Время перемен.

[koroleva-serdec]

Название: Время перемен
Автор:  Eishi
Бета: Grethen
Пара/Персонажи: Неджи/Хината, Хиаши, Хизаши, ОМП Хьюга
Жанр: gen, romance, action (немного)
Рейтинг: PG
Саммари: Трудно быть собой в клане, где ты всего лишь один из сотен таких же. Но всегда найдется кто-то, кто пойдет против правил, как бы трудно это ни оказалось.
Дисклеймер: Мир и герои принадлежат Кишимото Масаси, выгоды я от них не извлекаю.
Примечание: написано на Naruto-fest 2008 для nomad_child, которая хотела:

текст заявки

- Хьюга-эпопея (не обязательно крупномасштабная): атмосфера жития суровой коноховской фамилии, постепенное изменение или болезненное сохранение традиций; если пейринг, то Неджи/Хината.
Разрешение автора на размещение его работы: получено.
От автора: очень хочется надеяться, что ожидания заказчика фик оправдает.


О, с какой тоской
Птица из клетки глядит
На полёт мотылька!

Исса

Глава 1

Сегодня вся Коноха шумит, как разбуженный ветром лес: для заключения мирного договора в деревню прибывают шиноби страны Молнии. Мир с ней положит конец затяжной войне и жертвам с обеих сторон.
Хьюга нет до этого дела, у них свой праздник: наследнице главной ветви, Хинате-химе, исполняется три года.
С утра идут приготовления: суетятся слуги, в воздухе витают запахи готовящихся блюд. Даже небо, еще вчера затянутое низкими тучами, с утра чисто, как вода в садовом пруду, где резвятся похожие на клочья облаков белые карпы.
На праздновании не будет чужаков. И дело не только в том, что в Хьюга их не любят и свято чтят традиции. Глава клана, Хиаши-сама, просто не хочет лишний раз подвергать дочь опасности, и потому вся младшая семья на ногах с самого утра.
Празднование дня рождения – превосходный шанс для врагов попытаться проникнуть на территорию клана. Все слишком заняты приготовлениями: слуги смотрят лишь себе под ноги и вряд ли заметят, даже если небо рухнет им на головы.
Неджи помогает отцу с раннего утра. Они обходят поместье старшей семьи, выбирая места, где лучше всего разместить часовых. Проверяют каждый уголок сада, каждую трещину в окружающей его каменной стене. Неджи старается запомнить все, что может – как изогнуты стволы старых сакур, какие кусты цветут вдоль песчаной дорожки, куда течет ручей под их корнями – потому что когда они закончат осмотр, он должен будет привести каждого шиноби на выбранное для него место. Нелегкая задача, но Хизаши знает, что Неджи справится. Ему всего четыре, но отец всегда разговаривает с ним так, будто сын уже взрослый, – называя все своими именами. Неджи знает, что значат долг и честь, и «обязанность» для него не просто слово.
- Ты все запомнил?
- Да.
Хизаши кивает, кладет ладонь на голову сына. Неджи улыбается, хватаясь за его руку.
- Я тебя не подведу, отец.
- Я знаю, Неджи. Иди. И помни, чему я тебя учил на прошлой тренировке.
- «Отвести руки назад и наклонить вперед корпус. Ты не бежишь, ты рассекаешь воздух», - слово в слово повторяет Неджи. В его глазах блестит гордость – он не разочарует своего отца. Никогда. - У меня уже получается.
Неджи поворачивается к Хизаши спиной, наклоняется вперед, вытягивает руки. И срывается с места порывом ветра.
Нужно торопиться, ведь до начала празднования часовые должны быть на своих местах, а потом Неджи еще нужно вернуться и успеть переодеться. Отец говорил, что сегодня он встретится с именинницей.
Интересно, какая она, будущая глава их клана? Неджи о ней только слышал, но не видел ни разу, хотя они двоюродные брат и сестра.
В Хьюга принято показывать ребенка другим родственникам только после того, как ему исполнится три года. В побочной ветви этому обычаю уже давно не следуют, но старшая семья держится за клановые традиции так же крепко, как старый сыч за ветку сосны.
- Хидео-сан, Таймей-сан!
Неджи вихрем вылетает из-за деревьев и останавливается ровно в шаге от соединяющего соседние дома деревянного настила. С его плеч бесшумно падают зацепившиеся за одежду сухие листья.
- Привет, Неджи, - машет рукой один из сидящих на настиле парней. У него шрам на левой скуле, громкий голос и широкая ухмылка. - Уже закончили?
- Да, только что, - Неджи коротко кланяется старшим. - Я покажу дорогу.
- Таймей, просыпайся. Слышал, что наш гений сказал? Пора по местам. Шевелись уже.
Второй парень – худощавый, с тонкими чертами лица – лениво потягивается, нехотя отлипая от нагретых солнцем досок, на которых прилег вздремнуть.
- Да не ори ты так, я не глухой, - зевает он. В левом ухе у него качается длинная металлическая серьга-палочка, и Хидео щурится, когда отраженный от нее солнечный блик попадает ему в глаз.
- Снял бы ты уже эту цацку, - недовольно ворчит он. - Как девка прямо.
- Отвали, - лениво огрызается Таймей. - Мне нравится. А ты не хочешь – не смотри.
Неджи наблюдает за их перепалками далеко не впервые, и каждый раз думает, почему же эти двое до сих пор лучшие друзья, если ссорятся по таким пустякам? Он их совсем не понимает.
Таймей поднимается, разминая шею. Поправляет сумку с сюрикенами, а затем принимается вертеть в ухе серьгу, намеренно стараясь стрельнуть солнечным зайчиком в глаз другу. Хидео пинает его в ногу и сердито бурчит, чтоб тот перестал кривляться.
- Да ладно, ладно, - смеется Таймей и тут же серьезнеет. - Кто еще сегодня на страже, малыш?
Неджи не нравится ни одно из придуманных для него этой парочкой прозвищ, но он мужественно терпит и «гения», и «малыша», хотя первое заставляет его чувствовать себя неуютно, а второе откровенно раздражает.
- Хаяо-сан, Ниито-сан и Харуми-сан у южной стены, Йошио-сан, Юичи-сан и Исоко-сан у северной, Генджи-сан, Нао-сан и Хаджиме-сан у восточной, а вы с Футабой-сан охраняете западную.
- Отлично! - вскакивает с места Хидео. - Футаба знает кучу всяких историй, с ней не соскучишься.
- Скучать вам в любом случае не придется, - осторожно напоминает ему Неджи. - У вас важная миссия – охрана поместья.
- Да, да, это само собой. Таймей, ты слышал? С нами в команде Футаба.
- Привалило счастье, - с кислой миной давит из себя Таймей. - Футаба только языком чесать и горазда. Кстати, Генджи где-то тут ошивался, я его видел.
- Подождите здесь, пока я соберу остальных. Я быстро.
- Не торопись, нам спешить некуда, - летит в спину Неджи веселый голос Хидео.
Снова бежать, обыскивать все поместье, сообщать о распределении, слушать прозвища и смотреть на лица – хмурые, тоскливые, безразличные, радостные. Последних катастрофически мало, и они в основном принадлежат девушкам. Почему-то стоять на страже им нравится куда больше, чем парням. Тем подавай миссии, где можно хорошенько подраться.
- Опять? - ворчит выловленный у главных ворот Ниито. - Я же в прошлый раз был на часах. Ну черт.
Неджи терпеливо ждет, пока Ниито перестанет ворчать. Отвечать ему смысла нет, оправдываться – тем более. За приказы не оправдываются, их выполняют.
- Да не смотри ты так, не смотри, я все понял. Где?
- У дома прислуги, через десять минут. Хидео-сан и Таймей-сан уже там.
- Опять эти двое… Скажи, что я не с ними в патруле, ну скажи.
- Не с ними.
- Ну слава богам.
Чем Хидео и Таймей успели надоесть Ниито, Неджи не задумывается. Ниито всегда раздражен и не упускает случая поныть, но это не делает его менее умелым шиноби. Отец никогда не полагается на ненадежных людей.
Харуми и Исоко приходится отрывать от болтовни с кухарками, Нао и Йошио – оттаскивать от подсобки, где переодевается женская часть прислуги, а Хаяо – отдирать от чана с рисом, который он вознамерился опустошить в одиночку. К счастью, хотя бы Юичи выискивать не нужно – он спокойно сидит под деревом, а после того, как узнает приказ, даже вызывается привести на место Генджи и Хаджиме. Одна Футаба как сквозь землю провалилась, но Неджи решает сначала расставить часовых, а потом уже заняться ее поисками.
Он останавливается передохнуть ненадолго возле кухни. В воздухе аппетитно пахнет тушеным мясом, и Неджи невольно сглатывает. Он встал с рассветом и успел перехватить только полтарелки риса, прежде чем они с отцом отправились в дом старшей семьи. А до обеда еще далеко.
В животе начинает недвусмысленно урчать. Не вовремя, совсем не вовремя. Сейчас не до того.
Он закрывает глаза и пытается представить, что у него жутко чешется левая рука. Если убедить себя в чем-то – например, в зуде – мозг концентрируется на выдуманной проблеме, а не на настоящей. Весьма действенный способ справиться с незначительной, но ноющей болью, и он уж точно поможет в борьбе с голодом.
Проходит всего минута прежде, чем Неджи снова срывается с места. Есть он больше не хочет, зато рука теперь, кажется, и в самом деле чешется. Не одно, так другое. Впрочем, это ерунда. Неджи умеет не обращать внимания на мелочи.
Когда он видит весело болтающую с Хидео Футабу, то едва сдерживает облегченный вздох. Хотя бы эту не искать.
Быстрый взгляд – все в сборе. Дюжина выбранных Хьюга спокойно стоят, ожидая дальнейших указаний. Неджи сразу чувствует весь груз ответственности. Он справится. Обязательно.
Семь чунинов и пять джонинов, все умелые шиноби. Неджи до них далеко, но только пока. Они понимают, что Хизаши не поручил бы такое задание сыну, если бы не был уверен, что тому это по силам. И потому никто из них не смеется, когда Неджи коротко кланяется, выражая свое почтение, и говорит:
- Следуйте за мной, пожалуйста. Я покажу ваши посты.

* * *

Когда они добираются до западной стены, Неджи сопровождают только Хидео, Таймей и Футаба. Остальные уже на своих местах.
Неджи показывает на толстую ветку развесистой сакуры. Первый пост у этой стены.
- О, это для меня! - Таймей живо вспрыгивает на дерево и устраивается на ветке. - Можно будет вздремнуть.
- Таймей-сан!
- Шучу, шучу, малыш, не горячись, - он свешивается вниз, чтобы лучше видеть Неджи, и произносит уже без тени веселья в голосе: - Я лучше руку себе отрежу, чем подведу Хизаши-сама.
- Цацку свою лучше сними, - предлагает ему Хидео. - Больше толку будет.
- Слушай, заткнись уже, а.
Лицо Таймея кривится, будто он съел что-то несвежее.
Неджи лишь вздыхает.
Хидео хохочет и замолкает, только получив тычок в живот от Футабы.
- Все, все, молчу.
Оба шиноби выслушивают Неджи и, согласно кивнув, расходятся по своим местам.
Задание выполнено. Теперь домой – переодеваться, и, возможно, удастся немного поесть прежде, чем они с отцом снова вернутся сюда.
- Неджи, Неджи!
Наверное, все же не удастся, - думает Неджи, слыша знакомый голос.
Чизуко-сан – его родственница по матери и работает кухаркой в доме главной семьи. Невысокая полноватая женщина с тонкими паутинками седины в черных волосах и сетью морщинок вокруг глаз. Она машет ему рукой и подзывает к себе. У ее ног – смутно знакомый чан с рисом. Кажется, именно от него Неджи недавно отдирал Хаяо.
Это надолго. Чизуко-сан не отпустит его, пока не заболтает до полусмерти. За эту убийственную особенность родственники матери зовут ее «домашним шиноби», и пару раз даже звучало предложение отправить ее на передовую в какой-нибудь мелкой войне для отвлечения противника.
- Здравствуй, Неджи. Как ты?
- Все хорошо, Чизуко-сан.
- Не поможешь мне с этим чаном? Вдвоем мы его быстро донесем, а то я совсем запыхалась. Годы уже не те, совсем не те.
Неджи оценивающе смотрит на чан, вместе с тем вспоминая вес, который поднимал на последней силовой тренировке. Нет, такой ему в одиночку точно не дотащить.
- Прости, что прошу, Неджи. Знаю, тебе это еще не по силам, но вдвоем мы справимся. Иногда, чтобы сдвинуть огромный камень, не хватает самой малости.
Чизуко-сан любит болтать, это верно, но еще она рассказывает самые замечательные истории про древних героев, и в этих история мудрости не меньше, чем в наставлениях отца.
- Конечно, я помогу вам, Чизуко-сан.
Чизуко поднимает чан за ручки, а Неджи подставляет ладони под теплую ткань, которой закрыто чугунное дно, чтобы не обжечься.
Вместе они доносят чан до кухни. Неджи вспотел и раскраснелся, но не жалеет, что согласился помочь. От запахов еды у него снова начинает бурчать в животе. Он извиняется, что не может остаться, и уже пятится к выходу, когда ему на плечо опускается рука Чизуко, а перед лицом появляется чашка с рисом.
- Вот. Твоя награда. Ты ведь с самого утра помогаешь отцу. Наверное, даже позавтракать не успел. Садись, ешь.
Сеточка морщин сжимается, когда Чизуко тепло улыбается ему. И Неджи понимает, что не может отказаться.
Он чувствует коленями горячее дно чашки даже сквозь одежду. Сжимает ладонями округлые бока и вдыхает аромат специй. Рис с приправами – его любимое блюдо, такой готовят только в их клане.
Чизуко снова улыбается и оставляет Неджи одного. У нее много дел, подготовка ведь в самом разгаре. А Неджи сидит на деревянном полу кухонной веранды, лицом к саду и болтает в воздухе ногами. За спиной суетятся женщины, что-то шипит и фыркает, тянутся щекочущие ноздри запахи.
Неджи поднимает голову к небу. Солнце медленно ползет к зениту, но время еще есть. Как удачно вышло – не придется задерживаться дома ради еды. Спасибо тетушке Чизуко. И зря он боялся, что его заболтают – у нее сейчас дел невпроворот, не до разговоров по душам с племянником.
Декабрь в этом году выдался на редкость теплым, но птицы все равно уже улетели, и кажется, что мир замер без их голосов. Мама говорила, что услышать чью-то звонкую трель в это время года – большая редкость.
Так где же запоздавший певец?
Вот он. Крохотная, невзрачная птичка – серого окраса, с коротким клювом и стрелками черных перьев на кончиках крыльев. Сидит на тонкой ветке, прямо над головой Неджи, смотрит на него черными глазками.
Мама всегда говорила Неджи, что он похож на птицу. Бежит так, будто хочет взлететь, но не может лишь потому, что у него нет крыльев; смотрит в самую душу, и волосы у него мягкие, как пух неоперившегося птенца. А после того, как Неджи как-то отогнал от матери скалящегося бродячего пса, она сказала, что гордится им, потому что он очень храбрый. Совсем как птаха, что осталась зимовать здесь, а не улетела в теплые края.
Неджи вспоминает ее слова, глядя на эту птичку.
Он бы хотел подняться в небо. С высоты Коноха, наверное, выглядит еще красивей.
Неджи улыбается и отправляет в рот последнюю порцию риса. Кажется, его чашка опустела слишком быстро, но ничего не поделаешь. Надо возвращаться.
- Спасибо, Чизуко-сан.
- Да не за что. Передавай привет маме.
- Хорошо!

* * *

Дома тихо. После шума и суеты главного поместья Неджи ненадолго кажется, что он оглох. Но нет, звуки все же есть – негромкие разговоры слуг, чей-то едва слышный смех, треск хвороста в очаге.
Неджи уже открывает рот, чтобы по привычке сообщить, что вернулся, но вспоминает, что его никто не услышит: матери нет, она сейчас тоже помогает с приготовлениями к празднику.
Он входит в дом. Как всегда бесшумно. Конечно, здесь неважно, услышат его или нет, но, выучившись ходить без единого звука, Неджи уже не может по-другому.
Он заглядывает в комнату родителей. Никого.
Отец, наверное, все еще в главном доме, раздает указания внутренней охране. К тому же несколько шиноби будут следовать за каждым шагом Хинаты-химе, когда ее представят остальным Хьюга. За подбор личной охраны тоже отвечает Хизаши.
Все для наследницы.
Так и должно быть.
Так правильно.
Младшая семья Хьюга оберегает старшую, как может. Веками.
Бумажные створки двери распахиваются как раз тогда, когда Неджи проходит мимо по коридору.
Хиаши застывает на месте, переступив через порог. Его взгляд падает на Неджи – пустой, как высохший колодец, парализующий. От него мороз по коже и в горле сохнет, но Неджи заставляет себя почтительно поклониться. Спина как деревянная.
У него нет дяди. Есть глава клана, и к нему подобает обращаться соответствующе.
- Доброго здравия, Хиаши-сама.
Тот лишь коротко кивает и уходит, не произнеся ни слова. Неджи поднимает голову только, когда его шаги совсем стихают.
Хиаши раньше ни разу не приходил в их дом, хотя они с отцом родные братья. Почему же пришел сегодня, в день рожденья собственной дочери?
- Отец?
Лицо Хизаши бело, как спины карпов в пруду старшей семьи.
- Все в порядке, Неджи. Не волнуйся. Брат приходил просто поговорить, - он улыбается через силу, старается выглядеть спокойным, даже равнодушным. Отсутствие эмоций – лучшая маска любого из Хьюга. Именно такими их видят люди вне клана.
- Иди, переодевайся.

* * *

Неджи помнит все, что говорил ему отец: держать спину прямо, расправить плечи, не сжимать кулаки и не смотреть наследнице в лицо. Слуга должен знать свое место.
Он помнит, как отец касался его лба теплыми, чуть дрожащими пальцами.
И забывает все в тот миг, когда видит девочку в кимоно, вышитом алыми языками пламени. Она держится за одежду Хиаши, испуганно прячет в ней лицо. Ей страшно в окружении взрослых незнакомых людей, и Неджи ее понимает.
Хината-химе, принцесса их клана. Госпожа, которой он будет служить.
Когда она смущенно улыбается ему, Неджи не может не ответить. В кончиках пальцев теплеет, и что-то дергается внутри, будто второе сердце. Неджи не знает, что это за чувство. Он просто смотрит на Хинату – прямо, не отводя глаз, и это кажется ему правильным ничуть не меньше, чем встающее на востоке солнце.
- Хинате уже три года, - произносит Хизаши. - Поздравляю.
- Да, - бесстрастно отзывается его брат.
Неджи поворачивает голову к отцу, хочет рассказать ему о том странном тепле, что течет внутри него сейчас.
- Она красивая.
Хизаши смотрит на сына, и в его глазах столько печали и старой, посыпанной пеплом боли, что Неджи чувствует: он не должен был этого говорить.
- Что-то не так, отец? - спрашивает он неуверенно.
- Нет, ничего.
Впервые в жизни, отвечая ему, Хизаши отводит взгляд. Неджи ждет, что отец посмотрит на него, но тот лишь сжимает кулаки и опускает голову.
Он не может принять, но согласиться – единственное возможное для него его решение.
Неджи поймет его позже, но не сейчас. Сейчас он вздрагивает от холодного голоса Хиаши:
- Тогда я заберу Неджи ненадолго, Хизаши.
Отец кивает. Проводит пальцами по лбу сына, желая сохранить его в памяти чистым, открытым. «Прости» говорят его глаза, и Неджи прощает его, даже не зная, за что тот просит прощения.

* * *

Они идут к воротам поместья.
Неджи держит отца за руку и старается сосредоточиться на звуке шуршащего под ногами гравия. Считает шаги, выложенные вдоль дорожки камни, стволы деревьев. Все, что угодно, лишь бы забыть о разрывающей голову боли.
Печать на лбу пульсирует и жжет. Неджи кажется, что она видна даже сквозь бинты.
Ему сказали, что боль скоро пройдет, но он больше не верит этим людям. Они тоже Хьюга, но Хьюга из старшей семьи. Сегодня разница между ними стала для Неджи очевидна, как никогда раньше: есть господа, а есть слуги, и он один из последних.
- Неджи-нии-сан!
Он оборачивается не потому, что хочет знать, кто его зовет, а потому что просто нужно показать – он услышал.
Хината стоит в паре шагов от него – бледная, запыхавшаяся. Ее праздничное кимоно в пыли, а в руках она сжимает клетку с маленькой, отчаянно щебечущей птицей.
Неджи уже видел эти черные, будто обведенные тушью перья на крыльях и слышал этот голос. Зря ты не улетела, пока могла, пташка. Теперь в небо тебе уже не подняться.
- Не злись на моего отца. Пожалуйста.
В глазах Хинаты стоят слезы.
Птица в клетке уже не кричит. Она складывает крылья и печально опускает голову.
- С днем рождения, Хината-сама, - почтительно кланяется Неджи. - Возвращайтесь в дом, вас там ждут.
Она плачет – тихо, беспомощно, но в эти слезы он тоже не верит.

продолжение в комментариях