Женщины Хинаты.

[koroleva-serdec]

Название: Женщины Хинаты
Автор:  Laora
Бета: Nnatta
Фандом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Hinata/etc.
Рейтинг: PG-13
Жанр: психоделика
Размер: однострочники
Предупреждение: ООС, фемслэш
Саммари: Цикл из 18-ти однострочников, связанных общей идеей
От автора: Однострочники в чем-то похожи, поскольку преимущественно передают восприятие Хинаты. И да – это отнюдь не все куноичи «Наруто».)

У Ханаби были надутые щеки, за которые так и хотелось ущипнуть.
- Что случилось? – спрашивала Хината и тянулась к лицу сестры, намереваясь воплотить свое устремление в жизнь.
Ханаби только сердито отворачивалась.
Возможно, причина этого заключалась в том, что Хината неделями пропадала на миссиях и, вернувшись в Коноху, приходила домой поздней ночью, уделяя сестре непозволительно мало времени.
А может, дело было в чем-то еще.

У Тен-Тен были сюрикены. И кунаи.
И вся она была – колючая, острая, ранящая. Не созданная для мирной жизни. Совершенно не женственная; товарищ в бою, и только.
Общаясь с Тен-Тен, многие страшились обрезаться.
Но Хината не боялась. Она знала – оружие Тен-Тен обращено лишь против врагов.

У Ино были слова.
Она могла приободрить единственной фразой – или же довести до белого каления. Ино любила поговорить и всегда знала, что нужно сказать собеседнику.
С Хинатой она молчала.
Они и так прекрасно понимали друг друга.

У Темари были тайны.
Нет, не так. Темари была сама по себе, а тайны – сами по себе. Они никого не касались, эти тайны. Они даже саму Темари не особенно интересовали.
До тех пор, пока Хината не помогала ей распустить четыре непослушных хвостика и не принималась расчесывать жесткие светлые волосы.

У Мацури были предрассудки.
Она стеснялась, краснела, по примеру самой Хинаты заливаясь смущенным румянцем. Не могла привыкнуть.
Хината нежно обнимала ее и шептала, что все будет хорошо.

У Кусины были слезы.
Они проливались на землю животворящим дождем.
Хината смотрела на дождь за окном и думала, что не хочет знать, по ком плачет Кусина.
Она догадывалась и так.

У Каруи были на удивление тонкие пальцы. Сильные, ловкие, цвета эбенового дерева, с коротко подстриженными ногтями.
Хината не уставала изумляться тому, какие у Каруи красивые руки; долго-долго разглаживала эбеновую ладонь собственными пальцами.
Каруи, казалось, забывалась – даже на всегда суровом лице возникало подобие улыбки.
Опомнившись, она резко отдергивала руки и адресовала Хинате испепеляющие взгляды.
Хината понимала, что эти взгляды – не всерьез.

У Анко были простыни. Шелковые, и гладкие, и холодные.
Впрочем, они легко нагревались под жаром двух сплетенных тел.
Хината знала это.

У Куренай были нити судьбы. Она рассеянно перебирала их – больше по привычке, чем из необходимости.
А Хината смотрела – и жалела о тех нитях, которым вскоре суждено оборваться.

У Рин были полоски на щеках.
- Зачем они? – спрашивала Хината. Прохладными кончиками пальцев дотрагивалась до теплых щек Рин; задерживалась ладонями на непонятных полосках.
Рин не отвечала. Но смотрела внимательно, с грустью.

У Цунадэ были указы. Десятки, сотни указов.
Большинство из них не касались Хинаты, но ей и не требовались указы.
Она точно знала, сколько саке нужно выпить Хокаге-сама, чтобы все они на время утратили смысл.

У Шизунэ были грустные черные глаза. Хината чувствовала на себе их внимательный взгляд каждый раз, когда возвращалась от Пятой посреди ночи.
Однажды она встретила так саму Шизунэ и предложила провести ее до дома.
Шизунэ посмотрела своими грустными черными глазами в прозрачные и одновременно белесые глаза Хинаты – а потом покачала головой.

У Кин были шикарные волосы. Длинные-предлинные – Хината никогда ни у кого таких не видела и раз за разом задавалась вопросом, как Кин удалось их отрастить.
А Кин поправляла пышный черный хвост, перехваченный внизу фиолетовой ленточкой – и в этом жесте была сама суть любви.

У Карин были очки.
Стоило Карин снять их – и она становилась совершенно иным человеком.
- Ты и правда плохо видишь без очков? – как-то спросила Хината.
- Других – да, - последовал ответ.

У Таюи были бесшабашные страсти и несокрушимая уверенность в том, что ей пойдет короткая стрижка.
- Не надо, я люблю твои волосы, - уговаривала Хината.
- Не в этом дело, - хмыкала Таюя. – Просто ты думаешь, что с короткими волосами все уж точно будут принимать меня за парня. Может, заранее обзавестись подходящим именем? Мне нравится «Тай». А тебе?
Хината недовольно морщилась, и тогда Таюя, смеясь, целовала ее в макушку.
- Главное, что ты всегда узнаешь меня... Какой бы я ни стала.

У Конан были сны. Хината проникла в них легко, незаметно – и осталась навсегда, не мучаясь угрызениями совести.

У Сион были мечты и черты лица, как у самой Хинаты.
Они никогда не виделись, но, глядя в зеркало и прижимаясь к нему губами, так, что его поверхность запотевала и затуманивалась, Хината могла представить, какая она – Сион.

У Сакуры были раны. На внешней поверхности запястий. Раны были страшные, глубокие, будто оставленные чьими-то когтями, больше похожими на загнутые крючья. На холоде раны ныли, на жаре начинали гноиться, в воде воспалялись. Грубый материал перчаток, которые Сакура носила практически не снимая, раздражал их еще сильнее; Сакура не подавала виду. Следила за тем, чтобы и словом не обмолвиться о терзающей ее боли.
Сакура знала, что та единственная, которая может облегчить эту боль, сама страдает не меньше.
А разве можно исцелить чужие раны, когда собственные кровоточат?