Межсезонье.

[koroleva-serdec]

Название: Межсезонье
Автор: hiasobi
Переводчик:  nomad_child
Пейринг/персонажи: Неджи/Хината
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst
Предупреждения: см. жанр, сталобыть страдают - все
Разрешение автора на перевод: получено
Разрешение переводчика на размещение его работы: получено
Ссылки: оригинал
Саммари: Хината слагает с себя обязанности наследницы, но и Ханаби не справляется. Тогда на сцену выходит Неджи, а у него своеобразные представления о том, что он за это хочет.
От переводчика: Если при чтении у вас возникает ощущение общей шизофрении - это нормально, это так и надо, я за это себе конфетку дам.

Деревянные двери бесшумно закрываются за Ханаби.

Девушка покидает поместье и бежит вниз по улице, впервые ища того, кого прежде и не подумала бы искать. Ныряя из тени в тень, она доверяется чутью и надеется на удачу.

Время на исходе. Теперь юная Хьюга как никогда понимает свою сестру. Хинату.

Ханаби стремится, мечтает, жаждет сделать то, что сделала сестра, потому что теперь, наконец, понимает.

Пока она бежит, там - в поместье - принимают меры: шаг – решение, шаг – решение. Куноичи знает, к кому они обратятся и о чем попросят, но продолжает бежать, подтверждая правоту выживших из ума стариков.

Ханаби взрослела, бремя ответственности становилась тяжелее, невыносимо давя на плечи. Теперь наследница клана хочет, чтобы ее слабая, застенчивая, оступающаяся на каждом шагу старшая сестра была рядом. Ханаби бежит к той, кого всегда называли неудачницей.

Она хочет узнать, понять, осознать, почему они не уберегли друг друга.

***

Хиаши любил ее.

Когда дочь была маленькой. Когда ее манера застенчиво прятаться за кимоно отца была согревающим сердце очарованием, а не слабостью.

Он гордился ей.

Носил на руках новорожденную, гордо показывая семье. Это моя дочь, говорил он. Та, кто однажды поведет нас всех за собой.

Хизаши тоже любил ее, Хиаши точно знает. Даже ненавидя клан, брат всегда любил свою семью. Он так и не признался, что сказал своему сыну в день принятия печати, но речь явно шла о Хинате. С чего бы иначе откровенно презирающему клан Неджи крутиться вокруг девочки.

Когда Хиаши видит дочь слабой, израненной, изможденной, он хочет кинуться к ней. Хочет обнять свою девочку и пообещать, что все будет хорошо - но не может.

После того, что случилось с Хизаши, он больше не обещает таких вещей.

И он не может остановить Неджи, потому что мальчик так похож на отца, что Хиаши с трудом дышит в его присутствии.

Слишком велика боль утраты, чтобы заставить себя поговорить с племянником о погибшем брате. Глава дома Хьюга хочет еще немного, еще совсем чуть-чуть сохранить память о Хизаши, не делясь ею ни с кем. Прежде всего - клана, Главной и Побочной ветвей, Конохи, Неджи - Хизаши принадлежал ему, всегда только ему. Но брата больше нет.

Вот почему страдает Хината и страдает Неджи: единственный, кто действительно слаб - сам Хиаши.

Спустя десятилетие боли он стоит перед таким похожим на погибшего брата племянником и просит его. Когда-то этим можно было залечить старые раны, но сейчас лишь открываются новые.

***

Это первое, что делает Неджи в качестве главы клана. Первый приказ, первая проба власти.

Хината покорно опускает глаза и смиряется.

Хиаши хочет возразить, но теперь он бессилен, к тому же Неджи показал себя уравновешенным и достойным доверия. Во всем, кроме этого. Это, уверен Хиаши, - одержимость.

Ханаби хочет кричать – и кричит. Она орет, воет и бьет наотмашь попавшихся под руку. Всегда послушная дочь впервые бунтует и требует ответа: почему, почему именно так? Почему именно она?

Но клан и Старейшины убеждены: Неджи - путь к будущему. Его взгляд зорок, его кровь сильна. Они простят ему этот грех в обмен на согласие встать во главе, если нет выбора. А выбора нет.

Неджи не вступает в споры, не идет на компромисс, не объясняет причин. Такова цена, говорит он.

Это больно, и унизительно, и жжет огнем, и останется теперь навсегда: на лбу у Хинаты отныне горит печать. Девушка закрывает глаза, принимая свою боль и бремя. Последнюю печать в клане Хьюга.

Никто не понимает, но зато понимает Хината. Она всегда понимала Неджи так, как никто другой, но, ловя на себе его горящий взгляд, думает, что отец прав – это одержимость.

Неджи так долго был заперт в клетке, что даже теперь, держа в руках ключ, не может простить отобравших его свободу. След от печати навсегда останется с ним, но не это стоит за его решением. Кто-то скажет, что Неджи боится или опьянел, вновь расправив крылья, но и это не так.

Он боится не своей свободы, а ее. Боится, что, освободившись от давних оков, она улетит – отсюда, от них, от него. Он хочет запереть ее в клетке, чтобы Хината оставалась рядом. Хочет обещания, залога, гарантии, наконец, что она - так или иначе - всегда будет с ним.

И да, это безумие. Абсолютная, леденящая душу одержимость.

Хината знает. Больше, чем быть запертым в клетке, больше, чем потерять свободу, больше, чем не достичь своей цели, Неджи боится остаться один. Боится, что его снова бросят.

Поэтому, если однажды сломанная клетка не сможет удержать ее, если Хината попытается взлететь - он сломает ей крылья.