— Так как я больше не могу быть руководителем, команда номер восемь была расформирована, — в голосе Куренай-сэнсэй звучала легкая грусть. — Вы теперь выполняете миссии по отдельности? Хината посмотрела на наставницу поверх чашки с чаем, не вполне уверенная, что должна сказать. Она вообще редко бывала уверенной, и обычно выглядело это очень глупо — не то, что у Сакуры-сан. Наверное, это врожденное. Вот сестренка Ханаби была гораздо увереннее, препиралась с братом и вредничала, и грозилась сменить его на передовой в близящейся войне — дескать, кому вести клан Хьюга, как не ей. А брат отвечал вежливо, но вместе с тем почти насмешливо, и по-доброму. Он вообще был очень добрый, но с Хинатой они мало говорили — он ее только тренировал и выражал почтение. У них и нормальных братско-сестринских отношений быть не могло, потому что она вот такая — неуверенная, никогда не знала толком, что сказать. Впрочем, Куренай-сэнсэй ее ответ и не требовался. — Мне из-за этого очень плохо. Простишь ли ты меня? — Д-да, конечно, — меньше всего Хинате хотелось, чтобы наставница в чем-то винила себя. — Спасибо. Так приятно поговорить друг с другом. С Кибой и Шино так бы не вышло, — на губах Куренай-сэнсэй появилась легкая улыбка. — Эм-м, да? — удивилась Хината. Говорить у нее получалось неважно, в основном она слушала Куренай-сэнсэй. — Конечно же, нет, — наставница покачала головой. Командный разговор у них и вправду получался неважно — Шино-кун всегда слишком смущался, не так, как Хината. Иначе. Он, в отличие от нее, всегда точно знал, что хочет сказать, но его мало кто слушал. Даже Киба-кун нередко одергивал — он лучше общался не словами, а действиями, иногда бесцеремонными до ужаса. Он мог схватить Хинату и Шино-куна под руки и потащить на поляну, показывать найденные Акамару редкие травы, не спрашивая ничьего согласия. Хане-сан, сестре Кибы-куна, его сокомандники очень нравились. Она надеялась, что в компании Хинаты и Шино-куна он «остепенится», но Хината не стала бы на это рассчитывать. Киба-кун всегда останется Кибой-куном — и это правильно. Он нравился ей таким, какой есть. Хинате, вообще, много кто нравился. Она никого не хотела бы изменять из своих товарищей — только себя. Брату ее сокомандники были не по нраву. Кибу-куна он вчера едва не избил — а ведь тот всего-то и делал, что помогал Хинате прорепетировать следующую встречу с Наруто-куном. Когда Киба держал Хинату за руки и заглядывал ей в лицо, она совсем не смущалась и не спешила падать в обморок — и когда Киба-кун получил в челюсть, отлетев к ближайшему забору, тоже особенно не смутилась. Не до того — надо было брата остановить. А вот что сказать ему, она не знала. Он, наверное, подумал невесть что — война скоро, а Наруто-кун ушел, ничего так и не ответив, может, брат решил, что она теперь времени даром не теряет? Стыд-то какой, и что делать... — Мальчики многого не понимают, — Куренай-сэнсэй мягко улыбнулась. — Слушать не умеют... колеблются. Правда, если уж любят — то по-настоящему. Навсегда, — прикрыла глаза, неосознанно обнимая живот руками. — Принимают тебя такой, какая ты есть. Нет, брат вчера не принял ее такой, какая она есть. Он велел Хинате идти с ним, а потом сказал... — Куренай-сэнсэй, — Хината бы и хотела замолчать, но было уже слишком поздно, — что бы сделали, если бы... очень важный человек сказал, что готов отдать за вас жизнь? На мгновение лицо наставницы омрачилось. Хината прикусила язык, но потом Куренай улыбнулась снова. — Я бы сделала вот так, — и легко прикоснулась к щеке Хинаты губами. Та замерла. Конечно, Куренай-сэнсэй не знала, что Хината говорила о брате, но, с другой стороны, что такого? Это же и есть... нормальные братско-сестринские отношения, и Хинате, наверное, позволено быть сентиментальной, и... — М-мне надо идти, — пробормотала Хината, прижимая пальцы к щеке. Собственная кожа казалась слишком горячей — опять покраснела. Брат всегда хмурился, когда она краснела, едва заметно, и отводил взгляд. — Спасибо, что пришла, милая, — Куренай-сан кивнула, пожимая руку Хинаты. — Он хороший человек, — добавила, когда Хината уже стояла в дверях, — я за тебя очень рада. Вылетев на улицу, Хината подумала: Куренай-сэнсэй все прекрасно поняла. Например, то, что братско-сестринских отношений у них быть не может, у Хинаты и ее двоюродного брата; и, пожалуй, это Хината изменять не хотела так же, как почти все в окружающем ее мире.
-
-
23.01.2015 в 00:16— Так как я больше не могу быть руководителем, команда номер восемь была расформирована, — в голосе Куренай-сэнсэй звучала легкая грусть. — Вы теперь выполняете миссии по отдельности?
Хината посмотрела на наставницу поверх чашки с чаем, не вполне уверенная, что должна сказать. Она вообще редко бывала уверенной, и обычно выглядело это очень глупо — не то, что у Сакуры-сан. Наверное, это врожденное. Вот сестренка Ханаби была гораздо увереннее, препиралась с братом и вредничала, и грозилась сменить его на передовой в близящейся войне — дескать, кому вести клан Хьюга, как не ей. А брат отвечал вежливо, но вместе с тем почти насмешливо, и по-доброму. Он вообще был очень добрый, но с Хинатой они мало говорили — он ее только тренировал и выражал почтение. У них и нормальных братско-сестринских отношений быть не могло, потому что она вот такая — неуверенная, никогда не знала толком, что сказать.
Впрочем, Куренай-сэнсэй ее ответ и не требовался.
— Мне из-за этого очень плохо. Простишь ли ты меня?
— Д-да, конечно, — меньше всего Хинате хотелось, чтобы наставница в чем-то винила себя.
— Спасибо. Так приятно поговорить друг с другом. С Кибой и Шино так бы не вышло, — на губах Куренай-сэнсэй появилась легкая улыбка.
— Эм-м, да? — удивилась Хината. Говорить у нее получалось неважно, в основном она слушала Куренай-сэнсэй.
— Конечно же, нет, — наставница покачала головой.
Командный разговор у них и вправду получался неважно — Шино-кун всегда слишком смущался, не так, как Хината. Иначе. Он, в отличие от нее, всегда точно знал, что хочет сказать, но его мало кто слушал. Даже Киба-кун нередко одергивал — он лучше общался не словами, а действиями, иногда бесцеремонными до ужаса. Он мог схватить Хинату и Шино-куна под руки и потащить на поляну, показывать найденные Акамару редкие травы, не спрашивая ничьего согласия.
Хане-сан, сестре Кибы-куна, его сокомандники очень нравились. Она надеялась, что в компании Хинаты и Шино-куна он «остепенится», но Хината не стала бы на это рассчитывать. Киба-кун всегда останется Кибой-куном — и это правильно. Он нравился ей таким, какой есть.
Хинате, вообще, много кто нравился. Она никого не хотела бы изменять из своих товарищей — только себя.
Брату ее сокомандники были не по нраву. Кибу-куна он вчера едва не избил — а ведь тот всего-то и делал, что помогал Хинате прорепетировать следующую встречу с Наруто-куном. Когда Киба держал Хинату за руки и заглядывал ей в лицо, она совсем не смущалась и не спешила падать в обморок — и когда Киба-кун получил в челюсть, отлетев к ближайшему забору, тоже особенно не смутилась. Не до того — надо было брата остановить.
А вот что сказать ему, она не знала. Он, наверное, подумал невесть что — война скоро, а Наруто-кун ушел, ничего так и не ответив, может, брат решил, что она теперь времени даром не теряет? Стыд-то какой, и что делать...
— Мальчики многого не понимают, — Куренай-сэнсэй мягко улыбнулась. — Слушать не умеют... колеблются. Правда, если уж любят — то по-настоящему. Навсегда, — прикрыла глаза, неосознанно обнимая живот руками. — Принимают тебя такой, какая ты есть.
Нет, брат вчера не принял ее такой, какая она есть. Он велел Хинате идти с ним, а потом сказал...
— Куренай-сэнсэй, — Хината бы и хотела замолчать, но было уже слишком поздно, — что бы сделали, если бы... очень важный человек сказал, что готов отдать за вас жизнь?
На мгновение лицо наставницы омрачилось. Хината прикусила язык, но потом Куренай улыбнулась снова.
— Я бы сделала вот так, — и легко прикоснулась к щеке Хинаты губами.
Та замерла.
Конечно, Куренай-сэнсэй не знала, что Хината говорила о брате, но, с другой стороны, что такого? Это же и есть... нормальные братско-сестринские отношения, и Хинате, наверное, позволено быть сентиментальной, и...
— М-мне надо идти, — пробормотала Хината, прижимая пальцы к щеке. Собственная кожа казалась слишком горячей — опять покраснела. Брат всегда хмурился, когда она краснела, едва заметно, и отводил взгляд.
— Спасибо, что пришла, милая, — Куренай-сан кивнула, пожимая руку Хинаты. — Он хороший человек, — добавила, когда Хината уже стояла в дверях, — я за тебя очень рада.
Вылетев на улицу, Хината подумала: Куренай-сэнсэй все прекрасно поняла.
Например, то, что братско-сестринских отношений у них быть не может, у Хинаты и ее двоюродного брата; и, пожалуй, это Хината изменять не хотела так же, как почти все в окружающем ее мире.