- Хи… - начал Недзи, уже зная, что договорит.
И – ошибся.
- Эй! – парень-из-гостинницы стоял напротив. Сейчас он совсем не производил впечатления человека, которому легко живется – мешки под глазами, острые скулы, впалые щеки, опущенные уголки губ...
«Стоило все же отойти подальше», - мельком подумал Недзи. Воспоминания навалились, как всегда, не вовремя.
...Она не говорит ни слова. Молча меняет повязки; бинты прилипли к ране – но Хината отрывает их без малейших колебаний, твердой рукой. Недзи шипит сквозь зубы – это больно. Первая драка не за победу, а за собственную жизнь; угораздило же пойти через тот пустырь и наткнуться на группу отморозков.
Недзи никогда не рассказал бы Хинате о произошедшем – если бы мог скрыть это. Недзи никогда не обратился бы к ней за помощью – если бы мог накладывать повязки левой рукой. Правую ему сломали в той драке; странно, но тогда не почувствовал боли. Ни боли, ни страха; помнил только одно – что обещал сестре прийти пораньше. Может, потому так легко и отделался. Победил. Как всегда. А раны заживут.
Только этот странный, неуловимо потемневший взгляд Хинаты...
Молчание удушает.
Хината заканчивает перевязку. Собирает бинты, старые и свежие, берет аптечку. Собирается выйти из комнаты.
- Подожди, - Недзи удерживает ее за локоть – здоровой, левой рукой. Хината пытается отвернуться. Недзи разворачивает ее к себе лицом – и видит в светлых глазах слезы. – Ты...
Всхлипывание Хинаты переходит в неудержимый плач; Недзи осторожно привлекает ее к себе. Сейчас ему намного больнее, чем во время той драки.
Хинате плохо. И это – его вина.
...«Моя вина».
- Что с тобой? – напомнил о себе неожиданно навязчивый парень.
Недзи устало посмотрел на неожиданное препятствие. Непредвиденная задержка. Ничего. Это ненадолго.
- Ты… плачешь?
Недзи не сразу понял, что слова парня-из-гостинницы адресованы ему.
«Плачу? О чем он? Я не знаю, что такое слезы. Я никогда не плакал. Даже когда хоронили Хинату – в закрытом гробу. Друзья, знакомые, члены семьи – и те пришли… Я их не видел. Я видел только Хинату. Какой она была – в тот день, перед концом; как она улыбалась. Я слышал только Хинату; тогда она сказала, что любит меня. Раньше она никогда этого не говорила. Смущалась, краснела, чуть в обморок не падала, когда я спрашивал ее о чем-то личном.
Она как чувствовала, что это надо сказать сейчас. Что другого времени не будет.
На похоронах ко мне подошел глава семьи. Это я помню – ведь он был отцом Хинаты. Одинаковый цвет глаз, но совсем разное их выражение; он предложил мне вернуться в семью.
Вернуться? Туда, где никто не ждет? В этом предложении не было смысла. Все вдруг потеряло смысл; но я не плакал. Напротив, старался улыбаться – ради Хинаты. Ведь я улыбался, только когда был с ней. Без нее – не получалось. Без нее…»
Недзи провел рукой по своему лицу – и почувствовал пальцами влагу слез, которые не могли, не должны были принадлежать ему.
- Твоя сестра… Она… - на лице парня, который назвал имя Хинаты, медленно проступало понимание. Будто ему уже приходилось сталкиваться с таким.
«Зачем тебе это? – подумал Недзи. – Ты – такой же, как и все; нет дела ни до кого, кроме себя. Ты знал Хинату, но это ничего не значит. Я знаю, как зовут человека, которого ты пытался увидеть во мне, но это значит еще меньше. Тело и душа – разные вещи; тебе так хочется доказать собственное благородство? Ты идиот».
- Извини, - парень-из-гостинницы принялся шарить в карманах.
«Нож у него там, что ли?» - на самом деле это Недзи не интересовало. Если болтливый идиот, играющий в благородство, вздумает напасть – его ждет масса неприятных ощущений. Ну а Недзи, наконец, избавится от досадной помехи.
Парень достал что-то из кармана, но нападать не стал. Вместо этого доверчиво протянул извлеченное Недзи.
Доверие. Когда-то Недзи знал, что оно существует.
…Забор кажется высоким и толстым даже с виду. Надежным. Настоящая крепостная стена.
- Немедленно спускайся. Тут высоко.
- Не спущусь.
- Мне что, самому за тобой лезть?
- Лезть не обязательно. Просто иди рядом с забором… Так непривычно – я смотрю на брата сверху вниз! – улыбка, смягчившая довольно резкое напоминание о прошлом.
Хината никогда не смотрела на Недзи сверху вниз. Несмотря на то, что к этому обязывало ее семейное положение.
- Ты можешь упасть, - Недзи переживает не на шутку и не собирается это скрывать.
- Если я упаду, ты меня поймаешь, - она не спрашивает – утверждает.
- Ты так уверена? – Недзи уже прикидывает, как безопаснее стащить бесшабашную сестренку с забора.
- Конечно. Ведь я тебе доверяю…
Но он не оправдал доверия Хинаты. Он не смог ничего для нее сделать – и должен был поплатиться за это.
- Возьми, - парень, о котором Недзи уже успел забыть, все так же протягивал что-то небольшое, слегка помятое, хрустящее серебристой фольгой. Недзи скорее машинально взял протянутое.
Секундой позже он понял, что держит в руках плитку шоколада. Правда, уже раскрытую и надломанную.
«Вот тебе и дешевые конфеты, - подумал Недзи. – И даже раньше дня святого Валентина».
- Ты все-таки очень похож на Саске, - парень, который не так давно представился как Узумаки Наруто, виновато пожал плечами. Натянуто улыбнулся. – Он тоже... потерял свой смысл. Это как пропасть без дна. Или тьма – у нее тоже дна нет. Когда ты во тьме, хочется только одного – чтобы все быстрее закончилось... Но так нельзя. Нужно бороться. Знаешь... Говорят, в шоколаде – гормон счастья.
Улыбка парня по имени Наруто заметно потеплела; Недзи заметил, что небо начало светлеть.
Ночь заканчивалась.
- Увидимся, - парень, полный неожиданностей, кивнул на прощание – и ушел, оставив Недзи наедине с шоколадом.
…в нем содержится гормон счастья…
- Удивительно, - пробормотал Недзи. – Удивительно. Хина…та?
Рассветное небо смотрело на него задумчивыми серо-лиловыми глазами, и внезапно Недзи подумал, что еще не поздно найти новый смысл. Стать счастливым. Ведь Хината хотела для него счастья. Она всегда защищала Недзи – не так, как он ее. Иначе.
Ее защита оставалась с ним и сейчас. Просто, ослепленный своей эгоистичной болью, Недзи не желал этого замечать. Потребовалось напоминание-из-внешнего-мира, чтобы он понял.
...Нужно бороться...
«За счастье».
Недзи смотрел вверх, пытаясь дотянуться взглядом до Хинаты.
Недзи встречал рассвет.
…звезды есть и днем. Они всегда там, наверху. Помни об этом…
@темы: Хината, Инцест, Неджи/Наруто, Ангст, Гет, Неджи, Фанфикшн, Laora, Мини, Неджи/Хината, Слэш
