Идеал.

[koroleva-serdec]

Название: Идеал
Автор: Ellfella
Бета: Nnatta
Фандом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Neji/Hinata
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Жанр: dark, drama
Размер: mini
Предупреждение: ООС, инцест
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Саммари: Каково это – становиться чьим-то идеалом?
От автора: Просьба не воспринимать все в фике буквально.

Отец подчеркнуто не замечал ее.
Члены старшей семьи следовали его примеру; не заслужила. Не оправдала надежд своего древнего, понемногу вырождающегося клана.
Команда номер девять – другое дело; нет людей ближе, чем верные товарищи, только там – своя, но...
Но после выполнения миссии – возвращение. И все сначала: намеренное игнорирование, непроизнесенные упреки, осознание собственной ничтожности.
Бесполезна. Однако, даже такая, – часть своего клана.
Не вырвешься, Хината. Не потому, что нужна; просто – закон.
И твой пример для подражания, твой Наруто-кун, которому удалось преодолеть стену всеобщего отчуждения – не поможет тебе, Хината.
Ведь ты – слаба. Ты не можешь улыбаться миру, несмотря ни на что.
Чужое равнодушие и впрямь било Хинату будто плетью, свитой из темной, горькой, холодной воды; забыть, отвлечься, спрятать лицо в коленях.
Есть только один, кому не все равно.
Только один...
«Я помогу вам, Хината-сама».
Поначалу это действительно была помощь. Молчаливая поддержка; ревнивое внимание. Нежность, неожиданная, неумелая и оттого какая-то надрывная; абсолютное понимание – всегда рядом. Здесь, за спиной, на расстоянии полушага; ближе – не бывает.
Стоит только протянуть руку...
Хината протянула – и помощь переплавилась во что-то другое. Мир изменился – ужасно, непоправимо. Мир замкнулся на одном-единственном человеке, не оставив места для собственного «я».
«Хината-сама, вы...»
«Оставь это, нии-сан, - слабо, чуть хрипло. – Пожалуйста... Не называй».
Не договорила; притихла, спрятав лицо у него на груди, вдыхая холодный, с детства знакомый запах его кожи. Легкие покрываются изморозью: скоро дышать станет невозможно, но что с того?
Не о чем говорить; всегда было не о чем. И тогда, когда Хината краснела, пряча за рукавом несмелую улыбку; и тогда, когда Недзи учился жить с новым, ожесточенным восприятием привычного мира.
Разве нужны слова?
Хината закусывала губы. Пыталась не издать ни звука; поначалу ей удавалось.
Сперва – прорвавшийся стон. Потом – крик. Сорванный голос; но она и так говорит слишком тихо. Никто не поймет. Никто не узнает – кроме нее... и него.
- Потерпи, - уговаривал он, вытягивая из ее тела последние нервы, а из души – последние чувства; ему не нужна была ни ее поддержка, ни дружба, ни любовь.
Только – она сама.
«...мой идеал».
Нет, пока – не идеал; еще немного, шаг, нет, два. «Ну, потерпи. Ну, еще чуть-чуть. Ну, пожалуйста».
У него были сухие, прохладные руки; их касания ободряли – и чередовались с прикосновениями раскаленной стали. Ожоги, и кровоточащие раны; вытянутые жилы, удаленные нервы – он создавал свою идеальную женщину, ваял, как Пигмалион – Галатею, как Афродиту из пены морской. Боль физическая сплеталась с болью душевной в причудливо-уродливый комок; видя капли собственной крови на его белом лице, Хината кричала.
- Терпи.
Прикосновения его рук к разгоряченной от боли коже были мучительно-приятны; в боли Хината забывала обо всем. Даже о своей любви к нему; должно быть, этого он и добивался.
Она была слабой, Хината. Она так и не привыкла к боли.
После на ее теле не оставалось ни следа – только память о боли продолжала терзать измученные нервы да подступала к уголкам рта слюна – горько-пряная, вязкая, трудная. Почти ядовитая; ни проглотить, ни сплюнуть.
- Я люблю тебя, Хината, - говорил он. Целовал ее пересохшие губы, которые недавно сам разбивал в кровь; делился собственным сумасшествием. Передавал свое представление об идеале – рот в рот, как воздух умирающему. Потом – исправлялся: - Вас... Хината-сама.
Изо дня в день, из месяца в месяц; сначала боль стала частью жизни.
Потом жизнь – частью боли.
От боли можно было избавиться только через другую боль; Хината загоняла иглы себе под ногти. Острая боль становилась невыносимой, если касаться стены иглами, засевшими в плоти; Хината знала это – и пыталась найти себя среди нахлынувшей боли. Мучилась, кусала губы; не могла.
Боли было недостаточно.
Тогда Хината решила попробовать раскаленные иглы; на следующий день была миссия, и Хината не удержала кунаи в обожженных пальцах. Вскрикнула, уронив оружие; неосознанно прижала руку к груди.
Ее защитил Сино; а потом, после миссии, схватил за руку. Перевернул ладонью вниз, посмотрел. Сказал:
- Хината.
- Где же это ты так, - ахнул подошедший Киба. – Подожди, я трав соберу, обработаем...
Сино молчал. «Понял, - подумала Хината как-то равнодушно. – Плохо».
Только ей было уже все равно.
Боль изматывала. Хината старалась и виду не подавать на следующих миссиях, но товарищи по команде замечали. Брали на себя большую часть работы, предоставляя напарнице дополнительное время для отдыха; все – молча, без единого упрека.
Это ранило Хинату еще сильнее.
А боль все нарастала. Дергающая, жестокая, она больше не оставляла ни на секунду. Мир казался призрачным, мир утратил прежние краски, и было больше незачем бороться; когда Хината вдруг поняла это, ей стало все равно.
И уже ей протянула руку – боль. Давняя знакомая; неотъемлемая часть. «Откройся мне навстречу, Хината; я обточу твои острые углы. Я уберу все лишнее – так создаются истинные шедевры, настоящие произведения искусства...»
Так умирает последняя частица живого; так рождается идеал.
***
Хината оставила миссии два месяца назад. Говорили, что у нее проблемы со здоровьем – неудивительно, она всегда была такой слабой.
А еще говорили, что она готовится к свадьбе.
- С кем? – спросил Киба, когда впервые услышал эту новость от Ханы. Удивление его было безгранично; он лучше многих знал, что Хинате нравится Наруто, а Наруто ни к какой свадьбе не готовился и вообще пропадал незнамо где.
- Хьюга заключают только внутриклановые браки, - сказала сестра. Ей было не до Кибы – один из псов-ниндзя значительно пострадал во время задания, и сейчас Хана перебирала в уме ветеринарские дзюцу, которые могли бы ускорить его выздоровление. – Будто ты не знал...
- Не знал, - подтвердил Киба.
- Наверное, твоя сокомандница выйдет за этого, - Хана наморщила лоб, вспоминая, - он еще был в команде Гая-сана...
- Недзи?! – не поверил Киба.
- Да, точно, - морщины на лице Ханы разгладились – она, наконец, вспомнила нужное дзюцу. – Он, конечно, из побочной ветви Хьюга, зато гений... Достойный супруг для наследницы старшей семьи. Хотя не знаю... Да, думаю, это именно та техника, - с этими словами Хана удалилась. Отправилась лечить своего питомца.
А потом Кибу и Сино отправили на длительную миссию. Задание было не из легких, класса «А», и времени на посторонние мысли не осталось.
- Навестим Хинату, - предложил Киба по возвращении. – Мы ее так давно не видели...
Сино промолчал, в лучших традициях своих обожаемых жуков уставившись куда-то вдаль.
- Ладно, я пойду один, - решил Киба. Акамару смотрел на хозяина, преданно виляя хвостом; пришлось исправиться: - С Акамару.
Сино по-прежнему молчал. У Кибы возникло нехорошее предчувствие.
Когда он увидел Хинату и ее сопровождающего, это предчувствие достигло апогея. Проще говоря, Кибе стало очень не по себе. Акамару уловил настроение хозяина и низко, приглушенно зарычал.
- Тише, - сказал Киба, неотрывно глядя на бывшую напарницу.
- Киба-сан, - сказала Хината, останавливаясь напротив, на расстоянии нескольких шагов. Холодно кивнула, не обратив никакого внимания на Акамару.
- Ты что-то хотел от Хинаты-сама? – осведомился Недзи, застывая у Хинаты за спиной.
Киба не смотрел на «гения клана Хьюга». Он смотрел на Хинату – и не узнавал ее.
Никогда она не была такой прекрасной. Красота замороженного цветка; красота произведений искусства, которые можно увидеть в музее, за стеклом. Красота гордая, независимая, аристократичная, очень уверенная и очень... мертвая.
Да, теперь Хината могла с полным правом называться первой красавицей Конохи.
Только это была уже не Хината. Это была ледяная статуя; она во всем дополняла Недзи, как и он – ее.
Она была его идеалом.
Прежняя Хината исчезла, как утренний туман. И изменить это было невозможно.
«Может, Наруто...» - подумал Киба, но тут же сам себе возразил: Узумаки тоже ничего не мог изменить. Эта Хината вряд ли знала о Наруто больше, чем то, что он по-настоящему талантливый ниндзя. И, ясное дело, ничего к нему не чувствовала.
Она вообще ничего не чувствовала.
«Такая женщина была нужна тебе, Хьюга Недзи? Эта неживая красавица – твой идеал?»
- Нет, ничего, - сказал Киба. Он вдруг понял: Хината никогда не стала бы такой... не захоти она этого сама.
А значит, он не имеет права вмешиваться. Как всегда.
- Извините, - Киба повернулся к новой Хинате спиной – и ушел, не оглядываясь. Акамару следовал за хозяином; им еще многое предстояло сделать.
Ну а странное чувство, возникшее где-то в левой стороне груди – жжение? боль? – пройдет. Нужно только подождать.