Давай жить!
Название: Когда зацветут сливы
Автор: Эриноме
Бета: Solerno
Персонажи: Неджи/Хината, Хиаши
Рейтинг: PG
Жанр: romance
Дисклеймер: Кишимото-сан
Размещение: спросить меня
Саммари: Хинату берегут от самой себя. Время - после окончания войны.
Посвящение: для Ellfella
Разрешение автора на размещение его работы: получено
читать дальше
Синее, синие, синяя, синий.
Хината тонула, кружилась, пряталась в синие шелка синего неба синего дня.
Вокруг было холодное море.
Неджи целовал её пальцы, на губах — соль.
Вечером Хината плакала. Ей казалось, что происходящее — какое-то сумасшествие. И болезненная привязанность к брату пугала её. Она случайно рассыпала сахар — белые, белые песчинки мерцали в полумраке вечера — и растерянно застыла посреди комнаты.
Неджи взял её за руку и, как ребёнка, отвёл в спальню. Потом Хината пряталась от ночных теней, и ей было холодно, так холодно, будто кто-то положил на сердце льдышку.
Утром она увидела брата. Неджи сидел прямо-прямо, вытянувшись, и лицо его было строгим, укоряющим.
- Пора возвращаться домой, - сказал Неджи.
- Да, брат, - сказала в ответ она.
- Ваш отец надеялся, что вам станет лучше, что вы отдохнёте на море.
- Я отдохнула.
Он промолчал. Хината покраснела и сжала пальцы, вспомнив вчерашнюю задушенную истерику.
И сахар, первым снегом укрывший пол.
Что-то в ней было не так, что-то в ней сломалось. Неджи неотрывно смотрел на сестру и не мог понять, где допустил ошибку.
...И, когда они уходили в молочную даль, она оглянулась. Сияло море.
Неджи взял её под локоть, развернул к себе и долго смотрел в глаза. Хината подумала, что брат, наверное, не знает, что делать. Потерялся.
- Всё будет хорошо.
Он вздрогнул. Кивнул.
- Знаешь, Неджи-нии-сан, когда мы вернёмся домой, уже будут цвести сливы. Наступит весна.
Немного подумав, она продолжила:
- Цветение сливы прекрасно, не так ли? Когда я была маленькой, то думала, что белые лепестки слив — весенний тёплый снег. Смешно, да?
- Вовсе нет, - Неджи был немного удивлён.
- Конечно, смешно, - сказала она тихо, будто самой себе. - И глупо.
Апрель оделся в светло-зелёное кимоно, украшенное лепестками сакуры.
Неджи думал, что Хината расцветала вместе с весной: изящная и лёгкая, кажется, сестра постепенно вылечивалась от зимней хандры.
Хиаши тоже заметил перемены в дочери. Один раз он пригласил племянника побеседовать.
- Я вижу, она поправляется, - сказал он. - Не спускай с неё глаз. Она не должна узнать ничего лишнего, что может потревожить её спокойствие. Особенно, - он сделал паузу, - старайся предотвращать её встречи со старыми знакомыми.
Конечно, Неджи и сам понимал это.
Хината почти не выходила за пределы поместья Хьюга. Она была в безопасности и всё же... Осторожность не помешает.
Хината догадывалась, о чём могут говорить отец и брат, но предпочитала делать вид, что ничего не знает.
Иногда незнание — лучшее из благ. До поры, до времени...
- Ты помнишь детство? - спросил он однажды.
- Да, - их пальцы робко переплетались, и она чуть улыбнулась. - Моё радостное детство, светлое время. И — сливы, сливы. Тёплый снег. Ты.
- Я? Каким я был?
- Растерянным.
И остался таким же до сих пор, где-то глубоко в душе, там, где билось сердце.
В начале июня Хината попросилась на прогулку в лес, в поле. Но Хиаши запретил.
Потом Хината сбежала. Но вернулась к вечеру в гудящий дом, где всё было поставлено с ног на голову.
С тех пор отец разрешил ей изредка выходить на окраину Конохи вместе с братом.
- Неджи-нии-сан, - она аккуратно дотронулась до его плеча. - Смотрите!
Раскрыла ладонь, и в небо порхнула бабочка. На носу Хинаты он заметил пыльцу и недовольно нахмурился.
- Вы снова убегали в поле, - холодными пальцами он смахнул с её лица цветочную пыль. - Это опасно.
Она смутилась. Неджи вдруг стало стыдно.
- Если вы ещё раз туда пойдёте, позовите меня, Хината-сама.
Она улыбнулась и коснулась губами его век.
- Хината-сама! - он подбежал к ней и подхватил на руки. Она виновато улыбалась, сцеловывала капельки крови с указательного пальца.
- Шипы, Неджи-нии-сан. Я так неосторожна.
- Глупости, я сейчас, - он приложил к ранке белый платок. - Всё пройдёт.
- Да. Да...
Она отвела глаза.
- Здесь красиво.
Вдохнула терпкий запах леса.
Неджи впервые за долгое время по-настоящему испугался.
Была осень.
Она собирала осенние сырые листья в букеты, просила оставить их, не выбрасывать.
Писала длинные-длинные письма самой себе. Нечаянно испачкала рукав кимоно в чернилах. Поймала на себе укоряющий взгляд отца и смутилась.
Хотела сходить к Ханаби, но её не пустили. Ханаби занята. Ханаби — ледяная царица, далёкая-далёкая и очень важная. Наследница.
Она думала о войне каждый день. Она помнила войну, помнила во всех деталях. Помнила чистые больничные бинты, неяркий свет и холодные руки на своих руках. Потом, говорили отец и брат, всё стало хорошо. Они старательно оберегали её ото всех воспоминаний, от всего. Со временем эта забота обратилась для неё тяжким грузом.
- Я неслабая, отец.
Тихо-тихо, как шуршание травы.
- Я неслабая! - сжала руки, подняла голову.
- Хината, - предостерегающе произнёс Хиаши.
- Оставьте меня! Дайте мне хоть чуть-чуть свободы!
- Ты устала, - он прикрыл глаза.
- Отец! - вдохнула, выдохнула. - Почему ты думаешь, что я неспособна справиться с прошлым? От чего ты меня прячешь?
- Неджи, - позвал Хиаши. - Уведи её.
- Нет! - она отстранила брата. - Хотите, я вам скажу, что я помню?
Хиаши и Неджи беспокойно переглянулись.
- Я помню каждый миг. Помню лица. Много лиц умерших. Их глаза. Их голоса. Я помню сражения. Грязь и кровь. Крики раненых. Пустые взгляды мертвецов. Я помню, как разрываются органы врагов от удара мягкой руки. Я помню то чувство, которое испытываешь, убивая, чувство омерзения и... восторга от того, что осталась жива. Помню смердящие запахи в больнице, острые запахи лекарств. Никогда не забуду. Помню, каково это - держать руку полуживого и врать ему, что всё будет хорошо. Что мне ещё сказать? Отец? Брат?
С вызовом посмотрела на них.
- Чего мне ещё бояться? От чего беречься?
Казалось, её голос всё ещё звенел в наступившей тишине.
Хиаши сложил руки на коленях. Хината подумала, что у её отца руки совсем-совсем старые, белые-белые, сухие...
Молча вышла, закрыла за собой сёдзи. Разрыдалась.
Она растирала по щекам остатки слёз, когда он нашёл её. Тихо присел рядом, коснувшись рукава кимоно.
- Хината-сама, я...
- Ничего, - перебила его она. - Сегодня мне стало лучше. Как отец?
- Хиаши-сама расстроен вашими словами.
- Вот как, - она склонила голову на бок. И вдруг рассмеялась.
Неджи непонимающе смотрел на неё. Хината же сказала:
- Правда, я не удивлена такой реакции. Когда мне удавалось радовать отца?
- Вы радуете его каждый день, вы...
- Оставьте, - она поднялась и направилась в сад.
Вокруг царили безмолвие и торжественность. Природа была прекрасна в своём увядании.
- Поедем в конце зимы на море? - спросила Хината, обернувшись. - Чтобы по возвращении застать цветение слив?
- Поедем, - ответил Неджи.
От чистого синего неба, казалось, веяло холодом.
Автор: Эриноме
Бета: Solerno
Персонажи: Неджи/Хината, Хиаши
Рейтинг: PG
Жанр: romance
Дисклеймер: Кишимото-сан
Размещение: спросить меня
Саммари: Хинату берегут от самой себя. Время - после окончания войны.
Посвящение: для Ellfella
Разрешение автора на размещение его работы: получено
читать дальше
Синее, синие, синяя, синий.
Хината тонула, кружилась, пряталась в синие шелка синего неба синего дня.
Вокруг было холодное море.
Неджи целовал её пальцы, на губах — соль.
Вечером Хината плакала. Ей казалось, что происходящее — какое-то сумасшествие. И болезненная привязанность к брату пугала её. Она случайно рассыпала сахар — белые, белые песчинки мерцали в полумраке вечера — и растерянно застыла посреди комнаты.
Неджи взял её за руку и, как ребёнка, отвёл в спальню. Потом Хината пряталась от ночных теней, и ей было холодно, так холодно, будто кто-то положил на сердце льдышку.
Утром она увидела брата. Неджи сидел прямо-прямо, вытянувшись, и лицо его было строгим, укоряющим.
- Пора возвращаться домой, - сказал Неджи.
- Да, брат, - сказала в ответ она.
- Ваш отец надеялся, что вам станет лучше, что вы отдохнёте на море.
- Я отдохнула.
Он промолчал. Хината покраснела и сжала пальцы, вспомнив вчерашнюю задушенную истерику.
И сахар, первым снегом укрывший пол.
Что-то в ней было не так, что-то в ней сломалось. Неджи неотрывно смотрел на сестру и не мог понять, где допустил ошибку.
...И, когда они уходили в молочную даль, она оглянулась. Сияло море.
Неджи взял её под локоть, развернул к себе и долго смотрел в глаза. Хината подумала, что брат, наверное, не знает, что делать. Потерялся.
- Всё будет хорошо.
Он вздрогнул. Кивнул.
- Знаешь, Неджи-нии-сан, когда мы вернёмся домой, уже будут цвести сливы. Наступит весна.
Немного подумав, она продолжила:
- Цветение сливы прекрасно, не так ли? Когда я была маленькой, то думала, что белые лепестки слив — весенний тёплый снег. Смешно, да?
- Вовсе нет, - Неджи был немного удивлён.
- Конечно, смешно, - сказала она тихо, будто самой себе. - И глупо.
Апрель оделся в светло-зелёное кимоно, украшенное лепестками сакуры.
Неджи думал, что Хината расцветала вместе с весной: изящная и лёгкая, кажется, сестра постепенно вылечивалась от зимней хандры.
Хиаши тоже заметил перемены в дочери. Один раз он пригласил племянника побеседовать.
- Я вижу, она поправляется, - сказал он. - Не спускай с неё глаз. Она не должна узнать ничего лишнего, что может потревожить её спокойствие. Особенно, - он сделал паузу, - старайся предотвращать её встречи со старыми знакомыми.
Конечно, Неджи и сам понимал это.
Хината почти не выходила за пределы поместья Хьюга. Она была в безопасности и всё же... Осторожность не помешает.
Хината догадывалась, о чём могут говорить отец и брат, но предпочитала делать вид, что ничего не знает.
Иногда незнание — лучшее из благ. До поры, до времени...
- Ты помнишь детство? - спросил он однажды.
- Да, - их пальцы робко переплетались, и она чуть улыбнулась. - Моё радостное детство, светлое время. И — сливы, сливы. Тёплый снег. Ты.
- Я? Каким я был?
- Растерянным.
И остался таким же до сих пор, где-то глубоко в душе, там, где билось сердце.
В начале июня Хината попросилась на прогулку в лес, в поле. Но Хиаши запретил.
Потом Хината сбежала. Но вернулась к вечеру в гудящий дом, где всё было поставлено с ног на голову.
С тех пор отец разрешил ей изредка выходить на окраину Конохи вместе с братом.
- Неджи-нии-сан, - она аккуратно дотронулась до его плеча. - Смотрите!
Раскрыла ладонь, и в небо порхнула бабочка. На носу Хинаты он заметил пыльцу и недовольно нахмурился.
- Вы снова убегали в поле, - холодными пальцами он смахнул с её лица цветочную пыль. - Это опасно.
Она смутилась. Неджи вдруг стало стыдно.
- Если вы ещё раз туда пойдёте, позовите меня, Хината-сама.
Она улыбнулась и коснулась губами его век.
- Хината-сама! - он подбежал к ней и подхватил на руки. Она виновато улыбалась, сцеловывала капельки крови с указательного пальца.
- Шипы, Неджи-нии-сан. Я так неосторожна.
- Глупости, я сейчас, - он приложил к ранке белый платок. - Всё пройдёт.
- Да. Да...
Она отвела глаза.
- Здесь красиво.
Вдохнула терпкий запах леса.
Неджи впервые за долгое время по-настоящему испугался.
Была осень.
Она собирала осенние сырые листья в букеты, просила оставить их, не выбрасывать.
Писала длинные-длинные письма самой себе. Нечаянно испачкала рукав кимоно в чернилах. Поймала на себе укоряющий взгляд отца и смутилась.
Хотела сходить к Ханаби, но её не пустили. Ханаби занята. Ханаби — ледяная царица, далёкая-далёкая и очень важная. Наследница.
Она думала о войне каждый день. Она помнила войну, помнила во всех деталях. Помнила чистые больничные бинты, неяркий свет и холодные руки на своих руках. Потом, говорили отец и брат, всё стало хорошо. Они старательно оберегали её ото всех воспоминаний, от всего. Со временем эта забота обратилась для неё тяжким грузом.
- Я неслабая, отец.
Тихо-тихо, как шуршание травы.
- Я неслабая! - сжала руки, подняла голову.
- Хината, - предостерегающе произнёс Хиаши.
- Оставьте меня! Дайте мне хоть чуть-чуть свободы!
- Ты устала, - он прикрыл глаза.
- Отец! - вдохнула, выдохнула. - Почему ты думаешь, что я неспособна справиться с прошлым? От чего ты меня прячешь?
- Неджи, - позвал Хиаши. - Уведи её.
- Нет! - она отстранила брата. - Хотите, я вам скажу, что я помню?
Хиаши и Неджи беспокойно переглянулись.
- Я помню каждый миг. Помню лица. Много лиц умерших. Их глаза. Их голоса. Я помню сражения. Грязь и кровь. Крики раненых. Пустые взгляды мертвецов. Я помню, как разрываются органы врагов от удара мягкой руки. Я помню то чувство, которое испытываешь, убивая, чувство омерзения и... восторга от того, что осталась жива. Помню смердящие запахи в больнице, острые запахи лекарств. Никогда не забуду. Помню, каково это - держать руку полуживого и врать ему, что всё будет хорошо. Что мне ещё сказать? Отец? Брат?
С вызовом посмотрела на них.
- Чего мне ещё бояться? От чего беречься?
Казалось, её голос всё ещё звенел в наступившей тишине.
Хиаши сложил руки на коленях. Хината подумала, что у её отца руки совсем-совсем старые, белые-белые, сухие...
Молча вышла, закрыла за собой сёдзи. Разрыдалась.
Она растирала по щекам остатки слёз, когда он нашёл её. Тихо присел рядом, коснувшись рукава кимоно.
- Хината-сама, я...
- Ничего, - перебила его она. - Сегодня мне стало лучше. Как отец?
- Хиаши-сама расстроен вашими словами.
- Вот как, - она склонила голову на бок. И вдруг рассмеялась.
Неджи непонимающе смотрел на неё. Хината же сказала:
- Правда, я не удивлена такой реакции. Когда мне удавалось радовать отца?
- Вы радуете его каждый день, вы...
- Оставьте, - она поднялась и направилась в сад.
Вокруг царили безмолвие и торжественность. Природа была прекрасна в своём увядании.
- Поедем в конце зимы на море? - спросила Хината, обернувшись. - Чтобы по возвращении застать цветение слив?
- Поедем, - ответил Неджи.
От чистого синего неба, казалось, веяло холодом.
@темы: Хината, Инцест, Гет, Неджи, Фанфикшн, Мини, Неджи/Хината, Хиаши