Розы и стихи

[koroleva-serdec]

Название: Розы и стихи
Автор:  Shelma-tyan
Персонажи (Пейринг): Гаара/Хината односторонний, Хината/Наруто односторонний
Рейтинг: G
Жанр: романтика, повседневность, hurt/comfort, AU
Размер: мини
Саммари: Написано было под впечатлением арта, на котором Гаара с гитарой за спиной дарит Хинате цветы. Школа, стишки, влюбленность...
Читать на фикбуке: здесь
Предупреждение: OOC
Публикация на других ресурсах: свободная, только скажите где
Разрешение автора на размещение его работы: получено

«Необщительный, замкнутый, агрессивный, не идет на контакт, сложный подросток».
Это все, что Гаара помнил из своей школьной характеристики, которую прочел, забравшись однажды в кабинет школьного психолога ночью. Пришлось вдребезги разбить окно камнем, он влез в темную комнату и снес все, что было в безупречном порядке расставлено на столе.
Зачем?
Кто знает. Так было нужно, или, может, суждено – он не вдумывался в свои порывы слишком глубоко. Так было проще жить. Делать что хочешь и не думать ни о чем.
Жизнь коротка и полна одиночества
Надо смириться, но как же не хочется
К черту слова и чужие пророчества
Делай что хочется, делай что хочется...
Он писал неуклюжие песни, полные депрессии и злости. Темари считала, что его давно пора сдать в психушку, Канкуро – что ему просто надо найти подружку. Гаара считал, что им нужно заняться своими собственными рафинированными, штампованными жизнями и оставить его в покое. Вернее, в его полном отсутствии.
Он мало спал. Порой ему казалось, что так было всегда, но услужливая подлая память подсовывала воспоминания о том, как он просыпался ранним утром, босой шлепал в комнату родителей и забирался к ним в кровать, чтобы, свернувшись калачиком, спокойно и безмятежно проспать еще час или полтора.
Ночью хорошо писалось, и Гаара часто приходил в школу злой и аморфный, как сомнамбула.
Оценки не стремились вверх, наличие за плечом гитары рождало в преподавателях уверенность, что он давно и основательно сидит на героине. Репутация была та еще.
У него был один друг. Порой Гааре казалось, что они похожи, в другой день – что они два полюса планеты, далекие друг от друга настолько, насколько возможно. Однажды они знатно напились. Когда вышли из тату-салона, у него на лбу красовалось кандзи «Любовь», а у Наруто – шесть полосок по три на щеку.
Темари не разговаривала с ним месяц. Ради еще одного такого блаженного тридцатидневного рая Гаара порой присматривался ко второй половине лба.
Сестра говорила, что его жизнь катится в тартарары, Гаара считал, что туда катятся все без исключения, но не все это понимают.
Все было как всегда, привычно и необычно, скучно и весело.
Пока однажды он не повстречал ее.
Наверное, ему стало плохо или что-то вроде того, потому что круги перед глазами и странные позывы к тошноте – вот что особенно четко отпечаталось в памяти. Она разговаривала с Наруто, совершенно изобличительно смущаясь, что, естественно, не было замечено Узумаки.
А Гаара остолбенел. Впрочем, его угрюмость и молчаливость была известна всем и каждому, так что не вызвала удивления.
- Это кто? – спросил он у друга, когда она ушла.
- Это-то? А это Хината Хьюга. Ее папочка финансирует фонд, который финансирует меня, – пояснил сирота Узумаки.
Хината. Хи-на-та. Музыка, самая настоящая музыка.
Он не сразу понял, а когда понял, то счел самым логичным поведением плевать на это. И только поймав себя бессонной ночью на бессмысленном перебирании аккордов с мыслями про богатую принцессу-меценатку, испугался по-настоящему.
Не так он себе это представлял, да и не представлял вовсе. Ему казалось, что его лично это не коснется никогда, а если и коснется, то как-то невнятно и вскользь, не задевая глубоко.
- Влюбился, – залыбился во все зубы Наруто. – Купи цветы, это все девчонки любят.
Гаара понятия не имел, что любят девчонки, поэтому обреченно послушался Узумаки. У того хотя бы была постоянная недоступная зазноба еще с детсада. Что-то же он должен был почерпнуть за все те годы беспощадного ухлестывания за Сакурой, пока Гаара искренне считал девчонок вредными созданиями с другой планеты, которых высшие силы рассыпали по миру, чтобы парням жизнь медом не казалась.
Он зашел в магазинчик. Гаже чем в эту секунду он чувствовал себя разве что однажды в далеком детстве. В тот миг, когда Темари обнаружила, что они с Канкуро смеха ради вывалили всех ее кукол из окна. А фурия-сестра вместо драки… тихо заплакала и стала собирать своих поломанных подружек по кустам.
Не умел он ни выбирать, ни покупать, ни тем более дарить девчонке цветы. Не умел, и все тут.
- Вам помочь? – Продавец, почуяв в нем неуверенность, аж лучился от самодовольства.
- Розы, – отрезал Гаара. – Красные.
К черту сомненья и полумеры.
Стань вершиной моей карьеры
Сделай меня королем мира
Или просто пройди мимо…
За плечом привычно тяжелела гитара, в драные джинсы задувал свежий ветерок, кроссовки, старые и стертые, мелодично скребли асфальт. Все было вроде бы как всегда. Но несмолкающий хруст целлофановой обертки и невозможность хоть как-то пристроить букет, чтобы он выглядел хоть на миллиметр не чужеродно в его руках, выводил Гаару из себя.
Ему повезло. Большая часть народу уже схлынула со школьного двора, а Хината все еще была тут, совершенно одна стояла рядом со скамейкой, задумчиво глядя на поворот дороги.
Он остановился рядом. Молчаливый и неподвижный, весь в черном, с громадой грифа за плечом. С хрустящими розами в руках.
- О! – воскликнула она, наконец заметив его. – П-привет.
- Привет, – отрывисто повторил Гаара, чувству,я как щеки разгораются от стыдного и неуместного жара. – Это тебе.
Он протянул розы Хинате.
- Мне? – девушка неловко переступила с ноги на ногу. – С-спасибо.
Она приняла букет, и в ее руках он вдруг стал тем, чем всегда должен был быть, логичным и правильным продолжением ее тонких хрупких запястий. Хината наклонилась и понюхала бутоны. Улыбнулась нежно и мечтательно.
- Они от Наруто-куна?
Глаза ее светились робкой радостью, светлой надеждой, первой любовью.
В башне высокой на краешке света
Томится принцесса, влюбленная в лето…
- Да… От него. - Гаара поправил ремень гитары, отмечая, что смущение уступило привычному ко всему безразличному онемению. – Пока.
- Гаара, – от того, как сжалось сердце, он сам себе стал отвратительно жалок. Первый раз назвала его по имени.
- М?
- Спасибо.
Он не ответил, а она и не удивилась. В конце концов, его нелюдимость всем широко известна.
В башне высокой на краешке света
Томится принцесса, влюбленная в лето…
Снега догорают под дымкой рассвета
Там иней и лед без конца и ответа
Поедем со мной, твой дракон бродит где-то
Увы, я не принц, но ты будешь согрета
Любовью и лаской, камином и пледом
Тепло и уют лучше жара и света
Но тщетны надежды простого поэта
Она любит лето, одно только лето…