Восемьдесят три ре.

[koroleva-serdec]

Название: Восемьдесят три ре
Автор:  Shelma-tyan
Пейринг: Саске/Хината, мельком Наруто/Сакура
Рейтинг: G
Дисклаймер: Кишимото М.
Саммари: Саске так и не стал тем, кто вернулся. Он всегда тот, кто уходил.
Примечание: Фик был написан на Тайного Санту
Разрешение автора на размещение его работы: получено

- Еще что-нибудь? – продавец говорит это, не поднимая глаз. Изучает прилавок, кассовый аппарат, набитую крючковатыми леденцами банку. Словом, смотрит куда угодно, только не на Саске.
- Нет, это все.
Звякает счетная машинка. В стекле за спиной мужчины отражаются разноцветные блики уличной гирлянды. Скоро Новый год.
- Восемьдесят восемь ре, – говорит продавец, и, видимо, чувствуя, что дошел до предела вежливости, воровато поднимает глаза на лицо покупателя. Учиха начинает выуживать купюры и монеты из кошелька. Теперь он и сам не хочет встречаться взглядом с этим очередным трясущимся в ужасе обывателем.
Саске кладет деньги в пластмассовую тарелочку и терпеливо ждет, пока продавец возьмет их. Он демонстративно не прикасается к пакету с покупками, пока не расплатится. Нет, он, конечно, не думает, что мужчина закричит «караул» и потом станет рассказывать всем, как Учиха Саске пытался украсть у него десяток яиц и пакет молока. Просто Саске отвечает ему такой же подчеркнутой холодностью.
Мужчина сгребает деньги и, не пересчитав, в беспорядке кидает в кассу. Настолько хочет избавиться от общества потомка проклятого клана, что с легкостью готов стерпеть недостачу в пару ре.
Саске так и не стал тем, кто вернулся. Он всегда тот, кто уходил.
Он берет шуршащий пакет из картона, поднимает воротник куртки и выходит на улицу.
Погода самая что ни на есть новогодняя. В Конохе невиданные для страны Огня морозы до минус восьми. Снег хрустит так громко, что не слышно разговоров. Около лавки сладостей крутится на электрической подставке пластмассовая елка, а гномы на ней распевают детские песенки. Кто-то спешит с пакетами подарков, кто-то смеется и тут же прячет нос в теплые варежки. Обычная предпраздничная кутерьма.
Саске поскорее сворачивает с широкой улицы и дальше идет темными переулками. Пять минут, и он дома.
На его многоэтажке кто-то заботливой рукой тоже навешал гирлянд и еловых веток с шарами. Почтовые ящики в подъезде обклеены снежинками, вырезанными из цветной бумаги.
Саске не глядя проходит мимо. У него нет ящика. Дети взорвали петардой еще при прежнем квартиранте, а он не озаботился заменить. По той простой причине, что ему не от кого ждать писем.
Он стряхивает снег с волос и воротника и легко, почти наслаждаясь легкой нагрузкой, взлетает на седьмой этаж.
Новогодняя пора для шиноби мертвый сезон. Миссий практически нет. Очевидно, поддаваясь всеобщему ликованию, у людей временно притупляется тяга убивать друг друга, и в защите, соответственно, тоже мало кто нуждается. Конечно, есть работа по охране важных шишек на всяких выступлениях и мероприятиях, но тут его прошлое играет против него. Он напал на Райкаге, и об этом помнят. Никто не хочет лишний раз в страхе оборачиваться на своего телохранителя. Многие думают, что его верность нельзя купить, и Саске, признаться, тоже нравится так думать.
Он взял дежурство на новогоднюю ночь. Можно бы сказать, что он хотел отделаться от назойливых приглашений, но теперь он уже не получает их в таком бешеном количестве. Девочки-поклонницы повзрослели, Наруто празднует с Сакурой только вдвоем, а остальные разбрелись по компаниям, парам, семьям.
Саске как никогда чувствует себя не у дел в этот новый год. Нет, не одиноким. Просто… А, черт.
Он встряхивает ключи и замечает, что в дверь воткнуто что-то прямоугольное. Приблизившись Саске видит, что в притвор кто-то втиснул новогоднюю открытку.
Бровь почти автоматически саркастично взлетает вверх.
Послания с признаниями в любви давненько перестали подсовывать ему под дверь. Просто в двадцать для восторженных малолеток он стал немного староват, а ровесницы все-таки уже слишком взрослые для подобных глупостей. Неужели нашелся последний герой?
Саске вытаскивает открытку. На ней нарисованы голубые шары и серебром написано «Счастливого нового года!» Внутри каллиграфическим почерком выведено простое «Поздравляю с Новым Годом, Саске-кун. Желаю успехов и счастья. Хината.»
Хината?.. Хината Хьюга?..
Саске хмурится, припоминая темноволосую девчонку, что раньше смотрела обожающим взглядом на Наруто. Вот так новость.
Пожав плечами, он кладет открытку в пакет с продуктами. Перед дверью нет урны. Не на пол же ее бросать, в самом деле. Зайдя в темную квартиру, Учиха привычно стаскивает обувь пятками, снимает куртку. На вешалке из пяти заняты всего два крючка. Его одежда смотрится как-то сиротливо, словно квартира ждет еще кого-то. Но больше никто не придет.
Саске одевает тапочки, потому что от мороза пол совсем холодный. Он идет на кухню и разбирает продукты. Рыбу в холодильник, рис в шкаф. Простые заученные неторопливые движения. Он не хотел бы себе в этом признаваться, но не торопится он именно потому, что ему совершенно нечем заняться одному в пустой квартире.
Из окна видно, как на главной улице квартала мигают несносные гирлянды, намекая, что у всех должно быть праздничное настроение. Настроение у Саске не праздничное.
Он режет салат и с аппетитом ест его. Взгляд цепляется за открытку, которую он бросил на кухонный стол. Единственное непривычное пятно цвета на его такой до боли привычной кухне. Жуя помидоры, Саске от нечего делать берет открытку и ставит ее на уголок. Теперь праздничные шары смотрят прямо на него.
С чего Хината притащила ему открытку? Намекает, что, раз Наруто теперь занят, она не прочь закрутить с ним интрижку? Пытается привлечь внимание? Или что? Может, жалеет его? Несчастного и одинокого последнего Учиху. Ну да, она же клановая девочка, обласканная вниманием и заботой многочисленной родни. Как и Саске когда-то. И брат старший был. Как у него когда-то…
Саске поднимается и сваливает посуду в раковину.
Когда он идет проветриться с утра, то замечает то же, что и всегда – его побаиваются. Опасливо смотрят, как на диковинку, но торопливо отводят глаза. Шаринган после истребления клана оброс такими слухами и выдумками, что половина Конохи верит, что он может убить одним взглядом. Другая не верит, но от греха подальше все равно старается в глаза не смотреть. Это раздражает. Раздражает, когда матери дергают за руку детишек, которым вздумалось покорчить ему рожи. Раздражает, что стихает смех, когда он подходит к прилавку с печеными каштанами.
Раздражает.
Но Саске сжимает зубы и молчаливо делает вид, что он ничего не замечает, а если и замечает, то это его нисколько не беспокоит и не задевает.
У него перед глазами есть пример. Один усуротонкачи, который вытерпел это, когда был малявкой, и Саске не намерен проигрывать Узумаки в долготерпении народного недоверия и опаски. Он сможет. По большому счету ему и правда наплевать на них на всех, хотя иногда вечерами ему хочется, что бы нашелся кто-то, кому не будет наплевать на него.
У него есть пара девушек. Но это так… Они просто есть. С девушками у него не ладится. Они смотрят на него как на приз на ежегодных скачках, что проводятся в столице. Кто-то хочет получить его ради собственного тщеславия, кому-то хочется утереть нос подругам или бывшему, кто-то слышал, что он при деньгах, кто-то ищет экстремального секса с известным шиноби… Ни одной из них нет дела до него самого, и Саске отвечает им взаимностью. Берет то, что хочет, а лишнее безжалостно отсекает. Орудует жестокими словами как Кусанаги и отделывается от любовниц быстро и совершенно безболезненно. Для себя, конечно.
Есть Наруто, и иногда они сидят на кухне до поздней ночи и разговаривают. Иногда пьют. Иногда смеются.
Если бы не Наруто, Саске уже давно бы верил, что он разучился это делать.
С Сакурой тоже отношения вполне себе. Наладились после того, как на пьяной вечеринке она полезла к нему с поцелуями, а он схватил ее за руки и пьяно крикнул, что не хочет ее и никогда не захочет. Кажется, он еще что-то добавил, но что именно, к счастью, не помнил. Харуно, как ни странно, информацию приняла к сведению и любовный пыл охладила. А через три месяца Наруто примчался такой лучащийся, что казалось, если выключить свет, станет видно, как у него из ушей светят два фонарика.
Саске сначала с опаской отнесся к этому. Как ни крути, а он все еще думал, что Сакура Наруто использует. Саске не хотел собирать друга по кусочкам, а Сакура, понимала она это или нет, единственная могла его на эти кусочки разобрать. Но вот уже год почти прошел, и, похоже, все движется во вполне определенном направлении.
Саске был бы рад, но почти семейная жизнь отдалила Наруто, у него появились обязательства, ему, наконец, захотелось идти вечерами домой, а не шататься с Саске по крышам Конохи, глядеть на звезды и вспоминать былое.
Саске застывает, завернув за угол.
На Хинате шапка с ослепительно белым помпоном. Таким белым, что даже свежевыпавший снег меркнет. А Инудзука сверкает краснецкими голыми ушами, очевидно изображая мужественность.
В руках Саске пакет каштанов, и он медленно продолжает свой променад, поглядывая на парочку у витрины с безделушками.
Они спорят о чем-то. Хината отрицательно качает головой, и они идут дальше. В руках у Инудзуки пакет из магазина женской одежды.
«Купил ей платье?» – думает Саске, прислоняясь плечом к промерзлому углу кафешки. К слову сказать, его уши тоже замерзли, и он чуть приподнимает плечи, чтобы на секунду спрятать их в высоком подбитом каракулем воротнике.
Парочка разворачивается на сто восемьдесят градусов и идет прямо к нему, не прекращая смешливый спор.
Саске на секунду думает смыться от них… но это так глупо, что он остается.
- Эй! Привет, Саске, – машет рукой Киба.
- Привет, – отвечает Учиха не то чтобы приветливо, но, пожалуй, без обычной холодности.
Хината смотрит на него, усмехается, чуть сжимает губы, чтобы не рассмеяться. Инудзука гогочет в кулак.
- Классная помада. Тебе идет.
Саске невозмутимо продолжает стоять столбом. Он не собирается спрашивать…
- Твои губы… - Хината касается своих губ краешком варежки и улыбается. Саске чувствует странное подзабытое волнение от этого жеста.
Он отлепляется от угла, и, сделав шаг, смотрит на отражение в витрине кафе. От печеных каштанов губы стали темно-коричневые.
- Хм… Угощайся, – он протягивает полупустой кулек Хинате, и девушка робеет на секунду. Саске пытается прочитать ее мысли. В голове всплывает открытка с голубыми шарами, и ему хочется поймать девушку на смущенном взгляде или на томном вздохе. Тогда все станет ясно – такая же, как все. А, ясно, значит, спокойно и понятно. Он не любит неопределенности.
- О… Э… хорошо. – Хината кажется растерянной. Она стаскивает с руки нежно-голубую рукавицу и забирается пальцами в кулек. Достав каштан, смотрит на Саске и робко улыбается. – Спасибо.
- Не за что, – пожимает плечами Учиха.
- А мы решили погреться. Давай с нами? – Киба пританцовывает на снегу и с вожделением смотрит на уютный зал кафе, что виднеется за расписанным золотом стеклом.
Саске уже открывает рот, что бы привычно отказаться… и говорит «Ладно».
Они устраиваются у дальней стены. Столик скорее для двоих, поэтому, усаживаясь, они постоянно задевают друг друга локтями. Хината растрепывает примятую шапкой челку.
- Где празднуешь? – привычный вопрос в конце декабря. Киба уже принес им всем по кофе и, едва глотнув, оглядывает помещение и поводит носом. Его неуемная энергичность и любознательность действительно делает его похожим на пса. Щенка – поправляет себя Саске с мстительным удовольствием. Ему никогда не нравился Инудзука.
- Я на дежурстве.
- Ааа… А я у Ино на вечеринке. Мы все там. Она устраивает прямо в магазине цветов. Будут танцы и всякое такое. Половину деревни позвала. Я ей сказал, что лучше б на джоунина тренировалась, да?
Киба замолкает на секунду и вдруг встряхивается всем телом от озноба.
- Брр! Мороз, да?
- Ага, – откликается Саске, не понимая, что он тут делает. С какого черта он поплелся сюда с Инудзукой и Хинатой? Но, вспомнив пустую квартиру, он берет кофе обеими руками и пробует молочную пенку. Не хочется быть одному. Это все чертовы праздники. Чтоб их.
- Хината тоже дежурит. Я ей говорил, чтоб отмазалась, но она же добрая душа, подменила семейных. А, Хината?
Девушка смущенно утыкается взглядом в кофе и бормочет что-то невразумительное.
От мороза у нее на щеках такой яркий румянец, что Саске кажется: об него можно обжечься.
- Киба! – от рыка подскакивает половина посетителей. Вторая половина напротив, пригибается. – Ты где должен быть, купированный хвост?!
- Господа, - трагически шепчет Инудзука. – Я был счастлив иметь в друзьях…
Он не успевает закончить, как старшая сестра добирается до их стола. Хватает его за шиворот и толчком отправляет к вешалке с одеждой.
- А ну живо!
- Ладно, ладно! – Киба натягивает куртку. – Пока! Я приду потом… - он машет рукой и уходит.
Саске с Хинатой неожиданно остаются вдвоем.
Учиха поворачивает чашку на блюдце и рассматривает девушку напротив. Хината с уходом напарника как будто расслабляется, ставит локоть на стол и подпирает щеку.
- Это трудно, правда? – говорит она.
- Что трудно?
- Невзаимность.
Саске против воли косится на дверь, за которой исчез Киба, и только хмыкает.
- Сакура долго добивалась тебя, – говорит Хьюга. Саске думает, что вот сейчас разговор пойдет в русло открытки и ее неожиданного появления в его доме. – Что ты ей сказал, что все так переменилось?
- Что я не хочу ее. – Хината поднимает голову, и они сталкиваются взглядами.
- О. Это… это… - Хината комкает салфетку, пытаясь подобрать слова, но нахмуренно отпускает уголок и разглаживает его пальцами. – Вообще-то это довольно жестоко.
- И что? Может, я и есть такой.
- Какой?
- Жестокий.
- Может быть, – соглашается Хьюга, и Саске становится дико смешно. Многие бы сказали, что он на себя наговаривает, или даже стали уверять его в его несуществующих достоинствах. А маленькая застенчивая Хьюга говорит «может быть». Забавно.
- Ты поэтому на дежурстве? – Саске потягивает кофе, разглядывая собеседницу.
- И поэтому тоже. Попросили подменить. Я не стала отказывать. Просто… пожалуй, нет того, с кем бы я хотела встречать новый год, если ты понимаешь, о чем я.
Саске хорошо понимает. Даже слишком хорошо. Настолько хорошо, что ему стыдно в этом признаться. Поэтому он молча допивает кофе.
- Ты все?
- Да, я только… мне нужно…
Саске приподнимает бровь, а Хината вдруг краснеет от смущения. Саске и сам не понимает почему, но два румянца – от мороза и этот – сильно отличаются.
- Я сейчас, – убито шепчет Хьюга и неловко отодвигает стул. От того, как ножки скребут по полу, она сама же и вздрагивает. – Извини, – говорит она, и Саске становится сложно сдерживать рвущийся из груди смешок. То она так просто рассуждает о высоких материях, то до полуобморочного состояния смущается того, что ей нужно в туалет.
Хината уходит, а Саске встает и медленно одевается. Наматывает шарф, застегивает куртку.
Колокольчик над дверью звенит, и в зал буквально впархивает Ино в коротенькой светло-серой шубке.
- Саске-кун! – машет она рукой, и Саске угрюмо кивает. – Ну где ты там, Шика?
Дверь уже почти закрылась, но Нара все же заползает внутрь. На его лице написано необоримое «мендоксе», но, похоже, стройные ноги Ино в высоких сапожках могут кое-что совершить для Конохи – расшевелить ленивца Шикамару.
Они усаживаются прямо напротив стеклянной витрины, и Ино выставляет стройные ноги в проход на всеобщее обозрение. Не сказать, что это проходит незамеченным. Хината возвращается и тянется к шапке на самом верху вешалки. Саске, не подумав, просто на порыве снимает ее и подает Хьюге.
- Спасибо. – Хината натягивает шапку на голову и копается с тяжелым пальто. Завязывает пояс.
Саске берет ее пакет с покупками.
На лице Ино написана такая гамма чувств, что сложно описать. Саске кажется, что именно так выглядит репортер, на заднем дворе которого высадились инопланетяне. Предчувствие сенсации горит в голубых глазах.
- Пошли отсюда, – недовольно бормочет Саске, и Хината кивает.
- Ладно.
Они идут вдвоем по улице, и Саске сам не понимает, как так вышло, что он провожает Хинату до дома. Еще и несет за ней пакет, словно влюбленный школьник. Глупо как-то…
Над головами светятся гирлянды, по снегу прыгают разноцветные зайчики. Ощущение праздника и чуда почти разлито в воздухе. Учиха хмурится, словно его заставляют вдыхать отравленный газ.
- Хочешь, можем пойти ко мне, – говорит он. В конце концов, этим начинаются и заканчиваются все его отношения. И разве Хината не одна из многих? Одна из тех, кто хочет отхватить от него кусочек, чтобы потом вспоминать о порочном приключении в старости. Разве она не за этим притащилась к нему в квартиру с глупой открыткой и просто не застала его дома? Так ведь все и было, не так ли? Разве она не влюблена в Наруто с той самой невзаимностью? Он не прочь переспать с Хинатой. Что ни говори, а она красивая. Почему бы и нет? Пожалуй, ему уже даже хочется этого. Интересно, она в постели такая же стеснительная?
Хьюга перестает дышать в варежки и останавливается. Нахмурившись, поворачивается к Саске.
Она смотрит в его лицо, и Саске абсолютно однозначно, в наглом, циничном жесте поднимает брови. «Что? – спрашивает его взгляд. - Ты разве не этого хотела?»
- Спасибо, – говорит Хината и протягивает руку за пакетом. – Я дальше сама.
Саске пожимает плечами. Отдает ей покупки.
Пф! Вот только игр в недотрог ему и не хватало. Такое тоже бывало и не раз. Сначала подразнить, а потом всем видом изображать, что ее не так поняли и что она сама чистота и невинность.
- Ладно, – криво ухмыляется Саске и сворачивает в подворотню, оставляя Хьюгу одну.


На следующий день он встречает Наруто в Ичираку Рамен. Дела у хозяина, наконец, пошли на лад, и он смог выстроить приличное здание, а не тот жалкий ларек, что так любил Наруто.
- Рааамен!!! – в глазах друга столько всеобъемлющей любви, что Саске против воли усмехается. Наруто бросает рюкзак под стол и на несколько минут отрешается от всего, поглощая любимую лапшу. После первой порции Саске, наконец, удостаивается кой-какого внимания.
- Как дела?
- Как всегда. Скучно без миссий.
- А… А мы с Сакурой решили съездить весной отдохнуть на море. Слыхал про Бухту Желаний? Там, говорят, и песочек, и рыбки всякие. И Сакура-чан в бикини… - Наруто мечтательно жмурится. Саске не разделяет его восторгов, но все равно улыбается. Он рад, что Наруто счастлив.
- Слушай, зацени!
Наруто подхватывает рюкзак и принимается копаться в нем, вываливая на стол всякий хлам. Среди свитков, отчетов с миссий, списков дел зачеркнутых и перечеркнутых Саске видит новогоднюю открытку. Синие шары и надпись серебром «Счастливого нового года».
Саске как будто бьют под дых. Он меняется в лице и берет карточку в руки, не спросив разрешения.
«Поздравляю с Новым Годом, Наруто-кун. Желаю успехов и счастья. Хината.»
«Я идиот», – думает Саске, и эта мысль не встречает никакого мысленного сопротивления.
- Гляди! – Наруто открывает бархатную коробочку. Золотое кольцо с розовым камнем. – Он розовый, но это рубин. Такой вот редкий. Камень жизни и любви, я в книжке прочитал. Как думаешь, ей понравится?
- Не тот цвет, – автоматически отмечает Саске и спохватывается. – В смысле, Сакуре? А, да, думаю, да.
- Конечно, Сакуре, кому же еще? Только надо размер подогнать. Надо успеть до завтра, так что отсюда прямо в ювелирку.
Саске слушает трескотню Наруто и хмурится. Когда он стал таким? Таким циничным и самовлюбленным, что простая открытка уверила его в самых грязных намерениях Хинаты. Он ведь уверен был, что ему, уж кому-кому, а ему никто не принесет открытку просто так. Просто так. Просто потому, что он есть. Просто потому, что его тоже можно поздравить с Новым годом, даже несмотря на то что он, это он.
- Эй! Ау! – Наруто щелкает пальцами перед его глазами, и Саске вздрагивает.
- Что?
- Пошли, говорю. – Наруто как-то подозрительно щурится, и Саске, зная, что проницательности добе не занимать, быстро надевает маску безразличия.
- Пошли.
В ювелирном не так много народу, но все же достаточно людно. Наруто стащил одно из колец Сакуры, чтобы точно не ошибиться с размером, и обсуждает с ювелиром какие-то нюансы. А Саске просто смотрит на застекленные витрины от нечего делать.
Красивые дорогие вещи переливаются и сверкают, и Саске вдруг становится грустно. Потому что для такого подарка в жизни должен быть кто-то такой же красивый и дорогой. Глупо. Всего лишь металл и минералы за баснословные деньги. Ничего примечательного или важного. Просто еще один способ расстаться с деньгами, не больше и не меньше.
Но когда взгляд падает на серьги с аметистами, Учиха застывает. Камни похожи на глаза Хинаты Хьюга.
Он видит в стеклянной витрине, как за его плечом появляется довольная сверх всякой меры физиономия Наруто.
- Сааааске… - затягивает он, и Учиха хочет хорошенько треснуть ему по голове. – Чего это ты такой задумчивый? Сережки понравились? А, Саске? У тебя что, девушка появилась? А? Саске? Появилась, да?
- Отвали, добе, – бурчит Учиха и уходит, конечно же, ничего не купив. Хорош же он будет, если придет к Хинате после того, что он ляпнул, с подарком из ювелирного. Она, пожалуй, швырнет их ему в лицо и будет права.
«Ты что, решил меня купить?» - кричит разгневанная Хината в его воображении.
Если бы все было так просто, то купил бы, – отвечает сам себе Саске и на секунду пугается от этой мысли. Ему что… нравится Хината Хьюга? Бред какой-то. Она же Хьюга, наследница клана, а он отщепенец.
Когда он собирается на новогоднее дежурство следующим днем, к нему влетает запыхавшийся Узумаки.
- Забрал кольцо, – пыхтит он. – Вот! Подарок тебе! С Наступающим!
Саске берет два кусочка бумаги.
- Ужасное кино, одни сопли и всякие романтические страдания, но Сакуре дико понравилось. Пригласи ее.
- Сакуру? – в священном ужасе отшатывается Учиха.
- Да нет же! Девушку свою!
Саске смотрит на билеты и кладет их на стол.
- У меня нет девушки.
- И не будет, пока будешь строить из себя черт-те что! – кричит Наруто, загораясь яростью.
- Ты мне решил дать пару советов романтического толка? – язвит Саске, тоже загораясь раздражением. Наруто тот единственный, кто легко может вывести его из себя.
- А хоть бы и решил! Сколько ты тут собираешься прозябать со своими подружками на одну ночь?
- Я с ними не прозябаю, я с ними… - ухмыляется Учиха.
- Ой, вот избавь меня от этого, да? Саске, хватит кукситься! Ты злишься на людей, но сколько же можно?!
- Это не я злюсь на людей, это они злятся на меня.
- А ты и рад отвечать взаимностью! Всех готов согреть своей трепетной душой, да?!
Саске угрюмо молчит.
- Слушай, мне надо идти крошить салаты, – теряет запал Наруто и несется в коридор. Саске, кипя от ярости, идет за ним. – Просто пригласи ее. Это ж обычное дело. Все так делают, и ты ничем не отличаешься. Это не стыдно, нуждаться в ком-то. И потом, я же вижу, что ты втрескался.
- Да не втрескался я! – взрывается Саске. За секунду до этого Наруто открывает дверь, и получается, что Саске кричит в коридор. На другой стороне лестничной клетки сосед, кто бы мог подумать, тот самый продавец из продуктового магазинчика, застывает, не заперев дверь до конца.
- Да, да, да… Все, я пошел. С наступающим. Пока! Здрасте, Тору-сан…
- Здрасьте… - повторяет дядька и смотрит на Саске. Тот смущенно закрывает дверь.
- Придурок! – цедит он сквозь зубы.
Но идя на дежурство, он замедляет шаг напротив ювелирного магазина и вспоминает слова Наруто. «Это не стыдно, нуждаться в ком-то».
Саске дежурит на крыше штаба. Не самое плохое место. Холодно, конечно, но зато видно, как народ гуляет по улицам. Вспыхивают петарды, кричат «С новым годом», поют песни, не боясь простудится. Какой-то пьяный мужчина задушевно беседует с мраморным драконом, что венчает лестницу в штаб, а Саске ежится под особенно сильным порывом ветра.
Раздается тихий свист, и старший смены, какой-то АНБУ, жестом зовет его внутрь. Саске заскакивает в здание через открытое окно.
В холле накрыт скромный стол. Всем по пятьдесят грамм шампанского, мандарину и бутерброду с колбасой.
- Ну! – говорит командир. – С новым годом, что ли?
- С новым годом!
Пластмассовые стаканчики бесшумно сталкиваются. Все выпивают до дна, и одна только Хината застенчиво ставит наполовину полный стакан на стол. Саске смотрит на нее со странной непривычной робостью.
Когда все дожевывают бутерброды, командир коротко отдает приказ «на посты», и шиноби тенями разлетаются кто куда. Хината дежурит в здании на случай срочных донесений. Поэтому она остается убрать со стола. Она не сразу замечает, что Саске остался стоять где стоял.
Поднимает голову и смотрит на него вопросительно.
- Хината… - начинает Учиха решительно и тут же забывает, что он собирался сказать. Повисает особенно мучительная после такого смелого начала пауза.
- Я… слушай, я не хотел тогда тебя обидеть… в смысле, это не обидно… то есть… в смысле, я не считаю, что это что-то из ряда вон, но я явно сделал неверные выводы… И я хотел извиниться… - Саске лезет рукой в карман на жилете. – То есть, это не извинения… в смысле, ты не обязана меня прощать…Черт, я несу какой-то бред, – сдается Саске. – Я просто хочу, чтобы ты правильно меня поняла, понимаешь?
Хината выглядит так, словно он начал ни с того ни с сего доказывать ей математическую теорему из младших классов академии. Просто чтобы показать, что он ничего не забыл.
- Я говорю не то, – сокрушенно качает головой Учиха. – В общем, с новым годом.
Он протягивает ей темно-фиолетовую коробочку. Несколько секунд он стоит с вытянутой рукой, и его сердце стучит так, словно это именно его он туда положил.
Хината робко берет подарок.
- Спасибо, Саске-кун.
Саске облегченно выдыхает. Теперь, когда самое сложное казалось бы позади, он чувствует себя увереннее.
- Не откроешь?
- О! – Хината смущенно вертит коробку в руках. – Извини. Да, разумеется… просто это… неожиданно.
Она распахивает тугую крышечку и смотрит внутрь. Лицо ее мрачнеет.
- Не надо, – ловит ее настроение Саске. – Я знаю, это немного неуместный подарок, но он ни к чему тебя не обязывает. Мне просто захотелось… подарить тебе что-то красивое.
- Очень красиво. – Хината осторожно гладит аметисты в серьгах пальцем. – Но… у меня не проколоты уши.
Саске чувствует, как что-то хрупкое и тонкое обрывается внутри и в живот падает непонятная тяжесть.
- А… Прости, я не знал. Не заметил.
Хината виновато смотрит на него, и Саске уже готов к тому, что она протянет ему злополучную коробочку и что он пойдет с ней в магазин и выменяет обратно на деньги, которые ему не нужны. Оставить себе напоминание о собственном романтическом фиаско - это уж слишком. Подарить кому-то другому не поднимется рука. Они слишком… для Хинаты.
- Ну… будет повод проколоть, – говорит Хьюга. – Я давно хотела, но как-то не решалась.
Хината закрывает коробочку и кладет ее в карман брюк.
- А у меня нет тебе подарка. Я… чувствую себя неловко.
- В качестве подарка можешь сходить в кино. Со мной.
Хината явно колеблется, но Саске уже слишком уверен в себе, чтобы отступить.
- Хороший фильм. Трогательный. – Он вспоминает эпитеты Наруто и с трудом сдерживается от усмешки.
Хината проницательно прищуривается и вдруг леденеет.
- Это что… все какая-то шутка? Ты смеешься надо мной?!
- Нет! – Саске поспешно исправляется. – Прости, я не над тобой смеюсь.
Он вздыхает, вспоминая способности Хьюга видеть любую фальшь.
- Просто Наруто сказал, что фильм скучный, но понравился Сакуре. Извини. Можем пойти на что-то другое.
Хината подозрительно смотрит на него, но потом все же сменяет гнев на милость.
- Ладно.
- Ладно?
- Сходим.
- Сходим? – Саске понимает, что ведет себя как идиот, но ничего не может поделать. Губы разъезжаются в улыбку. – Отлично. Я пошел на пост.
- Иди.
Он снова выскакивает на крышу, и теперь холодный воздух не морозит, а будто бодрит. Саске смотрит на взрывающиеся фейерверки и не может перестать улыбаться.
Смена Хинаты заканчивается на три часа раньше его. Он видит как она уходит из штаба. В девять улицы еще пустынные, все отсыпаются после новогодней ночи, и Саске провожает одинокую фигурку взглядом.
Сам он снимается с поста в полдень.
По пути домой заворачивает в продуктовый и не глядя сгребает привычный набор с полок. Он знает, что дома уже шаром покати, но мысли витают где-то далеко.
- Восемьдесят восемь ре, – говорит продавец. Саске высыпает деньги в пластмассовое блюдце, подхватывает пакет и идет к выходу.
- Учиха-сан!
Саске выныривает из своих грез и удивленно оборачивается.
- Извините, но тут только восемьдесят три.
Саске удивленно возвращается к прилавку. Смотрит на деньги, аккуратно рассортированные продавцом. И правда восемьдесят три.
- Извините, – говорит Саске и торопливо лезет в карман за бумажником. – Я сегодня немного не в себе.
- Заметно, – усмехается продавец, и Саске тоже улыбается.
Он отсчитывает недостающие монетки.
- С новым годом, – говорит мужчина.
- С новым годом… - повторят Саске и чуть напрягает память, – Тору-сан.
Он выходит на улицу и идет домой в одиночестве. Пока еще в одиночестве.