Название: Встречи
Автор: Rileniya
Бета: skunsa, анонимный доброжелатель
Размер: драббл, 495 слов
Пейринг/Персонажи: Неджи
Категория: джен
Жанр: ангст, десфик
Рейтинг: R
читатьНеджи не любит свой дом: большой, просторный, светлый.
Так вышло.
К нему по ночам приходит мертвый отец.
Садится у футона, в ногах: руки на коленях, на лбу зеленым печать. И смотрит.
Иногда жадно, будто не видел миллион лет и скучал — наверное, так и есть. Иногда разглядывает украдкой: лоб, не скрытый бинтами, виски, скулы, глаза — и на лице его читается узнавание.
Иногда с тоской, и Неджи тогда отворачивается.
Отец никогда не говорит, не тянется дотронуться, поза его — вышколена годами и Хиаши: идеальная осанка, расслабленная сосредоточенность, усмиренный бьякуган, проступающий венами на висках. Клан Хьюга так хорошо дрессирует ненужных детей и приучает их хранить семейные тайны, что избавиться от вдолбленных правил сложно даже после смерти.
По ночам комната Неджи — да и весь дом тоже — темная, с густыми тенями в углах. Не страшный, но подходящий, видимо, антураж для привидений. Неджи сам задувает свечи, залезает под одеяло, скрючивается, спихивая подушку с футона, и смыкает глаза — знакомый до мелочей ритуал. А потом считает до десяти: на «четыре» — становится ощутимо холоднее, на «восемь» — чутье подсказывает, что он не один, на «десять» — можно смело открывать глаза, отец уже на своем посту. Молчаливый и неприступный, он возвышается монументом свободе и несчастливому детству.
Поначалу Неджи пытается заговорить с ним, дергает за рукава, плечи, шепчет что-то, плачет («Папа-папа-папочка, не молчи!»), а потом прекращает. Может, надоедает, может, дело в том, что он вырос. В его жизни появляются миссии, встречи с друзьями, убийства. Неджи постепенно забывает считать до десяти, ждать и смотреть, и отец перестает появляться. Или просто Неджи больше не обращает на него внимания.
Будто ребенок, потерявший веру в сказки. Будто это очередной этап взросления — тоже важный, как первая любовь, только незаметнее.
Неджи привыкает не ждать, не считать и не замирать, зажмурившись под одеялом, пока его не сморит сон. Как привыкает быть лучше.
(Лучше, чем нужно для побочной ветви, лучше, чем законная наследница, лучше, чем одноклассники.)
Как привыкает защищать и ломаться по сотне раз на дню.
(Кожа его горит после тренировок с сестрой: щиплют порезы и рваные раны; ноют синяки и наспех сращенные трещины, обожженные спина и руки, и стертые вращениями ступни; жалит изнутри запертая в тенкецу чакра, а под веками и на висках болью пульсирует сдерживаемый печатью бьякуган.)
Как привыкает противостоять судьбе и оправдывать чужие надежды, возложенные не на него.
Так же, как привыкал не плакать по ночам и называть отцом мертвеца.
А потом он умирает.
Боль горит в груди на месте пробитого легкого, горчит на языке последними словами. Разрывает тело, расходясь жаркими волнами ото лба, от клановой печати, выжигая кеккей генкай из крови, из самого Неджи, словно изгоняя его из собственного тела. Угасающий бьякуган давит на глаза, Неджи закрывает их: кровь вытекает из-под опущенных век — вместе с силой, вместе с прошлым, падает к ногам цепями, выливается из сквозной раны под сердцем, пачкает землю, руки Хинаты. И это так символично, что Неджи смеется, хрипя и захлебываясь алой, пузырящейся от крови слюной.
И начинает считать. На «четыре» — становится ощутимо холоднее, на «восемь» — он чувствует знакомое прикосновение к плечу, а на «десять» — смело открывает глаза.
Отец уже рядом.