Автор: Laora
Бета: Nnatta
Фандом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг/Персонажи: Neji/Hinata
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Размер: mini
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Предупреждение: инцест, насилие, вканонная AU, ООС
Саммари: О стокгольмском синдроме.
От автора: Памятного боя на чуунин-экзамене не было.
Недзи старше Хинаты на четыре года.
Повествование разворачивается в обратном порядке.
читать дальшеРука в руке.
У него теплая, чуть влажная ладонь, а ее руки холодней раннего снега.
У него бинт охватывает запястье и уходит под рукав – свежая рана, а ее кожи даже свет боится коснуться… уже больше четырех лет.
Ее последняя рана была получена на войне.
Там она защищала его. Там она научилась прощать.
- Я не верю тебе, - говорит он, глядя мимо нее. У него скучный, усталый взгляд. – Ты ведь все знаешь… Почему ты согласилась?
Хината молчит.
- Это предложение? – Она чувствует себя растерянной и одновременно понимает, что в глубине души ждала этого… четыре года.
Время, которое понадобилось ему, чтобы решиться – он ведь ожидает отказа.
Столько же когда-то понадобилось ей.
- Я против традиционного брака по всем правилам, - он выглядит изможденным. Миссия длиной в год с лишним, опасная, выматывающая. Год в напряжении – только он мог это вытерпеть. – Бракосочетание будет проходить вне клана. Ты согласна?
Для него ничего не значат семейные узы – можно ненавидеть его за это.
Он атеист. Ему ничего не стоит растоптать то, что считал святым; сжечь то, чему поклонялся, поклониться тому, что сжигал.
Можно ненавидеть…
- Я надену белое кимоно, - говорит Хината.
Он вздрагивает.
После войны они редко видятся, и она не может сказать, что жалеет об этом. Так же, как не может радоваться.
Он намеренно избегает ее. В глубине души она полагает это несправедливым.
Как-то раз, пообщавшись с Сакурой, ведущим медиком селения, Ханаби принимается увлеченно рассказывать о стокгольмском синдроме.
- Бытовой стокгольмский синдром, - вещает девочка, найдя своего идеального слушателя в лице старшей сестры, - это возникновение защитно-подсознательной травматической связи между «жертвой» и «агрессором» в доминантных семейно-бытовых отношениях…
- Эта связь, - перебивает Хината – дело, для нее неслыханное, - она может быть взаимной?
Ханаби, подумав, кивает.
- Еще есть обратный синдром, - добавляет. – Он называется лимским. Это когда агрессор испытывает такую симпатию к предполагаемой жертве, что отпускает ее, не причинив вреда. Перестает быть агрессором.
Хината глубоко вздыхает.
- Ты меня обманул, - говорит она, придя в больницу навестить его. Здесь много людей, даже слишком. Война окончена, и ей тут не место. Она должна помогать другим раненым, а не вести с ним этот бессмысленный разговор в переполненной больнице, которая совсем не подходящее место для подобных бесед.
- То, что я помнила, было правдой. Ты проговорился. Когда бредил.
Он садится на кровати. Его правая щека заклеена пластырем; Хината вспоминает, как это выглядело на поле боя. Порезы на лице всегда сильно кровоточат, а у него и без того ран хватало.
Она думала, что он умирает. Она терзалась угрызениями совести – вот, это его кровь, и все по-настоящему, не так, как я себе навоображала, как я могла, ненавижу себя…
А потом он заговорил и в забытьи сказал то, отчего ей бы следовало его возненавидеть.
Но она не могла ненавидеть. Не сейчас.
Она не знала, готова ли его простить.
- Я искупил свою вину, - у него очень прямой взгляд. – Ты не пострадала. Благодаря мне.
- Так нельзя, - она качает головой. – Ты… обманул меня, нии-сан. Дважды. А ведь я всегда… всегда тебе верила.
Собственные упреки кажутся ей нелепыми. Он – человек действий. Что ему до ее пустых слов?
Почему она все еще зависит от него? Даже теперь?
Почему он не может оставить ее в покое?
Легко оправдываться обязанностями в клане, на которые плевать так же, как на сам клан, или тем, что «нас поставили в одну команду».
Дело не в этом.
- Я не могу тебя судить, - она встает, собираясь уйти. Он не хочет, чтобы она уходила, Хината видит это.
Но пока она не готова поставить в этом разговоре последнюю точку.
- Извини.
Это говорит она.
Он бы не рискнул.
- Почему ты так хорошо ко мне относишься? – вопрос вырывается внезапно; Хината не успевает прикрыть рот ладонями, чтобы удержать его. – Ты же ненавидишь меня, нии-сан. Я не смогла… облегчить твою боль.
Недзи смотрит на нее так, будто в первый раз увидел. Глаза, наделенные бьякуганом, по определению не могут ничего выражать, но Хинате кажется, что она видит в его взгляде какую-то эмоцию… Что-то, чего не видела никогда раньше.
- О чем Вы, Хината-сама? – спрашивает он спустя мгновение. – С чего Вы взяли, что я отношусь к Вам лучше или хуже, чем к остальным? Заботиться о Вас – моя обязанность. Защищать Вас, когда нас ставят в одну команду, – мой долг. Я не испытываю к Вам ненависти.
- Но как же… это… все… – она не может найти в себе силы, чтобы продолжить.
- Что? – переспрашивает он с какой-то даже доброжелательностью.
Это было четыре года назад. Четыре – плохое число; Хината теребит подол своей куртки, белой с лиловым.
Эти четыре года она провела со своей командой, на удаленных миссиях. Она старалась пореже бывать дома… не хотелось его видеть.
Нет, хотелось.
Было время, когда Хината хотела не просто увидеть Недзи – она хотела его убить. Строила планы – тысячи, миллионы разнообразных планов. Понимала, что не сможет сделать и шага в его сторону – споткнется о ледяной взгляд, превратится в его безвольную игрушку. Как раньше.
Она винила в этом себя и понимала, что, даже сумей она подойти к нему на расстояние удара – ничего не сможет сделать.
Вернувшись и снова встретив его, она была удивлена.
Он вел себя так, будто ничего не случилось. Относился к ней отстраненно, немного свысока, с пробивающейся изредка теплотой – так, как и положено старшему брату… члену младшей семьи.
Он больше не испытывал боли и не хотел причинять ее, и Хината засомневалась.
Это было так давно… За четыре года воспоминания могут исказиться, смешаться с потаенными страхами и желаниями.
Какие желания может испытывать девушка, у которой есть старший брат, достойный всяческого восхищения?
«Это только моя вина. Мое… разыгравшееся воображение. Я так хотела быть нужной, хоть кому-то, что придумала себе отношения, которых не было. Страшные, жестокие, неправильные… Но я считала их настоящими. Я правда думала, что…»
Через месяц в селение вернется Наруто, и Хината примется усердно убеждать себя, что любит его. Ради этого она даже рискнет жизнью.
А потом, после войны, она узнает правду.
- Не уходи.
Это не просьба. Он не умеет просить. Только требовать.
- Я… я не могу, - бормочет Хината, пытаясь отстраниться. Напрасная попытка – он всегда поступает с ней так, как хочется ему. А она не может возражать.
В их отношениях – неправильных, как снова и снова понимает Хината – все так, как хочет он. Ее мнение не имеет значения.
Она так и не может понять, почему он выбрал ее. Из-за ее нерешительности? Знал, что она не сможет возразить и никому не расскажет о том, что он делает с ней?
Потому что он должен ее тренировать, но не хочет этого делать?
То, что происходит между ними, нельзя назвать тренировкой. Для него это не так – Хината видит.
Хината не может понять.
У них разница в возрасте – четыре года. Нехорошее число. Если бы был один год, может…
- Миссии… удаленные, - невнятно пытается объяснить Хината. Сейчас она сидит у него на коленях; он придерживает ее чуть ниже талии, и собственная поза кажется ей неуютной, оскорбительной. Она чувствует себя оскорбленной.
Как всегда с ним.
- Да… далеко, - лепечет она, вздрагивая. Его руки позволяют себе лишнее; извращенная нежность, затаенная боль.
Он старше. Он ненавидит ее.
Она нужна ему. Почему именно она? Хината не может понять.
- Я дол… я должна! – она начинает вырываться – бессознательное действие, бесполезное.
Он не отпустит ее. Он сильнее.
Когда Хината уже готова сдаться, Недзи все-таки разжимает руки. Она подхватывается на ноги; он молча смотрит на нее – долго.
А потом, внезапно:
- Не забывай, кому ты принадлежишь, Хината.
- Ты просто не понимаешь! Тебе никогда не было больно! Ни-ког-да! – Недзи произносит слова раздельно, с ненавистью. Потом вдруг улыбается – неверной, будто чужой улыбкой: – Впрочем, это можно исправить…
- Делай, что хочешь, - Хината закрывает глаза. – Если это уймет твою боль…
Он попросил ее задержаться после недавней семейной фотосессии; он рассказал ей о том, чего она не хотела слышать, чего не могла понять. И уведомил: с сегодняшнего дня он будет тренировать ее по приказу старшей семьи.
- Что захочу? – он продолжает улыбаться. – Как скажешь, Хината-сама.
Этих ударов она не ожидала; первый, и второй, и еще – кровь, пятнающая белое платье, кровь, скапливающаяся во рту. Густая, густая…
- Можешь бежать жаловаться, - для того, чтобы разорвать на ней платье, ему достаточно потянуть сильнее. – Мне плевать.
Ей двенадцать лет. Ему – шестнадцать, и он ненавидит ее, ненавидит, ненавидит, и доказывает ей это, не обращая внимания на ее слезы и жалкий протест слабых рук.
Его слез она не видит, потому что не смотрит.
- Тише, Хината-сама, - у него холодный голос и жесткие пальцы; от легчайших прикосновений его рук на коже Хинаты остаются темные следы.
Впрочем, обычно он избегает прикасаться к ней – будто к зачумленной.
Но сейчас – не тот случай; семейная фотография, снимок всех членов старшей ветви клана Хьюга… и Недзи, негласно признанного клановым гением.
На Хинате белое платье. Закрытое, и это хорошо – синяков не будет видно.
- Улыбнитесь.
Хината улыбается, чувствуя руку брата на своем плече. Синяки? Да кого волнует. На этой фотографии они, наверное, кажутся настоящей семьей…
Вспышка.
***
Рука в руке.
- Я не верю тебе, Хината. Почему ты согласилась?
Несуществующая кровь на белом кимоно.
Хината молчит…
@темы: Хината, Инцест, Ангст, Гет, Неджи, Фанфикшн, Laora, Мини, Неджи/Хината