Point of view: Hinata. Часть 2

[koroleva-serdec]

Название: Point of view: Hinata
Часть 2
Автор:  Даат
Бета:  Ellfella
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Итачи/Хината (теперь вы чувствуете, где начинается трава)
Предупреждение: АУ, ООС
Фэндом: Наруто
Дисклеймер: не мое
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Размер: миди
Саммари: два неудавшихся наследника великих кланов – прекрасная пара.

Он с уверенностью говорил, куда сворачивать и в какую дверь войти, но Хината заметила, что за все время Итачи ни разу не оторвал руки от ее плеча, и поняла, как некомфортно ему должно быть в незнакомой обстановке. Захлопнув дверь гостиничного номера, Учиха наконец отпустил ее и кивком предложил присесть на единственный стул, а сам уселся на узкую кровать. Минуты три они сидели молча, и Хината нетерпеливо поежилась, раз за разом пробегая взглядом по обшитым дощатыми панелями стенам, немногочисленной гостиничной мебели, маленькому окошку и темному паркету пола. Она сама не знала, чего ждать, и собственное поведение сейчас казалось очень глупым и детским – этот дурацкий побег, нелепая погоня. Вот это натянутое молчание. Одним своим присутствием в ее жизни Учиха Итачи ухитрился так все запутать! Променять простую и незатейливую жизнь не особо талантливой куноичи Листа, волей случая оказавшейся наследницей великого клана, на полную неизвестности и опасности жизнь нукенина. Или еще не нукенина? Она не совершала никаких преступлений, просто сбежала, и даже не во время миссии… это считается дезертирством или нет? А пока Хината все больше растравливала внутреннее беспокойство, Итачи наконец заговорил:
- Вы покинули деревню, Хината-сан. На то были особые причины?
Он не выглядел особо озадаченным ее странным поступком. Хината сама не могла толком выразить свою мотивацию, а вот для него факт ее прихода – событие как будто давно решенное. Задумавшись над вопросом Итачи, Хьюга еще раз мысленно перебрала причины, заставившие бросить прежнюю жизнь – решение отца, подозрительность АНБУ, и пуще всего – безразличие Наруто и признание Сакуры, и поняла, как все это мелко. Какая она импульсивная глупышка. Как прав был отец.
- Н-нет. Наверное, нет, - Хината вся сжалась, в полной мере ожидая, что сейчас последует строгий выговор, но Итачи, к ее удивлению, лишь кивнул.
- Хорошо, значит, дело в личных чувствах. Это облегчает дело.
- Облегчает? – она была озадачена.
- Если бы обстоятельства вашего ухода затрагивали всю деревню, пришлось бы принимать во внимание новый фактор, заново уточнять стратегию борьбы с Акатсуки.
Холодные, взвешенные слова, трезвый расчет. Хината почувствовала, как к горлу подбирается комок обиды. Значит, она в его глазах – лишь очередная деталька, расходный элемент? Пока что-то значит, нужна, а если действует по собственному почину – то так, даже внимания не стоит? Девушка поникла головой, снова проклиная себя за глупость, но, почувствовав прикосновение к своим волосам, подняла взгляд. Когда только он успел встать с кровати и подойти к ней?
- Хината-сан, если я сказал, что причины, заставившие вас покинуть деревню, были личными и не влияют на исход нашей схватки, это еще не значит, что я не принимаю их в расчет. Совсем наоборот.
Окончательно сжавшись, девушка спрятала лицо в ладонях и невнятно заговорила – обо всем, что произошло с той памятной миссии, о том, как долго не могла решить, что делать с преступником и почему в конце концов решила ему помочь, как вернулась потом в деревню и как по-глупому все вышло, и почему она вообще такая глупая, маленькая и жалкая, и как вообще Итачи-сан, пережив столько, может тут сидеть и слушать нытье такой бесполезной куноичи. Под конец Хината, наверное, и разрыдалась бы, по тут Учиха поступил совершенно неожиданно – опустился перед стулом, на котором она сидела, на одно колено, и взял ее ладошки в свои. Девушка так и замерла в оцепенении, не в силах уразуметь происходящее, и лишь хлопала глупо ресницами, на которых уже появились первые слезинки, Итачи лишь мягко улыбнулся и поцеловал ее запястья – по очереди, сначала левое, затем правое. А затем поднялся и легко, еле ощутимо коснулся обветренными губами ее лба.
- Идите спать, Хината-сан, завтра мы выходим. Ваша комната следующая по коридору.


На следующий день «Така» и впрямь покинула горную деревушку. Идти по заснеженной дороге было нелегко, то и дело Хината ловила себя на том, что собирается оглянуться, посмотреть, идет ли Итачи, не слишком ли ему тяжело. Сдерживалась, понимая, что совсем рядом с Учихой должен идти его младший брат, который-то точно не даст старшему перенапрячься, тихонько вздыхала про себя, проклиная собственную чрезмерную заботу, и старалась переключиться на что-то другое. А было на что. События прошлого вечера врезались в память, несмотря на мягкие слова Итачи, девушка проворочалась всю ночь, не в силах разобраться в себе. Сейчас ее душу разрывали напополам вина и странная, непонятная теплота, разливавшаяся по телу всякий раз, стоило Хинате вспомнить прикосновения этих сухих горячих губ к ее коже. Вина – потому что это были поцелуи пусть невольного, но преступника, и потому что она же любила Наруто, и, получая удовольствие от поцелуев другого мужчины, тем самым изменяла ему. Тепло… потому что ей хотелось быть рядом с Итачи. Понять его, проникнуть в глубину этой печальной и прекрасной души. Облегчить боль – даже если ему это не нужно. Даже если она – всего лишь средство. Размышляя здраво, девушка наконец начала понимать, что старший Учиха разыграл ее, как мелкий козырь, воспользовался для достижения своих целей, тонко манипулируя с самого момента знакомства – но не могла злиться, потому что сначала хотела поступить точно так же, потому что так все шиноби делали, и потому что… потому что вчера ей показалось, что его слова были искренни. Ей очень хотелось верить, что они были искренни.
Путь через заснеженную долину занял не так уж много времени, скоро они уже были в северных районах страны Ветра. Оставалось непонятным, правда, на каких союзников здесь мог рассчитывать Данзо, но, тем не менее, в последний раз неудавшегося Рокудайме видели именно тут. Об Акатсуки по прежнему не было ни слуху, ни духу, и «Така» решила пока сосредоточиться на более явном из врагов. Впрочем, Хината сейчас не особо задумывалась над целью их маленького отряда, полностью сосредоточившись на собственных мыслях… особенно тех, что касались Учихи Итачи.
А в отношениях с ним все запутывалось все больше и больше. Который раз уже девушка ловила себя на том, что образ Наруто как идеального возлюбленного со временем меркнет в ее сознании, но подходил ли старший из братьев на освобождаемую должность, сказать не могла. Она по-прежнему не могла предугадать ход его мыслей, приходила в замешательство от замечаний и редких, почти скрытных, но чувственных прикосновений. Пожалуй, если бы не они, Хината вообще бы не знала, что думает о ней Итачи, и отличается ли она в его сознании от тысяч других безликих шиноби. Что он, что Саске явно были не из тех, кто много говорит… и это сбивало с толку. Хьюга могла лишь догадываться, как оба брата относятся к ней – и какие отношения связывают их самих. Догадываться – чтобы уже через час кардинально передумать, и это все только еще больше сбивало с толку.
С остальными членами команды в этом отношении было и проще, и сложнее. Проще – потому что чувства они выражали достаточно ярко и открыто. Так, Карин, убедившись, что на Саске Хината ни в коем случае не претендует, стала относиться к ней эдак покровительственно-дружелюбно. Она чем-то напоминала Хьюге Ино, и, пожалуй, в глубине души девушка была рада, что оказалась не единственной куноичи в команде. Суйгетсу нравилось то и дело ее подкалывать, но на рожон мечник после безмолвного предупреждающего взгляда Саске не лез, а наблюдать за их с Карин перепалками было порой даже забавно. Дзюго иногда ставил в тупик резкими перепадами настроения и удивительнейшим сочетанием редчайшей инфантильности и одновременно взрослости, но Хината быстро научилась распознавать приближение приступов и теперь в случае их приближения просто отбегала подальше, предоставляя Саске самому справляться с подчиненным. А сложнее – да тоже как раз поэтому. Все-таки в этой компании она была чужеродным элементом, непонятно как и зачем прибившейся к «Така» куноичи из Листа, и это порождало определенное недоверие. Единственным, кто никогда не сомневался в ее мотивах, был сам Итачи, и со временем Хината обнаружила, что инстинктивно стремится оказаться к нему поближе. Впрочем, если это и раздражало Саске, виду тот не подавал, сам Итачи тоже возражать против ее общества не спешил, а остальным членам команды на ее маневры было наплевать.


Итак, ее продолжали мучить неопределенность собственного положения, противоречивые чувства, испытываемые к Учихам вообще и Итачи в частности, неотвязно преследовало неуловимое ощущение, что она предает себя прежнюю – короче, было о чем подумать. Но, честно говоря, это все могло подождать – уже под самый вечер Карин впервые засекла слабые отзвуки чакры Данзо, и сейчас «Така» располагалась на последний отдых перед тем, как завтра одним рывком настигнуть беглого Рокудайме... впрочем, тот сейчас вряд ли мог реально претендовать на такой титул.
Тем не менее, Хокаге или не Хокаге, противником он обещал быть страшным. Да и спутники его, АНБУ Корня, наверняка могли доставить немало неприятностей. Хината прекрасно знала цену своим способностям, а та суицидальная атака на Пейна навсегда отучила действовать необдуманно, поэтому сейчас она ничуть не возражала против того, чтобы в грядущей битве исполнять роль чисто вспомогательную. Впрочем, первоочередный план вообще никакой открытой схватки не подразумевал - по первой схеме Итачи все должно было кончиться одним-единственным ударом. Только вот мало кто верил, что все пойдет, как запланировано.
База Данзо находилась в катакомбах под столицей страны Ветра, поэтому на ночлег они остановились в небольшой гостинице на окраинах города. Спать разошлись быстро – завтра предстоял важный день. За долгое время их путешествия девушка уже изрядно привыкла к таким вот маленьким, скудно обставленным номерам, а то и ночлежке под открытым небом, а потому сейчас сама не понимала, почему так ворочается на футоне, не в силах заснуть. Несмотря на все попытки расслабиться и выбросить из головы досужие мысли, разум оставался кристально-ясным. Смутное чувство тревоги не отпускало. Отчаявшись заснуть, девушка набросила легкую ночную юкату и вышла в коридор, надеясь, что короткая прогулка позволит освежиться. Невольно взгляд упал на дверь комнаты Итачи. Интересно, что бы он сказал, обнаружив ее в коридоре в такой час? Повинуясь мимолетному порыву, Хината активировала Бьякуган, невольно чувствуя, как к щекам приливает кровь – подглядывать втихомолку за спящим мужчиной, вот уж точно не самое достойное её поведение. Впрочем, оказалось, зря Хьюга переживала за свой моральный облик – внутри комнаты никого не было. То есть вообще никого – ни на разобранном, но явно неиспользованном футоне, ни за низеньким столом, ни - девушка отчаянно покраснела, но все же решилась взглянуть – в ванной. Беспокойство, исподволь терзавшее душу, всколыхнулось с новой силой, и она стремительно обвела взглядом пустой коридор, надеясь найти хоть какую-то зацепку на тему того, куда мог подеваться Итачи. И тут же успокоилась и погасила Бьякуган – из-под двери комнаты Саске пробивался свет, а боковым зрением она успела выхватить два силуэта до того, как дезактивировала дзютсу. Наверное, братья напоследок обсуждали подробности завтрашнего сражения, или пытались угадать, где может скрываться Мадара и Кабуто, или еще что… и нет, она не чувствовала ни капли ревности к тому факту, что ночь перед боем Итачи предпочел провести в компании брата. Так ведь и должно было быть, они же были семьей…
Тем не менее, доискиваться Итачи сейчас было глупо, и она пошла обратно по коридору, возвращаясь в собственную комнату, но все же притормозила перед дверью номера Итачи. Это было глупо, просто глупо, он должен был рано или поздно вернуться к себе, и что бы сказал Учиха, обнаружив на своем пороге великовозрастную девицу, которая вдруг жалуется, что не может уснуть? Так что она прекрасно осознавала всю нелепость такого поступка… но все равно села у порога, пообещав себе, что сбежит тут же, как только Итачи пойдет обратно. Если двигаться очень-очень тихо и осторожно, он ее не заметит – уже проверяла, а и услышит чего, все равно так сходу сказать, кто это был, не сможет. За прошедшее время она успела привыкнуть и к его обострившемуся слуху, и к тому, что порой этот слух все-таки можно обмануть.
Вот только она не учла, что сидя у двери и тихонько отсчитывая вдохи, оставшиеся до возвращения Учихи, ухитрится задремать.

Проснулась она от тихой, сквозь зубы, ругани – Итачи, возвращаясь к себе, сжавшуюся в клубок неподвижно сидящую девушку, конечно, не заметил, и потому споткнулся, некрасиво растянувшись на полу и, судя по всему, пребольно стукнувшись локтем. От испуга и осознания происходящего Хината едва слышно ойкнула и тут же начала шепотом извиняться, срывая свою и без того порушенную анонимность. Учиха рассерженным не казался – из-за этой дурацкой повязки на глазах разглядеть выражение лица, конечно, было адски трудно, но Хината бы скорее поставила на безграничное удивление. Уж чего-чего, а ее присутствия здесь он не ожидал. Привычное спокойствие, впрочем, вернулось к нему довольно быстро – Итачи подобрал ноги, усаживаясь на колени и, из вежливости повернув к ней голову, спросил со вздохом.
- Хината, что ты здесь делаешь так поздно ночью?
Сердце девушки пропустило удар, и даже не потому, что сердитых ноток в этом голосе не было. Нет, ее поразило другое – впервые за все время их знакомства Итачи обращался к ней на «ты».
- Я? Я… мне в номере не спалось, - это звучало жалко, Хьюга и сама это понимала. И тем не менее, продолжила: - Вышла прогуляться, и сама не заметила, как уснула.
- Под дверью моей комнаты? – в его голосе сейчас скользила убийственная ирония, и если бы можно было покраснеть дальше, Хината бы точно лопнула, как перезрелый помидор. Оставалось только благодарить богов, что Итачи все равно ничего не видит.
- Глупо получилось, согласна. Просто… я не знаю, как завтра все обернется, и хотела… а, нет, неважно, - она угрюмо замолчала. Учиха, впрочем, все равно особо рассерженным не выглядел.
- Хочешь поговорить – пошли, - он поднялся, опираясь на стену, и предложил ей руку. Пока Хината изумленно разглядывала протянутую ладонь, Итачи продолжил, - только давай не посреди коридора. И… я тоже не знаю, что будет завтра.
Глубоко вздохнув, девушка оперлась на его руку и поднялась. Последняя фраза Учихи показалась ей наполненной каким-то скрытым, двойным смыслом. В раздумьях она прошла за Итачи в его комнату и опомнилась только тогда, когда переборки седзи с глухим шорохом сомкнулись за спиной. Мужчина устало опустился на татами и, немного помедлив, Хината последовала его примеру. Девушка молчала, не зная, с чего начать, а он и не думал помогать, углубившись в какие-то свои мысли и, казалось, полностью позабыв о ее присутствии. Наконец Хьюга решила нарушить начинающую давить тишину и задала первый пришедший на ум вопрос:
- Почему ты вдруг начал сдвигать хитай-ате на глаза?
Ей показалось, или Итачи чуть вздрогнул, стоило спросить его о чем-то столь мелком, абсолютно невинном?
- Я все равно не вижу, какая разница? – голос его звучал обыденно, но Хинате послышалось в нем почти неуловимое напряжение. Еще недели две назад она бы ничего не заметила. Повинуясь какому-то наитию, она сложила было руки в печать, активируя Бьякуган, но Учиха оказался быстрее – он просто перехватил кисть ее руки, неудобно зажав пальцы, так, что девушка поморщилась от боли.
- Поверь, ты не хочешь на это смотреть, - его голос был тускл и невыразителен, и от этого Хинате стало реально жутко.
- Хорошо, хорошо, не буду, только отпусти! – она решительно вырвала руки, да Итачи и не препятствовал. Разминая пальцы, Хината все же решилась взглянуть ему в лицо – просто взглянуть, не применяя Бьякуган.
- Что ты с собой сделал?
Она не ждала, что Учиха ответит, и его приглушенный голос прозвучал в ночной тишине как-то очень громко, грянул по нервам, как поварешкой по натянутым струнам сямисена.
- У меня не было другого выбора. И в любом случае это ненадолго.
- Ненадолго? Что ненадолго? Итачи… что ты сделал со своими глазами? – ну правильно, что еще могло находиться под повязкой, что он мог бы так тщательно скрывать от нее, способной видеть сквозь ткань?
- Что ты знаешь о кекке генкай клана Учиха?
Вопрос был, мягко говоря, неожиданный, и Хината поперхнулась.
- Ну-у-у… люди твоего клана обычно ассоциируются со стихией огня, верно? – дождавшись утвердительного кивка, она продолжила: - И еще Шаринган. Способность быстро и без труда копировать любое движение, в какой-то мере видеть потоки чакры, природная склонность к использованию гендзютсу. Все вроде, - она беспомощно кивнула, уставившись на Итачи. И как это могло соотноситься с тем, что он сделал?
- Все верно, ты назвала все те качества, которыми обладает член клана Учиха в глазах всего остального мира шиноби, - последнее замечание заставило девушку недоуменно нахмурится, а он тем временем продолжил, - однако существует более продвинутый и сложные техники, овладеть которыми могли считанные единицы. К таким относится Мангекьо Шаринган.
- Мангекьо… Калейдоскоп? – она все еще не понимала, куда тот клонит.
- Да. Мангекьо позволяет использовать крайне мощные техники – и что характерно, отразить некоторые из них может только еще один обладатель Мангекьо. Однако у этой техники есть очень серьезные ограничения.
- Какие?
- Первое – все эти техники задействуются при помощи глаз и со временем приводят к слепоте, - он кивнул на невысказанный вопрос, - второе… чтобы получить Мангекьо, надо выполнить очень специфичное условие.
- Какое?
- А это ты тоже не хочешь знать, - Хината хотела было возмутиться, но, глядя на усталое лицо Итачи, промолчала. Он тем временем продолжал рассказ, - но поверь мне на слово – это крайне сложно. Однако и я, и Саске смогли это условие выполнить. Равно как и Учиха Мадара.
Итачи замолчал и молчал примерно минуты две, собираясь с мыслями, а Хината сидела неподвижно, боясь малейшим шевелением нарушить эту странную атмосферу горечи и доверия, повисшую между ними.
- Но даже обладание Мангекьо не вечно. Как я уже сказал, со временем пользователь слепнет. Кроме того, возможности Мангекьо небезграничны. Однако есть и улучшенный вариант… - он произнес это с какой-то непонятной интонацией, и Хинате отчаянно захотелось поежиться. Что-то этот улучшенный вариант ей заранее не нравился, - есть способ сделать силу Мангекьо вечной, никогда не погружаясь во тьму. А еще обрести несколько дополнительных возможностей и, по словам все того же Мадары, бессмертие. Насчет последнего, правда, я сильно сомневаюсь. Однако для этого опять же надо выполнить одно очень специфичное условие.
- Какое же? – Хьюгу одновременно и разрывало от нетерпения, и отчаянно не хотелось слышать продолжение, ибо внутренние инстинкты подсказывали, что продолжение оное ей совсем не понравится.
- О, сначала надо найти еще одного обладателя Мангекьо. Причем это обязательно должен быть родной брат или сестра носителя. А затем нужно вырвать его глаза и имплантировать их себе.
- Ты же… пошутил, верно? – голос как-то резко сел, а кончики пальцев заледенели. Хинате было холодно и страшно, потому что Итачи совсем-совсем не улыбался, даже краешком губ, а это значило, что сказанное им сейчас было вполне серьезно. И повязку он снимать не хочет не потому, что в этом смысла нет, а потому что… Она в отчаянии зажала рот, потому что знала, что иначе закричит.
- Нет, не пошутил, - она все же издала полузадушенный писк и тут же осеклась.
- Но… как же… ты… Саске… так же нельзя! Это… это чудовищно!
- Что чудовищно, Хината? Вечный Мангекьо нельзя победить, не обладая таким же, а после того, как я ослеп, Саске – единственный подходящий кандидат. Впрочем, если тебе интересно, у него была практически такая же реакция поначалу, - Итачи устало вздохнул и откинул голову назад, а она даже не могла подобрать слов, чтобы выразить, насколько же это… неправильно. Ужасно. Потому что знала в глубине души, что подобный шаг и со стороны старшего брата, и со стороны младшего прекрасно вписывается в концепцию меньшего зла, что шиноби должен быть готовым отдать не то что глаза – жизнь свою за куда меньшую цену, чем шанс уничтожить столь грозного врага. И что все равно все это так страшно, и почему они вообще живут в мире, где такой выбор необходим!
- Хината, я знаю, это поначалу может шокировать, но, может, тебя утешит тот факт, что это временная мера.
- Временная? Это как?
- Ты задумывалась над тем, почему мы так преследуем Данзо? Зачем завтрашний бой?
- Потому что он предал интересы Конохагакуры и пытался развязать войну на саммите пяти Каге, а еще чтобы лишить Мадару потенциального союзника. Разве это не так? – Хината была совершенно искренне растеряна. До сих пор никто ни разу и не озвучивал никаких иных мотивов к охоте за Данзо.
- И это в том числе, - согласно кивнул Итачи, - однако тут есть еще одна причина. Видишь ли, сразу после уничтожения клана Учиха задание подчистить все возможные улики было передано АНБУ Корня. И тогда Данзо удалось заполучить в свои руки коллекцию вполне работоспособных Шаринганов, которые он хранит и поныне.
- Шаринганы… Хранит? Где? Зачем? И даже если так, разве не проще в таком случае пробраться в это хранилище и вытащить их так, а не сражаться с Данзо?
- Было бы проще, но хранилище он выбрал очень оригинальное – собственное тело. А зачем… это один из мощнейших кекке генкай Конохагакуры, так что ответ на твой вопрос очевиден.
Итачи замолчал, а Хината в ступоре смотрела на противоположную стену, судорожно пытаясь переварить полученную информацию. Только вот слишком много ее вывалилось на бедную куноичи за раз. Наконец, она осторожно спросила.
- И как факт обладания Данзо Шаринганами делает твои… твое состояние временным?
- Очень просто. Раз их у него так много, будет вполне справедливо, если на смертном ложе старик поделится парочкой. Тем более что это в некотором роде и мое наследие тоже.

Хината замерла, а потом резко, нервно, как-то совсем не к месту хихикнула, представив эту картину. Смешок моментально стих, но Итачи повернулся к ней, видно, предчувствуя истерику. Девушка лишь мотнула головой – несмотря на все свалившееся, она все еще могла держать себя в руках, и вытянула вперед руку, останавливая его. Чуть-чуть не рассчитала и уперлась ладонью в грудь. Пальцы ощутили теплую кожу в вырезе юкаты, и вот от этого контраста – теплоты живого тела, вздымающейся при вдохе груди, стука сердца, и тех жутких слов, что он говорит, тех страшных действий, что совершает – уже совершил – во имя все той же жизни, во имя мира… от этого контраста стало так тоскливо и горько, что хотелось завыть. Как волки на луну воют. Она спешно отдернула руку и обхватила себя за плечи, пытаясь хоть так отгородиться от сказанного им. Итачи, видно, и сам уже был не рад, что разоткровенничался, он досадливо передернул плечами, словно сбрасывая что-то. А потом встал и подошел к ней, опустился рядом, обнял бережно и начал укачивать, как маленького ребенка, что-то невнятно нашептывая. Окостенелое тело постепенно расслабилось в этих теплых объятиях, ужас от нового знания уже не так давил, и она чувствовала, как начинает брать свое усталость, как мозг бессильно отключается, не в силах переварить услышанное, и хотя где-то на краю сознания еще блуждали мысли о том, что не следует незамужней девушке ночевать в комнате чужого мужчины, она просто провалилась в сон.

Зато на рассвете муки совести взяли свое в полной мере. Едва проснувшись, она поняла, что в комнате не одна, а, оглядевшись по сторонам, обнаружила и своего соседа по… футону? Ну, почти так – Итачи аккуратно уложил ее на один край, сам устроившись на максимальном расстоянии, но все равно, осознав, насколько близко они спали, девушка отчаянно покраснела, а потом лихорадочно осмотрела себя, пытаясь понять, не слишком ли распахнулась во сне юката. Ох, лучше было этого не делать…
Сгорая от стыда, Хината поелику возможно тихо поднялась и тихонько вышмыгнула из номера, прислоняясь к стене в коридоре и втихомолку переводя дух. Она не могла сказать точно, проснулся ли Итачи, но зная, насколько чутко тот обычно спал… Если бы можно было прямо тут провалиться сквозь землю, она бы сделала это, точно сделала. И тут стала приоткрываться еще одна дверь в коридор…
Иногда техника Шугохакке была хороша еще и тем, что позволяла двигаться очень быстро. Оставалось только надеяться, что в смазанном пятне, мелькнувшем по коридору, ранняя пташка, кто бы это ни был, ее не опознала. Во всяком случае, кунай в спину не полетел, хотя сказать, хорошо это или плохо, Хината не могла.

Согласно первоначальному плану грядущей битвы, все должно было кончиться быстро, тихо и почти бескровно, с первого же удара Саске. И конечно, из задуманного ничего не вышло – будь все так просто, Данзо удавили бы еще в колыбели. Так что в ход вступал план «Б» - и согласно этому плану, у команды «Така» было целых два преимущества.
Первое – они атаковали, а потому заранее знали, что опасность есть, и эта самая опасность настигнет их именно сейчас. А еще вступали в бой отдохнувшими и с полным боезапасом, чем беглецы из «Корня» похвастаться сейчас не могли. И второе – у «Така» было целых два сенсора, что существенно снижало риск наткнуться на неожиданный охранный пост или попасться в начиненную чакрой ловушку. И ведь они миновали охранный круг АНБУ, подобравшись вплотную к старику – но потом все пошло наперекосяк, Данзо оказался куда сильнее, чем можно было бы ожидать от старика.
Не то чтобы они рассчитывали на быструю победу.
Но ладно Данзо – Хината не сомневалась, что рано или поздно, так или иначе, но Саске с ним справится. Проблема была в том, что шум схватки привлек внимание так успешно пройденной ими тремя минутами ранее охраны. И вот тут-то наступало ее, Суйгетсу и Дзюго время – удержать, не допустить, дать Саске еще несколько минут. Хината не смотрела, что происходит за ее спиной, не оглядывалась на бушующую там битву – ее задача была ясна и понятна. Защищать подходы, не давать пройти, как угодно, чем угодно, но отбивать удары, преграждать путь… убивать, убивать, убивать. Тонкие иглы чакры из центра ладони, руки, сплетающиеся в непробиваемую броню – она снова танцевала, как и тогда, на залитой лунным светом поляне уже почти полгода назад. Только теперь нити чакры рассекали не дождевые капли, а живую плоть.
Когда-то она смогла рассечь рой летящих пчел – хватит ли сейчас сил сделать то же самое с мириадом летящих шурикенов?

Много позже, вспоминая ту битву, Хината могла припомнить немало деталей, отмеченных мимолетно разумом, но в первую секунду после боя, когда все только-только стихло и вокруг, насколько видел Бьякуган, внезапно не оказалось никого живого, она могла только устало опуститься на землю, даже не посмотрев, что под ногами кровь, и выдохнуть – жива. Не погибла. Осознания хватало только на эту простую мысль, настолько она вымоталась. Что бы там ни говорили, а Хината была полнокровным шиноби, к смертям ее приучали – и сейчас, обозревая усталым взглядом ее личное маленькое ристалище, она не думала о том, сколько жизней отняла, каждый мертвец был лишним шансом для Саске закончить их миссию.
Позже она плакала, вспоминая, как легкие касания ее рук останавливали еще одно сердце. Но – позже. Когда миссия была выполнена.

А потом Хината немного пришла в себя и теперь уже осознанно смотрела вокруг Бьякуганом – ладно противники, ей надо было своих найти. Глаза привычно выхватили знакомую чакру, и Хината устало поднялась, взвилась в воздух, отталкиваясь от полуобрушенных стен убежища Данзо. Успокаивало одно – сражения уже стихли, нити силы, текущие через мир, не сплетались в тугие узлы, повинуясь печатям шиноби. К добру или к худу, все было кончено – оставалось только определить, в чью пользу. Сейчас, кода бойцы были истощены, определить, кто есть кто, по характерной чакре было невозможно.
«Хорошо, что Итачи ни при каком раскладе не должен был участвовать в сражении».
И они победили. Данзо был мертв – прибыв туда, где глаза рассмотрели опустошенные чакры бойцов-шиноби, Хината обнаружила «Таку» - и Итачи, аккуратно придерживающего готового свалиться от усталости Саске за плечи. А еще она заметила догорающий черный костерок – в прямом смысле черный, языки пламени, казалось, были сотканы из чернил – и смутно угадывающийся в этом жутком огне силуэт. Почему-то она даже не сомневалась, кому принадлежит труп – единственной мыслью, промелькнувшая при взгляде на останки Данзо, были сомнения, успел ли Итачи забрать Шаринган.

Ответ на этот вопрос она получила довольно быстро. Весь оставшийся день, да и три последующих, они отдыхали во все той же гостинице. По городу гуляли странные слухи о произошедшем на окраине землетрясении, после которого обрушилась половина акведуков столицы, по улицам рыскали шпионы дайме, вызнавая, что же именно произошло в трущобах, и выходить было попросту небезопасно. Хинату это, впрочем, не волновало – едва добравшись до постели, она спала два дня подряд, да и остальные номера покидать не торопились, восстанавливая потраченные силы. Сейчас они могли лишь уповать на то, что хозяин гостиницы, щедро получив сверх положенного от чуть ли не единственных своих постояльцев, закроет глаза на некоторые странности и не будет спешить оповещать о них стражу. Так оно, в принципе, и выходило, «Така» отлеживалась, зализывая раны и стараясь держаться тише воды, ниже травы. А на четвертый день Итачи исчез.
Когда Учиха не спустился к завтраку, она не обратила особого внимания – проспал человек и проспал. Когда и за ужином его место оказалось свободным, Хината забеспокоилась. А на следующее утро, снова не обнаружив старшего из братьев на привычном месте, уже не могла сдерживаться и обратилась к младшему. Лицо Саске на пару секунд приобрело эдакое выражение изумления полам с недоверием, а потом он улыбнулся – едва приподнимая уголки губ, очень мягко и осторожно – и сказал, чтобы она не беспокоилась, так как Итачи скоро вернется, а если сильно хочется, Хината может его и в комнате подождать.
Услышав это, Хьюга отчаянно запунцовела, тем самым заставляя улыбку на лице Саске расшириться и стать уже явственно-ироничной. Но после ужина девушка, поминутно оглядываясь и то и дело глубоко вздыхая, поднялась в комнату Итачи – через окно, что характерно, так как дверь, как и положен двери в отсутствие хозяина, была заперта.
Учихи на нее плохо влияли.

Первый час она прилежно следила за дверью. Второй – уже отчаянно боролась с дремотой. Когда стрелки перевалили за полночь, борьба завершилась ее поражением. Проснуться ей помог только раздавшийся над головой голос:
- В прошлый раз я обнаружил вас, Хината-сан, спящей у порога своей комнаты. Теперь вы оккупировали мое кресло. Где я обнаружу вас в следующий раз? – в голосе его не было ни капли раздражения, только искреннее веселье, и это немного приободрило девушку – ровно до тех пор, пока она не продолжила мысленно логическую цепочку, выставленную Итачи. И отчаянно покраснела, тем самым, казалось, веселя его еще больше – Учиха искренне рассмеялся. Хината подняла голову, пытаясь объясниться, хоть как-то развеять двусмысленность ситуации – и замерла, встретившись взглядом с глазами мужчины. Темно-серыми глазами, в тусклом свете ночника и густой тени, отбрасываемой пушистыми ресницами, казавшимися почти черными. Глазами, которые могли видеть.
У Итачи получилось.
- Это… - если еще секунду назад лицо Хинаты заливала краска, то теперь кровь отхлынула, заставив скулы застыть в мертвенной бледности. Взгляд Учихи внезапно посерьезнел.
- Да. Эту пару глаз раньше присвоил себе Данзо. Не знаю, кому она принадлежала до того.
Но Шаринганом он – или она – пользоваться мог.
И теперь этим же самым Шаринганом мог пользоваться и сам Итачи – без всяких ограничений, будучи кровным наследником клана Учиха. Каково это, подумалось Хинате, носить глаза того, кого раньше называл дядей, бабушкой, да хоть дальним кузеном? Носить, зная, что они уже мертвы – от твоей руки? И каково это – носить глаза брата, зная, что он еще жив, хотя едва не умер от твоей собственной руки?
- Я раньше думала, что это проклятие – родиться в клане Хьюга. Теперь понимаю, что быть Учихой – куда страшнее.
- Это было страшно. Будет ли оно так в будущем – зависит только от нас.
- От нас, - эхом откликнулась девушка. Как ни странно, эти слова, еще минуту назад заставившие ее корчиться от смущения, теперь казались единственно правильными. И она потянулась вперед, робко и несмело.
- Давай сделаем этот шаг в будущее.
- Два неудачных наследника великих кланов – какая прекрасная пара, - голос Итачи был полон горьковатой иронии, но он потянулся навстречу, чтобы поцеловать – нежно и неторопливо, не сомневаясь в том, что у них будет еще вся вечность, чтобы успеть нацеловаться.
И утреннее пробуждение Хинаты было вполне логичным – в его постели.