Милосердие выше справедливости (с)
Название: Лесная симфония
Автор: Laora
Бета: patlatanata
Пейринг/Персонажи: Тен-Тен; Недзи/Хината и другие
Рейтинг: PG-13
Жанр: фэнтези, экшн
Размер: 15 005 слов
Предупреждения: фэнтезийная AU, инцест, женская дружба и махровый ООС
Саммари: Встретив в лесу эльфийку, человеческая наемница Тен-Тен защищает ее от чудовищ. Эльфийка, как оказывается в дальнейшем, принадлежит к знати. Ее зовут Хьюга Хината. Исцелив раны Тен-Тен, Хината берет ее на службу. Тен-Тен остается со светлыми эльфами до тех пор, пока не вернет Хинате долг. Такая возможность представляется скоро — светлые эльфы на протяжении столетий воюют со своими темными сородичами, и династический брак не может ничего изменить.
Примечание: текст с коллажами от Мика.. Ангел.. можно посмотреть здесь
читать дальше
Арбалет был прекрасен. Настоящее произведение искусства. Куда там примитивным человеческим арбалетам! Узнай Тен-Тен, что на изготовление шедевра, который она сейчас видела, ушла жизнь какого-нибудь известного оружейника — ничуть не удивилась бы. Определенно, этот старинный, надежный и одновременно изысканный арбалет был единственным в своем роде. И не менее смертоносным, чем лук, который покоился сейчас в налучи у бедра Тен-Тен, — несмотря на совершенно иную конструкцию.
Этот небольшой арбалет был оснащен усовершенствованным многослойным луком и наверняка приводился в боевую готовность только вручную. Должно быть, в состав лука входили слои из рога, тиса и сухожилий. Это было бы разумно — арбалет даже в сильный мороз не сломался бы. Наоборот, чем холоднее — тем крепче.
Арбалет был сплошь покрыт искусной резьбой. Растительные орнаменты, почему-то отнюдь не казавшиеся излишними на гладком дереве ложа, плавно переходили в замысловатые руны чужого языка.
Эльфийского — судя по расовой принадлежности девушки, которая сжимала чудный арбалет в руках.
Девушка была симпатичной. Длинные иссиня-черные волосы, глаза без зрачков, светящиеся холодным светом, аккуратные острые уши… Мысленно Тен-Тен сравнила себя с ней и мысленно же тяжко вздохнула. Ей до такого совершенства было далеко. И фигура ее неземным изяществом не отличалась — тяжелая физическая работа, которой она с малолетства занималась, дала о себе знать.
Незнакомка же была почти совершенна.
Заряженный арбалет в ее руках смотрел на Тен-Тен — острым, равнодушным зрачком.
«Что она тут делает?» — подумала Тен-Тен мимоходом. Восхищение арбалетом отошло на второй план, уступив место сомнениям, с некоторых пор донимавшим Тен-Тен... если их можно было так назвать.
Спасаясь от преследователей, решивших почему-то, что она, как и отец, знает секрет высококачественной стали, Тен-Тен вынуждена была бежать в пустоши — гнилое место, оставшееся после древней войны. Говорили, что оно проклято; когда ветер дул с пустошей, никто из местных жителей не рисковал выходить на улицы. Хорошо еще, что обитателям пустошей оттуда тоже ход был заказан.
Пустоши, по мнению Тен-Тен, были гораздо лучше общения с королевскими посланцами. Когда они пришли в первый раз, то забрали отца, избив Тен-Тен, которая пыталась его защитить. Когда пришли во второй, — подожгли деревню. Самой Тен-Тен едва удалось скрыться; в пустоши за ней преследователи пойти не рискнули. Увидев дым от сожженных домов, она хотела бежать назад…
Но из пустошей не было возврата. Теоретически Тен-Тен знала, что, пройдя их насквозь, может выйти к Великому Лесу. А вот куда идти — понятия не имела.
День и ночь она, прихрамывая, шла по пустошам — сама не зная, куда идет. Ориентироваться на местности ее не учили, а спросить у отца в свое время Тен-Тен не догадалась.
Теперь явно было поздно. Она сомневалась, что когда-нибудь еще его увидит, и хранила это знание глубоко в груди, не выпуская его наружу; отец учил ее быть сильной.
Когда под утро второго дня пески пустошей пополам с покрытой пеплом землей резко сменились степью, а степь так же неожиданно перетекла в лесную опушку, Тен-Тен ничуть не удивилась. Так же, как в первый день странствий не почувствовала изумления, увидев караван призраков. Точнее, призрачных мертвецов — ближайшие барханы просвечивали сквозь силуэты гниющих зомби в истлевших обрывках ткани и скелеты верблюдов, сдохших эдак лет двадцать назад. Казалось, ни люди, ни верблюды не подозревали о собственной давно наступившей смерти. Караван брел по пустошам в неизвестном направлении. Похоже, уже не первый год.
На Тен-Тен караван не обратил ровным счетом никакого внимания. Впрочем, и девушка, походя отметив наличие призрачных мертвецов, тут же о них забыла. Шагающая куда-то огромная — выше ее раз в семь — серая каменная статуя Тен-Тен тоже особо не заинтересовала. Беглая мысль —
(эти пустоши — очень странное место, обитель чужих кошмаров)
вот и все, чего удостоились увиденные ею сюрреалистические создания.
Когда стемнело, Тен-Тен остановилась на привал. После дня непрерывной ходьбы у нее ныли ноги, а легкая хромота усилилась настолько, что продолжать идти категорически не рекомендовалось. Если, конечно, она не стремилась упасть и наглотаться песка.
Падать не хотелось. До сих пор ей удавалось ни разу не упасть, несмотря на хитро замаскированные песком миниатюрные скальные обломки, и она собиралась продолжать дальше в том же духе.
Уснуть Тен-Тен не смогла, хотя честно пыталась. Это сыграло ей на руку — подкравшимся под покровом ночи хищникам-мутантам, коих в пустошах было великое множество, не удалось застать ее врасплох. К счастью, врагов было не так уж и много — пять или шесть. Для тренированной дочери оружейника, успевшей поработать наемницей во время приграничных конфликтов — мелочь, особенно если учесть, как медленно двигались противники. Похоже, маскироваться под привычную окружающую среду у мутантов получалось намного лучше, чем сражаться. Они привыкли набрасываться на редкую жертву всем скопом и никак не ожидали организованного отпора.
Покончив с хищниками, Тен-Тен приступила к оценке ущерба. Несколько болезненных, но несерьезных царапин. Изорванная одежда, которой теперь никакая иголка не поможет. Здорово помятая кольчуга, каким-то чудом не распавшаяся по колечку. Изрядно попорченный кинжал, такой теперь разве что на свалку. И — темно-фиолетовая, почти черная кровь мутантов, оросившая ее с ног до головы.
Брезгливо поморщившись, Тен-Тен кое-как вытерлась, а затем погрузилась в чуткую полудрему.
Очнувшись с наступлением рассвета, Тен-Тен долго не могла понять, где находится — пока она спала, пустоши стали степью. Этим же утром, пройдя сравнительно небольшое расстояние, Тен-Тен вошла под сень как по волшебству возникшего леса, сделала несколько шагов и почти сразу же наткнулась на эльфийку с арбалетом. Полюбовавшись оружием девушки, Тен-Тен задумалась о том, правда ли это происходит с ней — до этого она ни разу не видела эльфов и считала все, связанное с ними, сказкой. Потому не сразу услышала обращенные к ней, вполне ожидаемые слова арбалетчицы:
— Стой — стрелять буду!
Тен-Тен и без того остановилась, как только увидела незнакомку. Захотелось рассмотреть арбалет получше. Это оружие было совершенно — почти.
Не существовало в Мирах оружия, равного луку, который Тен-Тен унесла с собой из деревни. Разве что легендарный проклятый меч Кусанаги. Но меч — не стрелковое оружие, так что его можно не принимать в расчет.
— Человек! — в голосе арбалетчицы звучало несомненное презрение, смешанное с некоторой растерянностью, не совсем понятной Тен-Тен. Возможно, дело мог прояснить туго набитый рюкзак за спиной эльфийки. Рюкзак был таким большим, а его владелица — столь хрупкой, что Тен-Тен невольно забеспокоилась. Либо груз за спиной переломит эльфийку с ручным арбалетом напополам, либо перевесит — и утянет ее назад, за собой. Честно говоря, Тен-Тен была удивлена, что ничего из этого до сих пор не случилось. Может, дело в пресловутой эльфийской грации?..
— Ч-что ты делаешь во владениях светлых эльфов?! — воинственно, но вместе с тем нерешительно вопросила эльфийка. Тен-Тен подумала, что она, должно быть, очень юна. С виду больше двадцати не дашь — совсем ребенок, наверное, по эльфийским меркам. — Как ты смогла пройти сквозь три круга охраны Великого Леса? Отвечай!
«Я в Великом Лесу. Все же добралась», — подумала Тен-Тен.
— Я не видела охраны, — честно призналась вслух.
— Человек, — уничижительно повторила арбалетчица, с опаской косясь на свой рюкзак. Кажется, она боялась, что, пока будет тратить время на низшее существо — человека, драгоценный груз куда-нибудь исчезнет.
Только теперь Тен-Тен поняла: арбалетчица говорила с ней на Общем языке. Логично. С человеком по-человечьи и говори. Странно было бы, обратись она к вторженке на эльфийском.
«Эта арбалетчица слишком беспечна, — отметила Тен-Тен. — На ее месте любой человеческий наемник сначала выстрелил, а потом разбирался бы. Лучше перебдеть, чем недобдеть. А чужая жизнь не стоит и полудрагоценного камня в полногтя размером».
Тен-Тен ничуть не сомневалась, что стрела, выпущенная из этого арбалета, пробила бы ее кольчугу. Как и в том, что возможности испытать ее доспехи на прочность незнакомке не представится. Когда она выстрелит, Тен-Тен прежнем месте не окажется — болт уйдет в «молоко». Но зачем доводить до этого? Можно хоть раз в жизни решить все мирным путем...
Похоже, незнакомая арбалетчица придерживалась противоположного мнения.
— Ты — посланец человеческого короля! — неожиданно закричала она. — Его маги из рода темных эльфов телепортировали тебя… Я тебя не пропущу!
Тен-Тен стояла и терпеливо дожидалась, когда арбалетчице надоест кричать и она, наконец, что-нибудь предпримет.
Эльфийка замолчала, но предпринимать ничего не стала. Она была растеряна — похоже, в плачевном состоянии, в котором пребывала, Тен-Тен не соответствовала ее представлениям о страшных и ужасных воинах зловещего короля людей.
«Что ж, она права».
Тен-Тен предприняла попытку взглянуть на себя со стороны. Погасшие карие глаза с белками, покрытыми сеточкой лопнувших сосудов, и набрякшими, покрасневшими веками — кажется, единственное, что осталось на осунувшемся лице. Темно-фиолетовые пятна на помятой кольчуге, изодранной одежде и шелушащейся коже. Чужая кровь, запекшаяся в волосах.
М-да. По мнению этой чистенькой остроухой девочки в отглаженном охотничьем костюме, Тен-Тен действительно выглядела не лучшим образом.
— Ты шпионка, — неуверенно сказала арбалетчица. Тен-Тен не знала, злиться ей или смеяться. Не хотелось ни того, ни другого. От смеха заболит горло. От злости — голова. — Ты пытаешься разузнать побольше о светлых эльфах и доложить своему правителю, чтобы он сумел на нас напасть! Ведь так? — эльфийка выжидающе воззрилась на Тен-Тен.
Это было уж совсем нелепо.
Тен-Тен безуспешно попыталась замаскировать кашлем все-таки прорвавшийся, на редкость неуместный смех — почти истерический, по правде. Нечто похожее с ней уже раньше случалось, после того, как она в первый раз убила человека.
Арбалетчица нахмурилась. Похоже, спрашивала она без задней мысли.
С трудом совладав со смехом, Тен-Тен ответила:
— Я — не шпион человеческого короля. Я — против него.
— Но ты человек! — воодушевилась эльфийка, грозно — как она думала — потрясая арбалетом. По мнению Тен-Тен, выглядело это скорее потешно. Ее уже совершенно не интересовало, что здесь забыла одинокая эльфийка с первоклассным арбалетом и громоздким рюкзаком. Стражем границ она, конечно, не могла быть. Такие ответственные задания детям не поручают.
— И что с того, — возмутилась Тен-Тен. — Королевские посланцы забрали моего отца и сожгли мою деревню. Мне пришлось бежать.
— Тут поблизости нет человеческих поселений. Откуда ты родом и как твое имя? — арбалетчица задала провокационный, как ей казалось, вопрос.
— В наших краях сначала называются сами, потом спрашивают, — Тен-Тен надоело стоять в нескольких шагах от цели, выясняя отношения с впавшей в раннее детство арбалетчицей (кто доверил этой девочке такое серьезное и прекрасное оружие? Без спросу, что ли, взяла?). Она решила подтолкнуть эльфийку к действию.
— Ты все-таки шпионка! — послушно ведясь на «подталкивание», арбалетчица нажала на спусковой крючок, и болт устремился к «шпионке».
«Интересно, где настоящие стражи границы? — подумала Тен-Тен, молниеносно перемещаясь и с интересом наблюдая за болтом, застрявшим в стволе ближайшего дерева. Болт почти не дрожал. — Почему на крики этой девочки никто не отреагировал?»
— О... — эльфийка опустила арбалет. Поискала Тен-Тен взглядом — и нашла ее за своей спиной, вернее, рюкзаком, в опасной близости от драгоценного груза. — О! Брысь оттуда, не то получишь!
Такая реакция показалась Тен-Тен на редкость непредсказуемой. Ссориться с арбалетчицей Тен-Тен не собиралась, потому отступила на несколько шагов назад. Это было предусмотрительно с ее стороны — в следующее мгновение эльфийка, не удержав-таки равновесие, полетела на землю вслед за утянувшим ее рюкзаком. Обреченно вздохнув, Тен-Тен поймала арбалетчицу за миг до падения. Рюкзак, однако, приложился об землю — и раскрылся. Содержимое немедленно высыпалось на редкую зеленую травку. Увидев, что это было, Тен-Тен почувствовала необоримое желание протереть глаза.
В рюкзаке находилось неисчислимое количество разнообразных пирожных, пирожков, орехов в меду, мармеладных пластинок, коржиков, печенья и прочих сладостей, в большинстве своем человеческой наемнице неизвестных. Каждая сладость была заботливо завернута в салфетку или загадочную прозрачную пленку, но в результате случайного падения все это добро развернулось, после чего перемешалось с травой, землей, листвой и друг с другом.
— А... А-а? — арбалетчица инстинктивно вцепилась в Тен-Тен и увидела рассыпанные сладости. Лицо эльфийки вытянулось. Не выпуская Тен-Тен, арбалетчица предприняла бессознательную и бесполезную попытку ее потрясти — как грушу. — А-а-а! Мои... мои пирожные!
«Пирожные? Так мне не показалось?» — в совершенном обалдении подумала Тен-Тен.
— Это все ты виновата! — арбалетчица исподлобья уставилась на Тен-Тен. — Как я теперь сбегу из Великого Леса, без моих пирожных?! Я же умру голодной смертью!
— Ты собиралась... убежать? — не будь Тен-Тен растеряна, не стала бы тратить время на столь бессмысленный вопрос.
— Ага, точно! Ты ведь меня на горячем поймала! — сообразила эльфийка. Оглянулась в поисках оброненного арбалета — и только тут поняла, что находится у Тен-Тен на руках. Щеки арбалетчицы вспыхнули, будто сказочные магические огненные шары. Тен-Тен подумала: сейчас от нее пар повалит, как от подземного озера с кипятком. — Э-э? Э-э-э! Что это ты себе позволяешь?! Отпусти меня немедленно, ты... человек!
Тен-Тен аккуратно поставила арбалетчицу на землю. Особой разницы она не почувствовала — та практически ничего не весила.
— Мои пирожные... — горько всхлипнула арбалетчица. — И я сама... Я тебе не вещь! — с каким-то отчаянием крикнула она, выхватывая кинжал.
Скорость у нее была неплохая. Тен-Тен не успела вытащить то, что осталось от ее холодного оружия, о доставшемся от отца луке и говорить нечего. Пришлось не отражать удар эльфийского кинжала, а уклоняться от него.
Секунда — и кинжал отлетел в сторону; арбалетчица схватилась за правое запястье, болезненно кривя красивые губы.
— Будь любезна, проводи меня к местному руководству, — Тен-Тен решила не обращать внимания на пирожные и прочие странности незнакомки. Все равно ничего нельзя было поделать; оставалось только смириться с подвернувшейся проводницей.
Радовало, что прояснилась причина отсутствия вооруженных эльфов, взявших Тен-Тен на прицел, дабы защитить непутевую соплеменницу: арбалетчица планировала уйти из Великого Леса и в известность о своем уходе никого не поставила.
Но ничто не мешало вооруженным эльфам появиться в любой момент и нашпиговать Тен-Тен стрелами. Эльфы — не мутанты из пустошей, а Тен-Тен еще и не в лучшем состоянии после пустошей пребывала. Проще попросить у них официальное разрешение на то, чтобы пройти сквозь лес, и не дрожать потом за свою шкуру. Если откажут и убьют, так хоть сразу.
Губы задрожали. Тен-Тен прикусила их, не позволяя себе сорваться, и подняла эльфийский арбалет с земли. Испещренное резьбой деревянное ложе удобно легло в левую руку; это и впрямь было хорошее оружие. Настоящее.
Почти не касаясь дерева, Тен-Тен медленно провела по ложу арбалета кончиками пальцев правой руки. Посмотрела на неподвижно замершую эльфийку, глядящую на нее во все глаза — и решительно протянула ей подобранное оружие. Освободившейся ладонью погладила плечо своего лука, чутко дремлющего в налучи. Как обычно, ей показалось, будто лук довольно заурчал, потянулся — точь-в-точь довольный кот.
Эльфийка покраснела еще сильнее. Неуверенно потянулась за арбалетом, потом, будто опомнившись, попыталась вырвать свое оружие из чужих рук.
Как только пальцы эльфийки сомкнулись на деревянном ложе, Тен-Тен крепко сжала ее запястье — и привлекла предполагаемую проводницу к себе. Чтобы сбежать не вздумала.
В следующее мгновение ей пришлось подхватывать падающий арбалет — от неожиданности эльфийка выпустила оружие.
— Кто ты?! — пролепетала арбалетчица с застывшим на лице безмерным, а оттого довольно комичным изумлением. Похоже, этот вопрос заинтересовал ее с новой силой. — Ты… чувствуешь оружие. Люди не могут…
— Я — дочь оружейника, — почти насильно вручив эльфийке арбалет, Тен-Тен выпустила ее руку и отступила на шаг назад. Она не видела смысла в том, чтобы разводить с проводницей разговоры — особенно если та «плавает» в реальности и таскает с собой рюкзак, набитый сладостями неопределенного происхождения. — Где я могу найти твоих вышестоящих сородичей?
Арбалетчица недоверчиво воззрилась на свои руки. Не спеша отвечать на вопрос Тен-Тен, задала собственный:
— Кто научил тебя так драться?
— Жизнь, — коротко ответила Тен-Тен. Общаться с арбалетчицей было крайне затруднительно, но сдаваться она не собиралась. — Ты проведешь меня?
— Проведу… А жизнь… что это значит? Ты много с кем… дралась?
Единственного взгляда Тен-Тен хватило, чтобы арбалетчица перестала задавать глупые вопросы (похоже, к этому делу у нее был настоящий талант), вышла из прострации и начала действовать. Первым делом она подобрала кинжал и вернула его в ножны на поясе. Потом ничтоже сумняшеся выдернула из ствола дерева болт. Провела по стволу рукой — и оставшееся от арбалетной стрелы повреждение исчезло.
«Эта девочка — чародейка», — отметила Тен-Тен машинально.
Острое предчувствие беды заставило ее податься в сторону. Эльфийка тоже что-то почувствовала — но прежде, чем она обернулась, Тен-Тен извлекла из налучи лук и одну за другой отправила в полет добрый десяток стрел.
Эльфийка оборачивалась. Невообразимо, недопустимо медленно.
«Ей здесь не место. Надо покончить с ними как можно быстрее — до того, как она станет помехой», — вскользь подумала Тен-Тен. В последний раз спустила тетиву — стрелы закончились раньше, чем хотелось. Нагнулась, достала из сапога свой затупившийся, весь в зазубринах, кинжал, распрямилась — и вступила в ближний бой, не дожидаясь, пока враги окончательно материализуются.
Можно было не думать о своих потерях. Наконец-то.
В обмен на эту свободу Тен-Тен когда-то пошла на войну. Отец был против. Отец поседел, пока ее не было, — но не сказал ни слова, когда она вернулась. Он сделал вид, будто ничего не произошло.
Уходила одной, вернулась другой — что-то изменилось в корне, и Тен-Тен не могла сказать, будто изменилось к лучшему.
Раньше ей, по крайней мере, было куда вернуться. Теперь она и этого лишилась.
Эльфийка оборачивалась.
Сколько прошло времени с тех пор, как Тен-Тен поняла — сейчас произойдет что-то неладное? Секунда? Две? Три?
Эльфийка обернулась. Ее зрачки расширились — зрелище действительно впечатляло.
На опушке Великого Леса возникло больше десятка образин, на которых и взглянуть-то было страшно. Каждый — трехметрового роста, заросший черной шерстью, смутно напоминающий помесь человека с матерым медведем. Картину завершали горящие алые глаза подземных чудовищ, выдающиеся вперед челюсти, гигантские загнутые зубы и когти, больше похожие на длинные ножи. Приснится такой — подушкой не отмашешься.
Тен-Тен сжала зубы.
Восемь монстров завершили материализацию и упали замертво — стрелы, выпущенные почти вслепую, на слух, сделали свое дело. Не исключено, что точное попадание единственной стрелы оказалось бы для любого чудовища смертельным, но Тен-Тен предпочла не рисковать.
К сожалению, монстров было больше восьми. А из оружия у Тен-Тен оставался только кинжал, для боя не очень подходящий. Да и в ближнем бою она была плоха, если честно. Всегда стреляла лучше других, с малолетства могла попасть белке в глаз, но кинжал — разве что для того, чтобы разделать добычу. Против мутантов пустошей, мелких и неповоротливых, кинжал подходил вполне, да и на тех обломался. Не лучшая сталь. Не та, секрет которой пытались вызнать королевские посланцы. Ту больше никто не кует, даже отец Тен-Тен не смог бы…
Отец.
«Раз. Два, — Тен-Тен считала оставшихся в живых противников, попутно увертываясь от их зубов и когтей и время от времени вонзая кинжал в мутированную плоть. — Три. Четыре».
Эльфийка, кажется, сообразила, что случилось. Принялась заряжать арбалет — медленно, слишком медленно. Счастье, что на нее, тихо-мирно стоявшую в сторонке, монстры пока не обращали внимания. Тен-Тен не знала, успеет ли в случае чего защитить ее — самой приходилось несладко.
«Пять, — досчитала Тен-Тен. Пожалуй, она была удивлена. — С теми восемью — тринадцать. Всего тринадцать монстров? Противник явно не воспринимает светлых эльфов всерьез. Впрочем, — краем глаза Тен-Тен увидела, что ее предполагаемая проводница все еще заряжает арбалет, — эта эльфийка как воин и впрямь немногого стоит».
«Четыре», — без всякого удовлетворения отметила Тен-Тен. Еще один труп. Свежая кровь на остатках кольчуги и одежде, лице и руках, в волосах. Удары кинжалом — и фонтаны алой жидкости, орошающие все вокруг.
— А-а-а!!! — течение мыслей Тен-Тен очень вовремя прервал истошный вопль. Чудом уклонившись от сокрушительного удара вражьей лапы, Тен-Тен бросила беглый взгляд в сторону диковатой эльфийки. Та зажмурила глаза, отбросила незаряженный арбалет и, кажется, пыталась оглушить заинтересовавшегося ею монстра. А может — снести звуковой волной.
Тен-Тен захотелось бесцеремонно оттолкнуть монстра и лично оглушить непутевую арбалетчицу, дабы не орала и не отвлекала от схватки. Совладав с искушением, Тен-Тен поспешила эльфийке на помощь.
Монстр, покусившийся на арбалетчицу, пребывал в некотором замешательстве. Похоже, настолько голосистые жертвы ему ранее не попадались. Монстр все же сделал неуверенный шаг вперед...
И — поскользнулся на креме сладостей, рассыпанных в траве.
— Мои... пирожные!!! — арбалетчица на секунду приоткрыла один глаз, тут же закрыла его и взвыла пуще прежнего. — Не смей топтать мои пирожные, ты... страшилище! А-а-а-и-и-и-и-и!!!
«Ну и голос у тебя, подруга», — ошарашенно подумала Тен-Тен, в несколько ударов кинжала поканчивая с упавшим монстром. Число врагов сократилось до трех, но кинжал Тен-Тен треснул у рукояти и грозил вот-вот покинуть бренный мир.
«Ар-ба-лет, — по слогам подумала Тен-Тен, заслоняя эльфийку собой и в рекордно короткие сроки перезаряжая поднятое оружие. — Арбалет».
Отцовский лук будто вздохнул, как показалось Тен-Тен — с укоризной. «Больше стрел при себе иметь надо!» — вот как можно было расшифровать этот вздох. Впрочем, добрый лук никогда не станет препятствовать владелице, и ревность ему неведома…
Выстрел. Перезарядка. Выстрел. Перезарядка. Выстрел. И еще раз.
Окружающий Тен-Тен мир сузился до арбалета в руках и нечленораздельно ревущих целей. И рев, и цели, то есть монстры, казались Тен-Тен замедленными в десятки раз; однако противники приближались, она видела это.
Чем ближе цели — тем лучше. Легче попасть.
Меньше чем через минуту с монстрами было покончено.
— А-а-а... — все тянула и тянула арбалетчица.
«Не понимаю я ее, — устало подумала Тен-Тен, приступая к сбору стрел. Сначала — для лука. Потом — арбалетных болтов. — Не умеет сражаться — залезла бы на дерево и сидела там. Монстры бы ее не достали — они лазить по деревьям не умеют. Разве что с корнем вырывать. Но деревья здесь высокие, с толстыми, крепкими стволами — так просто не вырвешь. Правда, монстры могли ее стряхнуть... Но до этого им еще додуматься надо! Фора во времени ей была бы обеспечена».
— А-а-а... — арбалетчица опять приоткрыла один глаз. Увидела Тен-Тен, осмелела, открыла и второй. — А-а? — заметно сбавив тон, произнесла с явно вопросительными интонациями. На мгновение замолчала. И сразу же, не дав Тен-Тен насладиться благословенной тишиной, спросила немного дрожащим голосом: — Ч-что это был-ло?..
— Да образины какие-то, — ответила Тен-Тен, подходя к эльфийке и в третий по счету раз возвращая ей арбалет. С болтами. — У вас тут враги завелись, похоже. И магичат они нехило.
— Ага, — эльфийка, похоже, немного расслабилась. — Эти, значит... Они часто на Лес нападают. Только им дальше первого круга охраны не прорваться! Там лучшие воины и маги на страже стоят. Кроме того, дальше первого круга телепортационная блокировка стоит.
— Эти монстры, — Тен-Тен указала на еще теплые трупы, — телепортировались. Сюда. В четвертый круг охраны, если не ошибаюсь.
— Невозможно, — пробормотала эльфийка, крепче сжимая арбалет. Она начинала понимать. — Это... катастрофа! В четвертом, последнем кругу охраны очень мало стражей. Если эти нападут сейчас... начнется война!
— Она уже началась, — спокойно сообщила Тен-Тен. — Похоже, монстры не представляют для ваших врагов особой ценности — потому в пробной атаке участвовали они. Можешь связаться с центром?
— Я... — арбалетчица выглядела совершенно подавленной.
— Не можешь — проводи меня к вашему руководству.
— Я... должна была сделать это сразу, как только увидела... их? — арбалетчица кивнула в сторону мертвых монстров. Последнюю фразу Тен-Тен она явно не услышала. — А потом помочь тебе сражаться с ними? Хотя бы не мешать... да? — вдруг зрачки эльфийки расширились. — Ты убила их всех?! Одна?! — в голосе арбалетчицы слышалось такое искреннее восхищение, что Тен-Тен даже разозлиться толком не смогла.
— Свяжись со своими и расскажи, что случилось, — велела Тен-Тен. Она подозревала, что монстры объявились не только здесь.
— Да, я... сейчас, — сконфуженно пробормотала арбалетчица, доставая из-за пояса миниатюрное зеркальце — в самый раз солнечные зайчики пускать. — Я о тебе тоже сообщу… Спрошу, можно ли тебе остаться.
Тен-Тен приподняла брови. Она не ожидала, что непрофессиональная арбалетчица, собиравшаяся бежать из Леса с рюкзаком пирожных, имеет прямую связь с эльфийским руководством.
— В чем дело? — спросила Тен-Тен, заметив, что арбалетчица почему-то колеблется.
— Я... не знаю твоего имени, — смущенно сказала эльфийка. — Я должна как-то представить тебя!
— Меня зовут Тен-Тен.
— О-очень приятно… А я — Хината. Хьюга Хината, — эльфийка произнесла странное сочетание слов так, будто оно что-то значило.
— Поторопись, Хината, — посоветовала Тен-Тен.
— Да, да, — закивала арбалетчица. Тен-Тен догадалась отойти в сторону, дабы ее не смущать. Да и потрескавшийся кинжал от крови монстров отчистить надо было, как знать, может, еще пригодится.
Какое-то время Хината увлеченно переговаривалась с кем-то через магическое зеркальце. На эльфийском языке. Нешуточная тревога в ее голосе вскоре сменилась нескрываемым облегчением, из чего Тен-Тен заключила, что рассказ Хинаты не был для эльфов новостью. Наверняка они уже приняли необходимые меры.
Пока эльфийка общалась с соплеменниками, Тен-Тен старательно протирала почти загубленный кинжал пучком сорванной травы. Чудо, что это оружие до сих пор не превратилось в пригоршню металлических осколков.
— Наши тебя примут! — сияя, сообщила Хината минуты через три. И без предупреждения схватила Тен-Тен за руку.
Остановившись в последний момент, Тен-Тен поняла, что едва не вонзила свой кинжал в спину Хинаты. Скрыв умирающее оружие за голенищем сапога, Тен-Тен сообразила — эльфийка даже не заметила, в какой близости от смерти находилась.
— Как она невовремя, война, — пожаловалась Хината, энергично волокущая Тен-Тен вглубь Великого Леса. — Завтра у м-моего брата день рождения, мы к этому празднику неделю готовились... А теперь все наверняка отменят. И мне не достанется ни одного тортика!
— Ты же вроде убегать из Леса собиралась? — Тен-Тен не поспевала за ходом мысли своей жадной до сладостей проводницы.
— Собиралась, конечно! — возмутилась Хината. — Они меня к готовке тортиков не допускают…Но завтра я должна была вернуться! Мне тех пирожных как раз на день хватило бы, я на кухне ими запаслась... Обязательно было их на землю покидать! — эльфийка одарила Тен-Тен сердитым взглядом. — А потом еще один из этих по моим пирожным потоптался... Ничего не поделаешь, придется возвращаться.
— Арбалет ты тоже на кухне взяла? Или в оружейной? — Тен-Тен не удержалась от вопроса.
— Какой арбалет? — приподняла брови Хината. Тен-Тен показала. — А, ты его имеешь в виду. Ну, это не арбалет.
— Тогда что? — определенно, логика Хинаты Тен-Тен была недоступна.
— Это... часть меня, — мечтательно сообщила арбалетчица. — Сколько себя помню, он всегда со мной. Или я с ним. Когда-то я его даже поднять не могла. Сидела часами в оружейной и смотрела. Знаешь, как меня за это воспитатели ругали?! И только брат одобрял. Говорил, что я стану хорошим воином. Лучше родителей. Но воин из меня тоже никудышный.
Тен-Тен смотрела на Хинату с некоторым сомнением. Почему она разоткровенничалась с предполагаемой человеческой шпионкой? Или немногословные и готовые выслушать собеседники ей до этого мига не встречались?
— Он — особенный, — убежденно сказала Хината. — Благодаря ему я — лучший стрелок Великого Леса. Но... у меня — дар друида. Неважно, насколько метко я стреляю — я не могу убивать. Призвание друида — в том, чтобы даровать жизнь, а не отбирать ее. Я не могу пойти против своей природы...
Тен-Тен вспомнила, как Хината одним прикосновением восстановила поврежденный древесный ствол — и почувствовала подобие зависти.
Она хотела бы даровать жизнь. Однако не могла идти против своей природы, как и друидесса-арбалетчица.
— Ты тоже стрелок, да? У тебя хороший лук... Композитный, — тоном знатока заметила Хината.
...в саадаке за спиной — лук, призывающий Великую Нищенку...
«Мой лук не просто хорош. Он — совершенен, — подумала Тен-Тен, — пусть не чувствую его частью себя. Хотя... любое оружие — лишь продолжение того, кто владеет им, верно?»
— Мне велено проводить тебя к Великой Стене, — беспечно сообщила Хината.
— Великая Стена? — уточнила Тен-Тен, без сопротивления следуя за эльфийкой.
Лес, сквозь который они шли, был прекрасен.
...Изумрудная зелень нестареющего Великого Леса; предковечный лес, и весна, что царит в нем — правесна, ибо начинает год, в котором на землю снизойдет спаситель, призванный обновить миры. Очистить их от скверны....
— Магический щит, ограждающий Город в Великом Лесу, — объяснила Хината. На ее месте Тен-Тен не доверила бы такую информацию первой встречной, даже помоги эта встречная ей в бою. — Великая Стена защищает нас от вооруженного вторжения и вражеских заклинаний. Одновременно она является телепортационной блокировкой. В отличие от блокировок, поставленных на телепортацию в круги охраны, разрушить Великую Стену невозможно. Она автономна. Чары Великой Стены не слабеют со временем, в ней нет брешей, она не требует магической подпитки. Настоящее произведение заклинательского искусства. Только моему брату такое под силу. Жаль, что создать вторую Великую Стену он не может. Заклинание, воздвигшее этот универсальный щит, было одноразовым...
— Ты уже несколько раз упомянула своего брата, — заметила Тен-Тен. — Наверное, он для тебя очень важен?
Хината замерла на месте. Остановилась и Тен-Тен.
— Знаешь, — сказала Хината немного напряженно, — мне кажется, я знала тебя прежде. В другой жизни, быть может… Я тебе доверяю. Брат для меня — все. Но он из младшей семьи светлых эльфов, а я — из старшей. Я должна выйти замуж за темного эльфа из клана Учиха, чтобы заключить мир. Иначе темные эльфы нас уничтожат. Думаю, этих монстров прислали именно они. Как предупреждение.
— Что-то мне подсказывает, что бежала ты не из-за тортиков, — Тен-Тен тяжело вздохнула. Вляпываться в политические интриги расы, в чьем существовании она до сегодняшнего дня сомневалась, ей никоим образом не улыбалось.
Хината кивнула, не подтверждая, но и не опровергая утверждение Тен-Тен… и, тут же отшатнувшись, закричала.
— Тен-Тен!!! Сза...
Голос у нее был очень красивый.
Тен-Тен упала ничком, попутно сбив Хинату с ног, — так что длинное, склизкое багрово-черное щупальце без намека на присоски, где-то в полметра толщиной, не дотянулось ни до кого из них.
— Этот монстр... Он телепортировался почти в сам Город в Великом Лесу! Но это невозможно, Великая Стена цела, как же... — судя по лихорадочным рассуждениям Хинаты, она упала довольно удачно, ничего себе при падении не повредив.
В мгновение ока выхватив оружие и очутившись в непосредственной близости от монстра — куста из длинных щупальцев, Тен-Тен полоснула ближайшее из них кинжалом.
Чудовище не издало ни звука — у него не было рта. И болевых рецепторов, похоже, тоже.
— В сторону! — голос Хинаты прозвучал неожиданно властно, и Тен-Тен подумала вдруг: там, на опушке, она дурачилась. Она даже не собиралась всерьез сражаться.
«Она меня… проверяла?!»
Думать так было неприятно; Тен-Тен подалась вправо. Магическая зеленая сеть, липкая даже с виду, упала на монстра и... исчезла, соприкоснувшись с багрово-черной шкурой. Хината пригнулась, и очень вовремя — одно из щупальцев устремилось к ней, но ухватило лишь воздух.
Тен-Тен атаковали сразу два щупальца; еще одно обрушилось на нее сверху — с такой скоростью, что она едва успела отшатнуться, лишь чудом удержав в руке кинжал — щупальце, обвившее ее оружие, соскользнуло.
«Я не справлюсь с этой тварью, — Тен-Тен трезво оценивала собственные возможности. — Не с этим оружием».
Мысль вызвала скорее облегчение, чем тревогу.
Можно было ни о чем больше не думать. Не бороться с самой собой. Не прислушиваться к сводящим с ума голосам, кричащим: все погибло, ты все потеряла, тебе некуда вернуться.
Просто всецело довериться инстинктам — и делать то, что она умела лучше всего, для чего она была создана.
Сражаться. И — убивать.
Тен-Тен метнулась к монстру. Что ж, это будет неплохой танец… напоследок.
Чудовищу было уже не до Хинаты; оно сосредоточилось на Тен-Тен. Многочисленные раны, которые та наносила монстру, не были опасными, из них даже кровь не текла, но настойчивая противница не давала твари добраться до главной, судя по всему, цели.
До Хинаты.
Несмотря на это, монстр не нападал — хотя мог бы. Только защищался.
Судя по разноцветным вспышкам, то и дело мелькавшим в опасной близости от Тен-Тен, и странному покалыванию в кончиках пальцев, Хината продолжала применять магию. Притом высшую. Ее последнее, невероятной силы заклинание, направленное на монстра, едва не швырнуло Тен-Тен вверх и в сторону, на ветви ближайшего дерева, которые при таком раскладе могли успешно заменить копья. Или — жесткие стебли неизвестной травы, за одну ночь вырастающей на метр в высоту...
«Она могла сделать тех образин на поляне одной левой! Хотя да, если она друид, то она не убивает…»
Монстр даже не вздрогнул. Похоже, магия Хинаты на него не действовала. Да и усилия Тен-Тен ни к чему, по сути, не приводили; она не могла ни убить, ни измотать чудовище. Только задержать, и то — временно. Рано или поздно — скорее рано — Тен-Тен должна была устать. Она была выносливее многих, но любой выносливости положен предел… особенно после перехода по пустошам.
За исключением выносливости монстра, который будто не знал, что такое усталость.
Луч зеленовато-белого света, берущий начало из сложенных лодочкой ладоней Хинаты, ударил в беспорядочное скопление щупальцев монстра и... погас.
— Невозможно... — выдохнула Хината. — Этого не может быть! Даже темные эльфы не способны противостоять божественной магии света, а уж монстры — и подавно...
Хмурое небо, затерявшееся где-то вверху, замаскированное кронами деревьев, разрезала вспышка молнии, никакого отношения к магии не имеющая.
«Я не могу позволить этой эльфийской девочке умереть здесь.
Не теперь».
Глухо зарокотал гром.
«Хината — свободна, как дождь. Как любой из нас, неважно, люди мы, эльфы или еще кто-то. Нет нужды жечь деревни или пытаться женить кого-то без его на то желания.
Все мы свободны. Изначально».
В следующее мгновение с неба хлынули упругие, прозрачные, косые струи оплодотворяющего дождя — одного из средств против слабости.
— И разверзлись хляби небесные, — пробормотала Хината, обеими руками совершая странные пассы. — Это... союз земли и неба.
Монстр попытался оттолкнуть Тен-Тен щупальцем; та, не задумываясь, отсекла кусок щупальца, но не чувствующую боли тварь это не остановило. Многочисленные раны никак не сказывались на здоровье монстра; ни капли его крови или того, что ее заменяло, не пролилось на землю.
У монстра не было крови. И убить в физическом смысле его, похоже, было невозможно.
Магия на него не действовала тоже — старания Хинаты, продолжающей выплетать какие-то чары, заранее были обречены на провал.
— Хината, — выдохнула Тен-Тен хрипло. Щупальце монстра, имевшее целью сбить Тен-Тен с ног, походя мазнуло ее по подошвам; почти потеряв равновесие в прыжке, Тен-Тен все-таки ухитрилась не упасть и через секунду уже ощущала твердую почву под ногами. — Хината, уходи! Позови кого-нибудь на помощь!
— Нам с тобой никто не поможет, — отозвалась Хината пугающе беззаботным голосом. — Моего брата тут нет, так что… отойди, Тен-Тен. Это не твоя битва.
— Хината! — Тен-Тен не понимала, о чем говорит эльфийка. Тен-Тен видела — Хината не уходит, остается рядом, в смертельной опасности, а она не сможет защитить ее, она долго не выдержит, у нее уже ноют руки от неисчислимых ударов; не щади ее монстр, Тен-Тен давно была бы мертва.
— Да, — сказала Хината, подставляя лицо дождевым струям. Пальцы эльфийки ни на мгновение не прекращали движения — она творила заклинание. У Тен-Тен заломило зубы — чары такой силы она и представить не могла.
«Она собирается убить себя, — пораженно подумала Тен-Тен. — Это заклинание уничтожит ее вместе с монстром. Она не понимает! Она хочет защитить свой Лес — пусть ценой собственной гибели. Хочет самоутвердиться, доказать что-то своей нелепой гибелью! Но зачем?»
— Уходи. — Один взгляд лавандовых лучистых глаз — и будто мягкая женская рука осторожно оттолкнула Тен-Тен от монстра.
«Ну уж нет. Ты не уйдешь! — на скулах Тен-Тен вспухли желваки; оказавшийся бесполезным кинжал полетел в траву. — Это — бегство от жизни, бегство из жизни, пусть не неповторимой, но единственной в своем роде.
Ты не уйдешь — я не собираюсь брать на себя вину еще и за твою смерть!» — Тен-Тен не думала о том, как собирается помешать Хинате. Не думала вообще.
Привычным жестом рука ее потянулась к бедру и встретила отполированное деревянное плечо.
Тен-Тен немедля взяла лук, перешедший ей в наследство от отца, в руки — тот будто вздрогнул, отзываясь на прикосновение, и через секунду ни с чем несравнимое чувство единения переполнило ее.
Через полсекунды Тен-Тен плавно спустила тетиву, и единственная стрела устремилась к монстру.
«Не может быть, — подумала Тен-Тен мгновение спустя, опуская оружие. — Я... промахнулась?!»
Стрела и впрямь не попала в монстра, пролетев над багрово-черными щупальцами; Хината вытянула руки раскрытыми ладонями вперед — завершающий пасс.
«Пропало. Все мое мастерство пропало».
Дождевые струи хлестали Тен-Тен по спине, по рукам, пытались попасть в глаза.
«Нет. Этого не может быть».
И тут стрела взорвалась, обернувшись облаком капель — более чистых и прозрачных, чем дождевые. Капли разлетелись в разные стороны, заключив монстра в геометрически правильный круг, и Тен-Тен увидела, что они переливаются всеми цветами радуги, как бриллианты, отражают в себе все оттенки мира.
«Клетка. Эти капли заключили монстра в клетку!» — поняла Тен-Тен.
Стоя под дождем с непокрытой головой, Хината тоже смотрела на капли — и на багрово-черное щупальце, на какой-то метр не дотянувшееся до нее. Щупальце едва заметно подрагивало, пытаясь продвинуться дальше, но — не могло.
«Проклятье! Она же успела закончить заклинание!» — Тен-Тен подумала это уже на бегу; капли воды разлетались из-под ее ног. Она спешила так, как никогда в жизни, бежала так быстро, как могла — но уже видела, что не успевает. Какие-то десять метров, оказывается, могут быть непреодолимым расстоянием.
«Они избили меня и ушли. Увели моего отца. А я осталась страдать от боли. Я ничего не смогла сделать, только убежать. Я бегу всю свою жизнь.
Я ушла от мирной жизни на войну и ушла с войны, когда поняла, что больше не выдержу. Я бегу так быстро, как могу; я — дезертир этой жизни.
Но мне пора остановиться.
Мне пора».
Через миг Тен-Тен раскрытой ладонью хлестнула Хинату по рукам. Эльфийка попыталась обернуться к ней; Тен-Тен еще успела разглядеть в ее глазах слезы, — именно слезы, не дождевые капли, она слишком сильно ударила Хинату, но другого выхода не было — а потом эльфийка потеряла равновесие и начала падать.
Хмурое небо осветили десятки, сотни ветвистых молний; монстр в импровизированной клетке задергался, тщетно пытаясь вырваться.
Тен-Тен придержала Хинату за талию, не дав эльфийке бесславно упасть наземь, отстранилась — и почувствовала, как возникает на губах усталая улыбка.
Она успела. Она защитила Хинату.
Сотни молний ударили с небес в монстра, все как одна поразив черно-багровое тело, почти полностью состоящее из щупальцев; разноцветные капли с бешеной скоростью закружились вокруг чудовища против часовой стрелки, слившись в сплошную линию. Тварь задергалась, завибрировала и — без единого звука растворилась в воздухе, исчезла, будто ее никогда и не было.
«Не допущу Зла, — подумала Тен-Тен. — Мой дух преодолеет все. В новой инкарнации смогу победить саму Смерть».
Хината смотрела — и начинала произносить ее имя, а Тен-Тен уже падала, молча удивляясь, откуда на аккуратном костюмчике эльфийки появились темно-красные пятна.
Она еще успела посмотреть вниз и понять, почему лицо эльфийки искажено таким ужасом, а ее одежда испачкана алым, а потом рухнула как подкошенная, и темнота сомкнулась над ней — под аккомпанемент умолкающего звона воображаемых колокольчиков на ветвях деревьев Великого Леса.
Гроза заканчивалась.
***
Воздух вонзился в легкие миллионом острых игл. Тен-Тен вдохнула — и всхлипнула от боли.
Когда она плакала в детстве, отец велел ей не притворяться.
— Пей, — сказал чей-то голос, тихий и нежный.
Может, так говорила ее мать, когда Тен-Тен в детстве болела. Сама Тен-Тен не помнила о матери ничего… ничего.
Она пригубила питье; будто раскаленный свинец залили в горло. Страшнее этой боли не было, наверное, ничего, даже когда наступила на ржавый гвоздь, и он проткнул ногу насквозь, даже когда после боя лежала посреди невыносимого зловония и не могла подняться, а жизнь вытекала из распоротого бока вместе с кровью…
Повезло.
— Что это было? — спросила Тен-Тен, когда красные круги перед глазами исчезли. Она даже рискнула открыть глаза — и увидела нездорово-бледное лицо, на котором светились лавандовые глаза без зрачков.
— Вода Леса, — тихо ответила Хината. — Прости, у меня не было другого выбора.
— Ничего не понимаю, — Тен-Тен села. У нее ничего не болело; никаких ран. Даже царапины исчезли без следа, а о той ране, которую нанесла ей магия Хинаты, и говорить нечего.
— Ее пьют только лучшие эльфийские воины. После Воды Леса можно умереть. Но, если не умрешь… станешь сильнее. И все раны затянутся. Люди никогда не пили Воду Леса. Считалось, что она для них смертельна. Но ты выжила.
— Так… значит… я не человек? — выдохнула Тен-Тен.
Хината приподнялась с горы листьев, на которых устроила Тен-Тен:
— Ты теперь — одна из нас. Извини, но... Ты умирала. Я не могла ждать брата… о, а вот и подмога.
Тен-Тен резко обернулась, чтобы увидеть отряд эльфов в странных доспехах. Их лица были скрыты масками.
— Но мои уши… — Тен-Тен собиралась сказать, что с ее ушами ничего не случилось, на ощупь они остроконечными не были, да и глаза, должно быть, не изменились. Иначе она бы почувствовала.
— Физически ты — человек. Но твоя душа теперь принадлежит Великому Лесу. Ты останешься с нами? — голос Хинаты звучал очень мягко. — Поверь, так будет лучше…
— Я останусь, — твердо сказала Тен-Тен. — До тех пор, пока не верну тебе долг.
Хината закрыла за собой дверь. Потерянно посмотрела на бурые пятна засохшей крови, сплошь покрывающие почти высохший, слишком светлый костюм.
До этого момента у нее не было времени и взглянуть на собственный наряд — не то что сменить его.
— Ты нарушила закон, — сказал Недзи. Он ждал в ее комнате все это время, пока она устраивала Тен-Тен и докладывала отцу, правителю Леса.
Отец был в ярости. В очередной раз разочаровался в Хинате; что ж, не ново. Иногда Хината думала: будь у нее, скажем, младшая сестра, отец отказался бы признать ее своей дочерью. Она стала бы охотницей из младшей семьи и навеки скрыла бы лицо маской. А может, и вовсе потеряла бы право называться Хьюгой.
— Ты не должна была рисковать собой ради человека. И тем более не должна была давать ей Воду Леса.
Они оба знали, что это не первый раз, когда Хината нарушает закон.
И, скорее всего, не последний.
— Она защищала меня. Она спасла мне жизнь. Пожертвовала собой… как ты когда-то. Отец сказал, что это судьба.
Хината прикрыла глаза и заставила себя медленно выдохнуть. Потянулась рукой вперед; пальцы наткнулись на гладкую поверхность маски.
— Сама-то ты как себя чувствуешь… госпожа? — Недзи не мешал ей, но и не помогал. С ним всегда так — всегда приходится делать первый шаг.
Будь у Хинаты младшая сестра, она бы никогда этому не научилась.
— Все в порядке, — сказала устало и только тут воняла, что кончики ее пальцев чуть подрагивают. Навязчивое видение
(бледное, бескровное лицо, щеки, ставшие явно суше, чем были еще совсем недавно, плотно сомкнутые губы, давно утратившие девичью припухлость, ужасная рана с черными краями, на которую смотреть и то страшно, неудивительно, что она потеряла сознание)
не желало покидать ее. — Я… успела. Она выжила.
— Такая воля к жизни, — сказал Недзи задумчиво. — Но если бы не ты...
— Да, — согласилась Хината дрогнувшим голосом. — Если бы не я.
— Будь на месте человеческой девчонки кто-то другой, ты не смогла бы сделать того, что сделала, — продолжал Недзи. — Ты удержала ее здесь — никого не слушая, не считаясь ни с чьим мнением.
Хината знала, о чем он думает.
«Иногда мне кажется, что ты единственная в Великом Лесу играешь собственную симфонию.
Не на музыкальных инструментах… и даже не на нервах. На душах».
— Я никогда раньше не видела людей. Только слышала слухи… о человеческом короле. О тех зверствах, которые творятся в мире его именем. Я даже не подозревала, что люди могут отдавать жизнь — так просто, за первого встречного, не надеясь получить что-то взамен. Я не знала, что они умеют видеть суть вещей. Что не боятся умереть… Ничего не боятся. Они такие хрупкие, живут так мало, но они… сами хозяева своей судьбы. Ты защитил меня, потому что я была твоей жизнью. Я напоила тебя Водой Леса, потому что без тебя и меня бы не было. Но эта девушка, Тен-Тен… она меня только встретила. И ей было будто все равно, что с ней случится. Будто я была важна для нее не менее, чем она сама. Будто все в мире… равны. Тогда я подумала…
Недзи молчал. Он всегда молчал, позволяя ей говорить, и называл ее госпожой, и не одобрял на первый взгляд — холодный в той же мере, в которой Хината была теплой, устойчивый настолько, насколько она была ранимой.
— Я подумала, что мы все такие же. Мы не должны ни от кого… ограждаться. Не должны приберегать Воду Леса для лучших воинов, не должны враждовать с людьми… или с темными эльфами.
Недзи перехватил руку Хинаты. Неожиданный жест; она едва удержалась от вскрика. Свободной рукой потянулась к маске на его лице, сняла ее, заглянула в такие же, как у нее, холодные глаза без зрачков.
Они поняли все друг о друге давным-давно, после того, как однажды ночью он увидел ее танцующей на воде.
Ходить по воде; она, друидесса, это умела.
Они знали, что вместе им не бывать.
— Мир с темными эльфами и семейством Учиха невозможен. Этот брак — предлог. Они хотят лишить Великий Лес единственной законной наследницы, — Недзи говорил быстро и зло, — убить тебя, госпожа. Этот твой жених…
— Не называй меня так, — мягко попросила Хината.
— …он — убийца. И убивает не в сражении, а потому, что ему это нравится. Девушки, которые ему приглянулись, неважно, светлые эльфийки или темные, или и вовсе люди… он вырезает им глаза.
Хината вздрогнула.
— Разведчики подтвердили это. Ваш отец знает тоже. Нам было приказано никому не говорить. Он скажет вам позже. Сам. Потому что с нашей стороны брак — такой же предлог, как со стороны темных эльфов. Полагаю, вам будет приказано убить своего жениха и его старшего брата, тем самым обезглавив клан Учиха. Вы — друидесса. Вы дружите с Лесом, он отдает вам Воду Леса, а после нее выживают очень немногие. Если вы добавите Воду Учихам в питье…
— Это невозможно, — Хината опустила голову. — Я… не умею… убивать.
— Вам придется научиться, госпожа Хината. Но и после этого вы долго не проживете. Правитель Леса сознательно пожертвует вами. Когда-то он выдал темным эльфам моего отца только за то, что тот защитил вас от их группы захвата.
Хината помнила. Дело было в генах; темные эльфы постоянно совершенствовались при помощи магии. Светлые эльфы из старшей семьи Хьюга обладали уникальным набором хромосом. Только благодаря этому они могли говорить с Лесом и призывать его силы себе на помощь.
Выдавая Хинату замуж за младшего Учиху, ее отец давал темным эльфам то, что они давно стремились заполучить. Зачем?
Хината была склонна согласиться с Недзи. Брак — просто предлог. Никакого мира.
— Но, если я откажусь… будет война.
— Война будет в любом случае.
— Тот монстр… которого Тен-Тен победила… я никогда не видела такого прежде, — Хината слышала тревогу в собственном голосе. Присутствие Недзи успокаивало, но предложить он не мог ничего: они оказались в безвыходном положении. Оба. — Темные эльфы всегда экспериментировали с генетикой. Мы знали, что они выращивают чудовищ, только раньше они не могли противостоять магии и физическим атакам. И телепортироваться в четвертый круг охраны не могли. В Город в Великом Лесу — тем более. Их останавливала магическая стена. Тому монстру, которого Тен-Тен убила, стена — не преграда. Если начнется война, мы обречены. Поэтому отказываться от брака нельзя.
Но отравить Учих — тоже не выход. Вода Леса — не яд. Она — высшее благо, которого немногие достойны. Возможно, Учихи достойнее многих наших воинов; возможно, они выживут и станут сильнее, и обрушат свою возросшую силу на Великий Лес. Но даже если они умрут… Темные эльфы отомстят. Сил у них для этого более чем достаточно.
— Монстра победила не человеческая девушка, а ты, — не согласился Недзи.
— Знаешь, чем люди отличаются от нас? — отозвалась Хината. — Они идут вперед. Всегда, несмотря ни на что, не обращая внимания на чужие взгляды. Они не боятся жертвовать. Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Я согласна пожертвовать собой ради Леса. Я не боюсь потерять ни глаза, ни жизнь — если это поможет остановить войну. Но сама отнимать чужие жизни не буду.
— Ты ничего не остановишь! — Недзи почти кричал. — Ты…
— Я всегда буду любить тебя, — сказала Хината. Ее расчет был верен: Недзи осекся на полуслове. — Любовь нельзя объяснить — так же, как и проконтролировать. Ее можно только почувствовать. Любовь существует во многих формах. Доверие, смирение, благоговение, верность, стеснительность, тихая печаль, тоска по бесконечному... Моя любовь проявляется в одном: я хочу, чтобы ты жил. Я не собираюсь бежать.
Недзи отпустил руку Хинаты; она застыла перед ним с маской в руке, в своем испачканном чужой кровью костюме.
— Принести тебе другую одежду? — предложил Недзи.
— Нет, — Хината покачала головой.
— Твой жених прибывает в Лес завтра. Мне приказано встретить его на границе.
Хината не нашлась, что ответить.
Продолжение в комментариях.
Автор: Laora
Бета: patlatanata
Пейринг/Персонажи: Тен-Тен; Недзи/Хината и другие
Рейтинг: PG-13
Жанр: фэнтези, экшн
Размер: 15 005 слов
Предупреждения: фэнтезийная AU, инцест, женская дружба и махровый ООС
Саммари: Встретив в лесу эльфийку, человеческая наемница Тен-Тен защищает ее от чудовищ. Эльфийка, как оказывается в дальнейшем, принадлежит к знати. Ее зовут Хьюга Хината. Исцелив раны Тен-Тен, Хината берет ее на службу. Тен-Тен остается со светлыми эльфами до тех пор, пока не вернет Хинате долг. Такая возможность представляется скоро — светлые эльфы на протяжении столетий воюют со своими темными сородичами, и династический брак не может ничего изменить.
Примечание: текст с коллажами от Мика.. Ангел.. можно посмотреть здесь
читать дальше
Глава первая. Вода Леса.
Арбалет был прекрасен. Настоящее произведение искусства. Куда там примитивным человеческим арбалетам! Узнай Тен-Тен, что на изготовление шедевра, который она сейчас видела, ушла жизнь какого-нибудь известного оружейника — ничуть не удивилась бы. Определенно, этот старинный, надежный и одновременно изысканный арбалет был единственным в своем роде. И не менее смертоносным, чем лук, который покоился сейчас в налучи у бедра Тен-Тен, — несмотря на совершенно иную конструкцию.
Этот небольшой арбалет был оснащен усовершенствованным многослойным луком и наверняка приводился в боевую готовность только вручную. Должно быть, в состав лука входили слои из рога, тиса и сухожилий. Это было бы разумно — арбалет даже в сильный мороз не сломался бы. Наоборот, чем холоднее — тем крепче.
Арбалет был сплошь покрыт искусной резьбой. Растительные орнаменты, почему-то отнюдь не казавшиеся излишними на гладком дереве ложа, плавно переходили в замысловатые руны чужого языка.
Эльфийского — судя по расовой принадлежности девушки, которая сжимала чудный арбалет в руках.
Девушка была симпатичной. Длинные иссиня-черные волосы, глаза без зрачков, светящиеся холодным светом, аккуратные острые уши… Мысленно Тен-Тен сравнила себя с ней и мысленно же тяжко вздохнула. Ей до такого совершенства было далеко. И фигура ее неземным изяществом не отличалась — тяжелая физическая работа, которой она с малолетства занималась, дала о себе знать.
Незнакомка же была почти совершенна.
Заряженный арбалет в ее руках смотрел на Тен-Тен — острым, равнодушным зрачком.
«Что она тут делает?» — подумала Тен-Тен мимоходом. Восхищение арбалетом отошло на второй план, уступив место сомнениям, с некоторых пор донимавшим Тен-Тен... если их можно было так назвать.
Спасаясь от преследователей, решивших почему-то, что она, как и отец, знает секрет высококачественной стали, Тен-Тен вынуждена была бежать в пустоши — гнилое место, оставшееся после древней войны. Говорили, что оно проклято; когда ветер дул с пустошей, никто из местных жителей не рисковал выходить на улицы. Хорошо еще, что обитателям пустошей оттуда тоже ход был заказан.
Пустоши, по мнению Тен-Тен, были гораздо лучше общения с королевскими посланцами. Когда они пришли в первый раз, то забрали отца, избив Тен-Тен, которая пыталась его защитить. Когда пришли во второй, — подожгли деревню. Самой Тен-Тен едва удалось скрыться; в пустоши за ней преследователи пойти не рискнули. Увидев дым от сожженных домов, она хотела бежать назад…
Но из пустошей не было возврата. Теоретически Тен-Тен знала, что, пройдя их насквозь, может выйти к Великому Лесу. А вот куда идти — понятия не имела.
День и ночь она, прихрамывая, шла по пустошам — сама не зная, куда идет. Ориентироваться на местности ее не учили, а спросить у отца в свое время Тен-Тен не догадалась.
Теперь явно было поздно. Она сомневалась, что когда-нибудь еще его увидит, и хранила это знание глубоко в груди, не выпуская его наружу; отец учил ее быть сильной.
Когда под утро второго дня пески пустошей пополам с покрытой пеплом землей резко сменились степью, а степь так же неожиданно перетекла в лесную опушку, Тен-Тен ничуть не удивилась. Так же, как в первый день странствий не почувствовала изумления, увидев караван призраков. Точнее, призрачных мертвецов — ближайшие барханы просвечивали сквозь силуэты гниющих зомби в истлевших обрывках ткани и скелеты верблюдов, сдохших эдак лет двадцать назад. Казалось, ни люди, ни верблюды не подозревали о собственной давно наступившей смерти. Караван брел по пустошам в неизвестном направлении. Похоже, уже не первый год.
На Тен-Тен караван не обратил ровным счетом никакого внимания. Впрочем, и девушка, походя отметив наличие призрачных мертвецов, тут же о них забыла. Шагающая куда-то огромная — выше ее раз в семь — серая каменная статуя Тен-Тен тоже особо не заинтересовала. Беглая мысль —
(эти пустоши — очень странное место, обитель чужих кошмаров)
вот и все, чего удостоились увиденные ею сюрреалистические создания.
Когда стемнело, Тен-Тен остановилась на привал. После дня непрерывной ходьбы у нее ныли ноги, а легкая хромота усилилась настолько, что продолжать идти категорически не рекомендовалось. Если, конечно, она не стремилась упасть и наглотаться песка.
Падать не хотелось. До сих пор ей удавалось ни разу не упасть, несмотря на хитро замаскированные песком миниатюрные скальные обломки, и она собиралась продолжать дальше в том же духе.
Уснуть Тен-Тен не смогла, хотя честно пыталась. Это сыграло ей на руку — подкравшимся под покровом ночи хищникам-мутантам, коих в пустошах было великое множество, не удалось застать ее врасплох. К счастью, врагов было не так уж и много — пять или шесть. Для тренированной дочери оружейника, успевшей поработать наемницей во время приграничных конфликтов — мелочь, особенно если учесть, как медленно двигались противники. Похоже, маскироваться под привычную окружающую среду у мутантов получалось намного лучше, чем сражаться. Они привыкли набрасываться на редкую жертву всем скопом и никак не ожидали организованного отпора.
Покончив с хищниками, Тен-Тен приступила к оценке ущерба. Несколько болезненных, но несерьезных царапин. Изорванная одежда, которой теперь никакая иголка не поможет. Здорово помятая кольчуга, каким-то чудом не распавшаяся по колечку. Изрядно попорченный кинжал, такой теперь разве что на свалку. И — темно-фиолетовая, почти черная кровь мутантов, оросившая ее с ног до головы.
Брезгливо поморщившись, Тен-Тен кое-как вытерлась, а затем погрузилась в чуткую полудрему.
Очнувшись с наступлением рассвета, Тен-Тен долго не могла понять, где находится — пока она спала, пустоши стали степью. Этим же утром, пройдя сравнительно небольшое расстояние, Тен-Тен вошла под сень как по волшебству возникшего леса, сделала несколько шагов и почти сразу же наткнулась на эльфийку с арбалетом. Полюбовавшись оружием девушки, Тен-Тен задумалась о том, правда ли это происходит с ней — до этого она ни разу не видела эльфов и считала все, связанное с ними, сказкой. Потому не сразу услышала обращенные к ней, вполне ожидаемые слова арбалетчицы:
— Стой — стрелять буду!
Тен-Тен и без того остановилась, как только увидела незнакомку. Захотелось рассмотреть арбалет получше. Это оружие было совершенно — почти.
Не существовало в Мирах оружия, равного луку, который Тен-Тен унесла с собой из деревни. Разве что легендарный проклятый меч Кусанаги. Но меч — не стрелковое оружие, так что его можно не принимать в расчет.
— Человек! — в голосе арбалетчицы звучало несомненное презрение, смешанное с некоторой растерянностью, не совсем понятной Тен-Тен. Возможно, дело мог прояснить туго набитый рюкзак за спиной эльфийки. Рюкзак был таким большим, а его владелица — столь хрупкой, что Тен-Тен невольно забеспокоилась. Либо груз за спиной переломит эльфийку с ручным арбалетом напополам, либо перевесит — и утянет ее назад, за собой. Честно говоря, Тен-Тен была удивлена, что ничего из этого до сих пор не случилось. Может, дело в пресловутой эльфийской грации?..
— Ч-что ты делаешь во владениях светлых эльфов?! — воинственно, но вместе с тем нерешительно вопросила эльфийка. Тен-Тен подумала, что она, должно быть, очень юна. С виду больше двадцати не дашь — совсем ребенок, наверное, по эльфийским меркам. — Как ты смогла пройти сквозь три круга охраны Великого Леса? Отвечай!
«Я в Великом Лесу. Все же добралась», — подумала Тен-Тен.
— Я не видела охраны, — честно призналась вслух.
— Человек, — уничижительно повторила арбалетчица, с опаской косясь на свой рюкзак. Кажется, она боялась, что, пока будет тратить время на низшее существо — человека, драгоценный груз куда-нибудь исчезнет.
Только теперь Тен-Тен поняла: арбалетчица говорила с ней на Общем языке. Логично. С человеком по-человечьи и говори. Странно было бы, обратись она к вторженке на эльфийском.
«Эта арбалетчица слишком беспечна, — отметила Тен-Тен. — На ее месте любой человеческий наемник сначала выстрелил, а потом разбирался бы. Лучше перебдеть, чем недобдеть. А чужая жизнь не стоит и полудрагоценного камня в полногтя размером».
Тен-Тен ничуть не сомневалась, что стрела, выпущенная из этого арбалета, пробила бы ее кольчугу. Как и в том, что возможности испытать ее доспехи на прочность незнакомке не представится. Когда она выстрелит, Тен-Тен прежнем месте не окажется — болт уйдет в «молоко». Но зачем доводить до этого? Можно хоть раз в жизни решить все мирным путем...
Похоже, незнакомая арбалетчица придерживалась противоположного мнения.
— Ты — посланец человеческого короля! — неожиданно закричала она. — Его маги из рода темных эльфов телепортировали тебя… Я тебя не пропущу!
Тен-Тен стояла и терпеливо дожидалась, когда арбалетчице надоест кричать и она, наконец, что-нибудь предпримет.
Эльфийка замолчала, но предпринимать ничего не стала. Она была растеряна — похоже, в плачевном состоянии, в котором пребывала, Тен-Тен не соответствовала ее представлениям о страшных и ужасных воинах зловещего короля людей.
«Что ж, она права».
Тен-Тен предприняла попытку взглянуть на себя со стороны. Погасшие карие глаза с белками, покрытыми сеточкой лопнувших сосудов, и набрякшими, покрасневшими веками — кажется, единственное, что осталось на осунувшемся лице. Темно-фиолетовые пятна на помятой кольчуге, изодранной одежде и шелушащейся коже. Чужая кровь, запекшаяся в волосах.
М-да. По мнению этой чистенькой остроухой девочки в отглаженном охотничьем костюме, Тен-Тен действительно выглядела не лучшим образом.
— Ты шпионка, — неуверенно сказала арбалетчица. Тен-Тен не знала, злиться ей или смеяться. Не хотелось ни того, ни другого. От смеха заболит горло. От злости — голова. — Ты пытаешься разузнать побольше о светлых эльфах и доложить своему правителю, чтобы он сумел на нас напасть! Ведь так? — эльфийка выжидающе воззрилась на Тен-Тен.
Это было уж совсем нелепо.
Тен-Тен безуспешно попыталась замаскировать кашлем все-таки прорвавшийся, на редкость неуместный смех — почти истерический, по правде. Нечто похожее с ней уже раньше случалось, после того, как она в первый раз убила человека.
Арбалетчица нахмурилась. Похоже, спрашивала она без задней мысли.
С трудом совладав со смехом, Тен-Тен ответила:
— Я — не шпион человеческого короля. Я — против него.
— Но ты человек! — воодушевилась эльфийка, грозно — как она думала — потрясая арбалетом. По мнению Тен-Тен, выглядело это скорее потешно. Ее уже совершенно не интересовало, что здесь забыла одинокая эльфийка с первоклассным арбалетом и громоздким рюкзаком. Стражем границ она, конечно, не могла быть. Такие ответственные задания детям не поручают.
— И что с того, — возмутилась Тен-Тен. — Королевские посланцы забрали моего отца и сожгли мою деревню. Мне пришлось бежать.
— Тут поблизости нет человеческих поселений. Откуда ты родом и как твое имя? — арбалетчица задала провокационный, как ей казалось, вопрос.
— В наших краях сначала называются сами, потом спрашивают, — Тен-Тен надоело стоять в нескольких шагах от цели, выясняя отношения с впавшей в раннее детство арбалетчицей (кто доверил этой девочке такое серьезное и прекрасное оружие? Без спросу, что ли, взяла?). Она решила подтолкнуть эльфийку к действию.
— Ты все-таки шпионка! — послушно ведясь на «подталкивание», арбалетчица нажала на спусковой крючок, и болт устремился к «шпионке».
«Интересно, где настоящие стражи границы? — подумала Тен-Тен, молниеносно перемещаясь и с интересом наблюдая за болтом, застрявшим в стволе ближайшего дерева. Болт почти не дрожал. — Почему на крики этой девочки никто не отреагировал?»
— О... — эльфийка опустила арбалет. Поискала Тен-Тен взглядом — и нашла ее за своей спиной, вернее, рюкзаком, в опасной близости от драгоценного груза. — О! Брысь оттуда, не то получишь!
Такая реакция показалась Тен-Тен на редкость непредсказуемой. Ссориться с арбалетчицей Тен-Тен не собиралась, потому отступила на несколько шагов назад. Это было предусмотрительно с ее стороны — в следующее мгновение эльфийка, не удержав-таки равновесие, полетела на землю вслед за утянувшим ее рюкзаком. Обреченно вздохнув, Тен-Тен поймала арбалетчицу за миг до падения. Рюкзак, однако, приложился об землю — и раскрылся. Содержимое немедленно высыпалось на редкую зеленую травку. Увидев, что это было, Тен-Тен почувствовала необоримое желание протереть глаза.
В рюкзаке находилось неисчислимое количество разнообразных пирожных, пирожков, орехов в меду, мармеладных пластинок, коржиков, печенья и прочих сладостей, в большинстве своем человеческой наемнице неизвестных. Каждая сладость была заботливо завернута в салфетку или загадочную прозрачную пленку, но в результате случайного падения все это добро развернулось, после чего перемешалось с травой, землей, листвой и друг с другом.
— А... А-а? — арбалетчица инстинктивно вцепилась в Тен-Тен и увидела рассыпанные сладости. Лицо эльфийки вытянулось. Не выпуская Тен-Тен, арбалетчица предприняла бессознательную и бесполезную попытку ее потрясти — как грушу. — А-а-а! Мои... мои пирожные!
«Пирожные? Так мне не показалось?» — в совершенном обалдении подумала Тен-Тен.
— Это все ты виновата! — арбалетчица исподлобья уставилась на Тен-Тен. — Как я теперь сбегу из Великого Леса, без моих пирожных?! Я же умру голодной смертью!
— Ты собиралась... убежать? — не будь Тен-Тен растеряна, не стала бы тратить время на столь бессмысленный вопрос.
— Ага, точно! Ты ведь меня на горячем поймала! — сообразила эльфийка. Оглянулась в поисках оброненного арбалета — и только тут поняла, что находится у Тен-Тен на руках. Щеки арбалетчицы вспыхнули, будто сказочные магические огненные шары. Тен-Тен подумала: сейчас от нее пар повалит, как от подземного озера с кипятком. — Э-э? Э-э-э! Что это ты себе позволяешь?! Отпусти меня немедленно, ты... человек!
Тен-Тен аккуратно поставила арбалетчицу на землю. Особой разницы она не почувствовала — та практически ничего не весила.
— Мои пирожные... — горько всхлипнула арбалетчица. — И я сама... Я тебе не вещь! — с каким-то отчаянием крикнула она, выхватывая кинжал.
Скорость у нее была неплохая. Тен-Тен не успела вытащить то, что осталось от ее холодного оружия, о доставшемся от отца луке и говорить нечего. Пришлось не отражать удар эльфийского кинжала, а уклоняться от него.
Секунда — и кинжал отлетел в сторону; арбалетчица схватилась за правое запястье, болезненно кривя красивые губы.
— Будь любезна, проводи меня к местному руководству, — Тен-Тен решила не обращать внимания на пирожные и прочие странности незнакомки. Все равно ничего нельзя было поделать; оставалось только смириться с подвернувшейся проводницей.
Радовало, что прояснилась причина отсутствия вооруженных эльфов, взявших Тен-Тен на прицел, дабы защитить непутевую соплеменницу: арбалетчица планировала уйти из Великого Леса и в известность о своем уходе никого не поставила.
Но ничто не мешало вооруженным эльфам появиться в любой момент и нашпиговать Тен-Тен стрелами. Эльфы — не мутанты из пустошей, а Тен-Тен еще и не в лучшем состоянии после пустошей пребывала. Проще попросить у них официальное разрешение на то, чтобы пройти сквозь лес, и не дрожать потом за свою шкуру. Если откажут и убьют, так хоть сразу.
Губы задрожали. Тен-Тен прикусила их, не позволяя себе сорваться, и подняла эльфийский арбалет с земли. Испещренное резьбой деревянное ложе удобно легло в левую руку; это и впрямь было хорошее оружие. Настоящее.
Почти не касаясь дерева, Тен-Тен медленно провела по ложу арбалета кончиками пальцев правой руки. Посмотрела на неподвижно замершую эльфийку, глядящую на нее во все глаза — и решительно протянула ей подобранное оружие. Освободившейся ладонью погладила плечо своего лука, чутко дремлющего в налучи. Как обычно, ей показалось, будто лук довольно заурчал, потянулся — точь-в-точь довольный кот.
Эльфийка покраснела еще сильнее. Неуверенно потянулась за арбалетом, потом, будто опомнившись, попыталась вырвать свое оружие из чужих рук.
Как только пальцы эльфийки сомкнулись на деревянном ложе, Тен-Тен крепко сжала ее запястье — и привлекла предполагаемую проводницу к себе. Чтобы сбежать не вздумала.
В следующее мгновение ей пришлось подхватывать падающий арбалет — от неожиданности эльфийка выпустила оружие.
— Кто ты?! — пролепетала арбалетчица с застывшим на лице безмерным, а оттого довольно комичным изумлением. Похоже, этот вопрос заинтересовал ее с новой силой. — Ты… чувствуешь оружие. Люди не могут…
— Я — дочь оружейника, — почти насильно вручив эльфийке арбалет, Тен-Тен выпустила ее руку и отступила на шаг назад. Она не видела смысла в том, чтобы разводить с проводницей разговоры — особенно если та «плавает» в реальности и таскает с собой рюкзак, набитый сладостями неопределенного происхождения. — Где я могу найти твоих вышестоящих сородичей?
Арбалетчица недоверчиво воззрилась на свои руки. Не спеша отвечать на вопрос Тен-Тен, задала собственный:
— Кто научил тебя так драться?
— Жизнь, — коротко ответила Тен-Тен. Общаться с арбалетчицей было крайне затруднительно, но сдаваться она не собиралась. — Ты проведешь меня?
— Проведу… А жизнь… что это значит? Ты много с кем… дралась?
Единственного взгляда Тен-Тен хватило, чтобы арбалетчица перестала задавать глупые вопросы (похоже, к этому делу у нее был настоящий талант), вышла из прострации и начала действовать. Первым делом она подобрала кинжал и вернула его в ножны на поясе. Потом ничтоже сумняшеся выдернула из ствола дерева болт. Провела по стволу рукой — и оставшееся от арбалетной стрелы повреждение исчезло.
«Эта девочка — чародейка», — отметила Тен-Тен машинально.
Острое предчувствие беды заставило ее податься в сторону. Эльфийка тоже что-то почувствовала — но прежде, чем она обернулась, Тен-Тен извлекла из налучи лук и одну за другой отправила в полет добрый десяток стрел.
Эльфийка оборачивалась. Невообразимо, недопустимо медленно.
«Ей здесь не место. Надо покончить с ними как можно быстрее — до того, как она станет помехой», — вскользь подумала Тен-Тен. В последний раз спустила тетиву — стрелы закончились раньше, чем хотелось. Нагнулась, достала из сапога свой затупившийся, весь в зазубринах, кинжал, распрямилась — и вступила в ближний бой, не дожидаясь, пока враги окончательно материализуются.
Можно было не думать о своих потерях. Наконец-то.
В обмен на эту свободу Тен-Тен когда-то пошла на войну. Отец был против. Отец поседел, пока ее не было, — но не сказал ни слова, когда она вернулась. Он сделал вид, будто ничего не произошло.
Уходила одной, вернулась другой — что-то изменилось в корне, и Тен-Тен не могла сказать, будто изменилось к лучшему.
Раньше ей, по крайней мере, было куда вернуться. Теперь она и этого лишилась.
Эльфийка оборачивалась.
Сколько прошло времени с тех пор, как Тен-Тен поняла — сейчас произойдет что-то неладное? Секунда? Две? Три?
Эльфийка обернулась. Ее зрачки расширились — зрелище действительно впечатляло.
На опушке Великого Леса возникло больше десятка образин, на которых и взглянуть-то было страшно. Каждый — трехметрового роста, заросший черной шерстью, смутно напоминающий помесь человека с матерым медведем. Картину завершали горящие алые глаза подземных чудовищ, выдающиеся вперед челюсти, гигантские загнутые зубы и когти, больше похожие на длинные ножи. Приснится такой — подушкой не отмашешься.
Тен-Тен сжала зубы.
Восемь монстров завершили материализацию и упали замертво — стрелы, выпущенные почти вслепую, на слух, сделали свое дело. Не исключено, что точное попадание единственной стрелы оказалось бы для любого чудовища смертельным, но Тен-Тен предпочла не рисковать.
К сожалению, монстров было больше восьми. А из оружия у Тен-Тен оставался только кинжал, для боя не очень подходящий. Да и в ближнем бою она была плоха, если честно. Всегда стреляла лучше других, с малолетства могла попасть белке в глаз, но кинжал — разве что для того, чтобы разделать добычу. Против мутантов пустошей, мелких и неповоротливых, кинжал подходил вполне, да и на тех обломался. Не лучшая сталь. Не та, секрет которой пытались вызнать королевские посланцы. Ту больше никто не кует, даже отец Тен-Тен не смог бы…
Отец.
«Раз. Два, — Тен-Тен считала оставшихся в живых противников, попутно увертываясь от их зубов и когтей и время от времени вонзая кинжал в мутированную плоть. — Три. Четыре».
Эльфийка, кажется, сообразила, что случилось. Принялась заряжать арбалет — медленно, слишком медленно. Счастье, что на нее, тихо-мирно стоявшую в сторонке, монстры пока не обращали внимания. Тен-Тен не знала, успеет ли в случае чего защитить ее — самой приходилось несладко.
«Пять, — досчитала Тен-Тен. Пожалуй, она была удивлена. — С теми восемью — тринадцать. Всего тринадцать монстров? Противник явно не воспринимает светлых эльфов всерьез. Впрочем, — краем глаза Тен-Тен увидела, что ее предполагаемая проводница все еще заряжает арбалет, — эта эльфийка как воин и впрямь немногого стоит».
«Четыре», — без всякого удовлетворения отметила Тен-Тен. Еще один труп. Свежая кровь на остатках кольчуги и одежде, лице и руках, в волосах. Удары кинжалом — и фонтаны алой жидкости, орошающие все вокруг.
— А-а-а!!! — течение мыслей Тен-Тен очень вовремя прервал истошный вопль. Чудом уклонившись от сокрушительного удара вражьей лапы, Тен-Тен бросила беглый взгляд в сторону диковатой эльфийки. Та зажмурила глаза, отбросила незаряженный арбалет и, кажется, пыталась оглушить заинтересовавшегося ею монстра. А может — снести звуковой волной.
Тен-Тен захотелось бесцеремонно оттолкнуть монстра и лично оглушить непутевую арбалетчицу, дабы не орала и не отвлекала от схватки. Совладав с искушением, Тен-Тен поспешила эльфийке на помощь.
Монстр, покусившийся на арбалетчицу, пребывал в некотором замешательстве. Похоже, настолько голосистые жертвы ему ранее не попадались. Монстр все же сделал неуверенный шаг вперед...
И — поскользнулся на креме сладостей, рассыпанных в траве.
— Мои... пирожные!!! — арбалетчица на секунду приоткрыла один глаз, тут же закрыла его и взвыла пуще прежнего. — Не смей топтать мои пирожные, ты... страшилище! А-а-а-и-и-и-и-и!!!
«Ну и голос у тебя, подруга», — ошарашенно подумала Тен-Тен, в несколько ударов кинжала поканчивая с упавшим монстром. Число врагов сократилось до трех, но кинжал Тен-Тен треснул у рукояти и грозил вот-вот покинуть бренный мир.
«Ар-ба-лет, — по слогам подумала Тен-Тен, заслоняя эльфийку собой и в рекордно короткие сроки перезаряжая поднятое оружие. — Арбалет».
Отцовский лук будто вздохнул, как показалось Тен-Тен — с укоризной. «Больше стрел при себе иметь надо!» — вот как можно было расшифровать этот вздох. Впрочем, добрый лук никогда не станет препятствовать владелице, и ревность ему неведома…
Выстрел. Перезарядка. Выстрел. Перезарядка. Выстрел. И еще раз.
Окружающий Тен-Тен мир сузился до арбалета в руках и нечленораздельно ревущих целей. И рев, и цели, то есть монстры, казались Тен-Тен замедленными в десятки раз; однако противники приближались, она видела это.
Чем ближе цели — тем лучше. Легче попасть.
Меньше чем через минуту с монстрами было покончено.
— А-а-а... — все тянула и тянула арбалетчица.
«Не понимаю я ее, — устало подумала Тен-Тен, приступая к сбору стрел. Сначала — для лука. Потом — арбалетных болтов. — Не умеет сражаться — залезла бы на дерево и сидела там. Монстры бы ее не достали — они лазить по деревьям не умеют. Разве что с корнем вырывать. Но деревья здесь высокие, с толстыми, крепкими стволами — так просто не вырвешь. Правда, монстры могли ее стряхнуть... Но до этого им еще додуматься надо! Фора во времени ей была бы обеспечена».
— А-а-а... — арбалетчица опять приоткрыла один глаз. Увидела Тен-Тен, осмелела, открыла и второй. — А-а? — заметно сбавив тон, произнесла с явно вопросительными интонациями. На мгновение замолчала. И сразу же, не дав Тен-Тен насладиться благословенной тишиной, спросила немного дрожащим голосом: — Ч-что это был-ло?..
— Да образины какие-то, — ответила Тен-Тен, подходя к эльфийке и в третий по счету раз возвращая ей арбалет. С болтами. — У вас тут враги завелись, похоже. И магичат они нехило.
— Ага, — эльфийка, похоже, немного расслабилась. — Эти, значит... Они часто на Лес нападают. Только им дальше первого круга охраны не прорваться! Там лучшие воины и маги на страже стоят. Кроме того, дальше первого круга телепортационная блокировка стоит.
— Эти монстры, — Тен-Тен указала на еще теплые трупы, — телепортировались. Сюда. В четвертый круг охраны, если не ошибаюсь.
— Невозможно, — пробормотала эльфийка, крепче сжимая арбалет. Она начинала понимать. — Это... катастрофа! В четвертом, последнем кругу охраны очень мало стражей. Если эти нападут сейчас... начнется война!
— Она уже началась, — спокойно сообщила Тен-Тен. — Похоже, монстры не представляют для ваших врагов особой ценности — потому в пробной атаке участвовали они. Можешь связаться с центром?
— Я... — арбалетчица выглядела совершенно подавленной.
— Не можешь — проводи меня к вашему руководству.
— Я... должна была сделать это сразу, как только увидела... их? — арбалетчица кивнула в сторону мертвых монстров. Последнюю фразу Тен-Тен она явно не услышала. — А потом помочь тебе сражаться с ними? Хотя бы не мешать... да? — вдруг зрачки эльфийки расширились. — Ты убила их всех?! Одна?! — в голосе арбалетчицы слышалось такое искреннее восхищение, что Тен-Тен даже разозлиться толком не смогла.
— Свяжись со своими и расскажи, что случилось, — велела Тен-Тен. Она подозревала, что монстры объявились не только здесь.
— Да, я... сейчас, — сконфуженно пробормотала арбалетчица, доставая из-за пояса миниатюрное зеркальце — в самый раз солнечные зайчики пускать. — Я о тебе тоже сообщу… Спрошу, можно ли тебе остаться.
Тен-Тен приподняла брови. Она не ожидала, что непрофессиональная арбалетчица, собиравшаяся бежать из Леса с рюкзаком пирожных, имеет прямую связь с эльфийским руководством.
— В чем дело? — спросила Тен-Тен, заметив, что арбалетчица почему-то колеблется.
— Я... не знаю твоего имени, — смущенно сказала эльфийка. — Я должна как-то представить тебя!
— Меня зовут Тен-Тен.
— О-очень приятно… А я — Хината. Хьюга Хината, — эльфийка произнесла странное сочетание слов так, будто оно что-то значило.
— Поторопись, Хината, — посоветовала Тен-Тен.
— Да, да, — закивала арбалетчица. Тен-Тен догадалась отойти в сторону, дабы ее не смущать. Да и потрескавшийся кинжал от крови монстров отчистить надо было, как знать, может, еще пригодится.
Какое-то время Хината увлеченно переговаривалась с кем-то через магическое зеркальце. На эльфийском языке. Нешуточная тревога в ее голосе вскоре сменилась нескрываемым облегчением, из чего Тен-Тен заключила, что рассказ Хинаты не был для эльфов новостью. Наверняка они уже приняли необходимые меры.
Пока эльфийка общалась с соплеменниками, Тен-Тен старательно протирала почти загубленный кинжал пучком сорванной травы. Чудо, что это оружие до сих пор не превратилось в пригоршню металлических осколков.
— Наши тебя примут! — сияя, сообщила Хината минуты через три. И без предупреждения схватила Тен-Тен за руку.
Остановившись в последний момент, Тен-Тен поняла, что едва не вонзила свой кинжал в спину Хинаты. Скрыв умирающее оружие за голенищем сапога, Тен-Тен сообразила — эльфийка даже не заметила, в какой близости от смерти находилась.
— Как она невовремя, война, — пожаловалась Хината, энергично волокущая Тен-Тен вглубь Великого Леса. — Завтра у м-моего брата день рождения, мы к этому празднику неделю готовились... А теперь все наверняка отменят. И мне не достанется ни одного тортика!
— Ты же вроде убегать из Леса собиралась? — Тен-Тен не поспевала за ходом мысли своей жадной до сладостей проводницы.
— Собиралась, конечно! — возмутилась Хината. — Они меня к готовке тортиков не допускают…Но завтра я должна была вернуться! Мне тех пирожных как раз на день хватило бы, я на кухне ими запаслась... Обязательно было их на землю покидать! — эльфийка одарила Тен-Тен сердитым взглядом. — А потом еще один из этих по моим пирожным потоптался... Ничего не поделаешь, придется возвращаться.
— Арбалет ты тоже на кухне взяла? Или в оружейной? — Тен-Тен не удержалась от вопроса.
— Какой арбалет? — приподняла брови Хината. Тен-Тен показала. — А, ты его имеешь в виду. Ну, это не арбалет.
— Тогда что? — определенно, логика Хинаты Тен-Тен была недоступна.
— Это... часть меня, — мечтательно сообщила арбалетчица. — Сколько себя помню, он всегда со мной. Или я с ним. Когда-то я его даже поднять не могла. Сидела часами в оружейной и смотрела. Знаешь, как меня за это воспитатели ругали?! И только брат одобрял. Говорил, что я стану хорошим воином. Лучше родителей. Но воин из меня тоже никудышный.
Тен-Тен смотрела на Хинату с некоторым сомнением. Почему она разоткровенничалась с предполагаемой человеческой шпионкой? Или немногословные и готовые выслушать собеседники ей до этого мига не встречались?
— Он — особенный, — убежденно сказала Хината. — Благодаря ему я — лучший стрелок Великого Леса. Но... у меня — дар друида. Неважно, насколько метко я стреляю — я не могу убивать. Призвание друида — в том, чтобы даровать жизнь, а не отбирать ее. Я не могу пойти против своей природы...
Тен-Тен вспомнила, как Хината одним прикосновением восстановила поврежденный древесный ствол — и почувствовала подобие зависти.
Она хотела бы даровать жизнь. Однако не могла идти против своей природы, как и друидесса-арбалетчица.
— Ты тоже стрелок, да? У тебя хороший лук... Композитный, — тоном знатока заметила Хината.
...в саадаке за спиной — лук, призывающий Великую Нищенку...
«Мой лук не просто хорош. Он — совершенен, — подумала Тен-Тен, — пусть не чувствую его частью себя. Хотя... любое оружие — лишь продолжение того, кто владеет им, верно?»
— Мне велено проводить тебя к Великой Стене, — беспечно сообщила Хината.
— Великая Стена? — уточнила Тен-Тен, без сопротивления следуя за эльфийкой.
Лес, сквозь который они шли, был прекрасен.
...Изумрудная зелень нестареющего Великого Леса; предковечный лес, и весна, что царит в нем — правесна, ибо начинает год, в котором на землю снизойдет спаситель, призванный обновить миры. Очистить их от скверны....
— Магический щит, ограждающий Город в Великом Лесу, — объяснила Хината. На ее месте Тен-Тен не доверила бы такую информацию первой встречной, даже помоги эта встречная ей в бою. — Великая Стена защищает нас от вооруженного вторжения и вражеских заклинаний. Одновременно она является телепортационной блокировкой. В отличие от блокировок, поставленных на телепортацию в круги охраны, разрушить Великую Стену невозможно. Она автономна. Чары Великой Стены не слабеют со временем, в ней нет брешей, она не требует магической подпитки. Настоящее произведение заклинательского искусства. Только моему брату такое под силу. Жаль, что создать вторую Великую Стену он не может. Заклинание, воздвигшее этот универсальный щит, было одноразовым...
— Ты уже несколько раз упомянула своего брата, — заметила Тен-Тен. — Наверное, он для тебя очень важен?
Хината замерла на месте. Остановилась и Тен-Тен.
— Знаешь, — сказала Хината немного напряженно, — мне кажется, я знала тебя прежде. В другой жизни, быть может… Я тебе доверяю. Брат для меня — все. Но он из младшей семьи светлых эльфов, а я — из старшей. Я должна выйти замуж за темного эльфа из клана Учиха, чтобы заключить мир. Иначе темные эльфы нас уничтожат. Думаю, этих монстров прислали именно они. Как предупреждение.
— Что-то мне подсказывает, что бежала ты не из-за тортиков, — Тен-Тен тяжело вздохнула. Вляпываться в политические интриги расы, в чьем существовании она до сегодняшнего дня сомневалась, ей никоим образом не улыбалось.
Хината кивнула, не подтверждая, но и не опровергая утверждение Тен-Тен… и, тут же отшатнувшись, закричала.
— Тен-Тен!!! Сза...
Голос у нее был очень красивый.
Тен-Тен упала ничком, попутно сбив Хинату с ног, — так что длинное, склизкое багрово-черное щупальце без намека на присоски, где-то в полметра толщиной, не дотянулось ни до кого из них.
— Этот монстр... Он телепортировался почти в сам Город в Великом Лесу! Но это невозможно, Великая Стена цела, как же... — судя по лихорадочным рассуждениям Хинаты, она упала довольно удачно, ничего себе при падении не повредив.
В мгновение ока выхватив оружие и очутившись в непосредственной близости от монстра — куста из длинных щупальцев, Тен-Тен полоснула ближайшее из них кинжалом.
Чудовище не издало ни звука — у него не было рта. И болевых рецепторов, похоже, тоже.
— В сторону! — голос Хинаты прозвучал неожиданно властно, и Тен-Тен подумала вдруг: там, на опушке, она дурачилась. Она даже не собиралась всерьез сражаться.
«Она меня… проверяла?!»
Думать так было неприятно; Тен-Тен подалась вправо. Магическая зеленая сеть, липкая даже с виду, упала на монстра и... исчезла, соприкоснувшись с багрово-черной шкурой. Хината пригнулась, и очень вовремя — одно из щупальцев устремилось к ней, но ухватило лишь воздух.
Тен-Тен атаковали сразу два щупальца; еще одно обрушилось на нее сверху — с такой скоростью, что она едва успела отшатнуться, лишь чудом удержав в руке кинжал — щупальце, обвившее ее оружие, соскользнуло.
«Я не справлюсь с этой тварью, — Тен-Тен трезво оценивала собственные возможности. — Не с этим оружием».
Мысль вызвала скорее облегчение, чем тревогу.
Можно было ни о чем больше не думать. Не бороться с самой собой. Не прислушиваться к сводящим с ума голосам, кричащим: все погибло, ты все потеряла, тебе некуда вернуться.
Просто всецело довериться инстинктам — и делать то, что она умела лучше всего, для чего она была создана.
Сражаться. И — убивать.
Тен-Тен метнулась к монстру. Что ж, это будет неплохой танец… напоследок.
Чудовищу было уже не до Хинаты; оно сосредоточилось на Тен-Тен. Многочисленные раны, которые та наносила монстру, не были опасными, из них даже кровь не текла, но настойчивая противница не давала твари добраться до главной, судя по всему, цели.
До Хинаты.
Несмотря на это, монстр не нападал — хотя мог бы. Только защищался.
Судя по разноцветным вспышкам, то и дело мелькавшим в опасной близости от Тен-Тен, и странному покалыванию в кончиках пальцев, Хината продолжала применять магию. Притом высшую. Ее последнее, невероятной силы заклинание, направленное на монстра, едва не швырнуло Тен-Тен вверх и в сторону, на ветви ближайшего дерева, которые при таком раскладе могли успешно заменить копья. Или — жесткие стебли неизвестной травы, за одну ночь вырастающей на метр в высоту...
«Она могла сделать тех образин на поляне одной левой! Хотя да, если она друид, то она не убивает…»
Монстр даже не вздрогнул. Похоже, магия Хинаты на него не действовала. Да и усилия Тен-Тен ни к чему, по сути, не приводили; она не могла ни убить, ни измотать чудовище. Только задержать, и то — временно. Рано или поздно — скорее рано — Тен-Тен должна была устать. Она была выносливее многих, но любой выносливости положен предел… особенно после перехода по пустошам.
За исключением выносливости монстра, который будто не знал, что такое усталость.
Луч зеленовато-белого света, берущий начало из сложенных лодочкой ладоней Хинаты, ударил в беспорядочное скопление щупальцев монстра и... погас.
— Невозможно... — выдохнула Хината. — Этого не может быть! Даже темные эльфы не способны противостоять божественной магии света, а уж монстры — и подавно...
Хмурое небо, затерявшееся где-то вверху, замаскированное кронами деревьев, разрезала вспышка молнии, никакого отношения к магии не имеющая.
«Я не могу позволить этой эльфийской девочке умереть здесь.
Не теперь».
Глухо зарокотал гром.
«Хината — свободна, как дождь. Как любой из нас, неважно, люди мы, эльфы или еще кто-то. Нет нужды жечь деревни или пытаться женить кого-то без его на то желания.
Все мы свободны. Изначально».
В следующее мгновение с неба хлынули упругие, прозрачные, косые струи оплодотворяющего дождя — одного из средств против слабости.
— И разверзлись хляби небесные, — пробормотала Хината, обеими руками совершая странные пассы. — Это... союз земли и неба.
Монстр попытался оттолкнуть Тен-Тен щупальцем; та, не задумываясь, отсекла кусок щупальца, но не чувствующую боли тварь это не остановило. Многочисленные раны никак не сказывались на здоровье монстра; ни капли его крови или того, что ее заменяло, не пролилось на землю.
У монстра не было крови. И убить в физическом смысле его, похоже, было невозможно.
Магия на него не действовала тоже — старания Хинаты, продолжающей выплетать какие-то чары, заранее были обречены на провал.
— Хината, — выдохнула Тен-Тен хрипло. Щупальце монстра, имевшее целью сбить Тен-Тен с ног, походя мазнуло ее по подошвам; почти потеряв равновесие в прыжке, Тен-Тен все-таки ухитрилась не упасть и через секунду уже ощущала твердую почву под ногами. — Хината, уходи! Позови кого-нибудь на помощь!
— Нам с тобой никто не поможет, — отозвалась Хината пугающе беззаботным голосом. — Моего брата тут нет, так что… отойди, Тен-Тен. Это не твоя битва.
— Хината! — Тен-Тен не понимала, о чем говорит эльфийка. Тен-Тен видела — Хината не уходит, остается рядом, в смертельной опасности, а она не сможет защитить ее, она долго не выдержит, у нее уже ноют руки от неисчислимых ударов; не щади ее монстр, Тен-Тен давно была бы мертва.
— Да, — сказала Хината, подставляя лицо дождевым струям. Пальцы эльфийки ни на мгновение не прекращали движения — она творила заклинание. У Тен-Тен заломило зубы — чары такой силы она и представить не могла.
«Она собирается убить себя, — пораженно подумала Тен-Тен. — Это заклинание уничтожит ее вместе с монстром. Она не понимает! Она хочет защитить свой Лес — пусть ценой собственной гибели. Хочет самоутвердиться, доказать что-то своей нелепой гибелью! Но зачем?»
— Уходи. — Один взгляд лавандовых лучистых глаз — и будто мягкая женская рука осторожно оттолкнула Тен-Тен от монстра.
«Ну уж нет. Ты не уйдешь! — на скулах Тен-Тен вспухли желваки; оказавшийся бесполезным кинжал полетел в траву. — Это — бегство от жизни, бегство из жизни, пусть не неповторимой, но единственной в своем роде.
Ты не уйдешь — я не собираюсь брать на себя вину еще и за твою смерть!» — Тен-Тен не думала о том, как собирается помешать Хинате. Не думала вообще.
Привычным жестом рука ее потянулась к бедру и встретила отполированное деревянное плечо.
Тен-Тен немедля взяла лук, перешедший ей в наследство от отца, в руки — тот будто вздрогнул, отзываясь на прикосновение, и через секунду ни с чем несравнимое чувство единения переполнило ее.
Через полсекунды Тен-Тен плавно спустила тетиву, и единственная стрела устремилась к монстру.
«Не может быть, — подумала Тен-Тен мгновение спустя, опуская оружие. — Я... промахнулась?!»
Стрела и впрямь не попала в монстра, пролетев над багрово-черными щупальцами; Хината вытянула руки раскрытыми ладонями вперед — завершающий пасс.
«Пропало. Все мое мастерство пропало».
Дождевые струи хлестали Тен-Тен по спине, по рукам, пытались попасть в глаза.
«Нет. Этого не может быть».
И тут стрела взорвалась, обернувшись облаком капель — более чистых и прозрачных, чем дождевые. Капли разлетелись в разные стороны, заключив монстра в геометрически правильный круг, и Тен-Тен увидела, что они переливаются всеми цветами радуги, как бриллианты, отражают в себе все оттенки мира.
«Клетка. Эти капли заключили монстра в клетку!» — поняла Тен-Тен.
Стоя под дождем с непокрытой головой, Хината тоже смотрела на капли — и на багрово-черное щупальце, на какой-то метр не дотянувшееся до нее. Щупальце едва заметно подрагивало, пытаясь продвинуться дальше, но — не могло.
«Проклятье! Она же успела закончить заклинание!» — Тен-Тен подумала это уже на бегу; капли воды разлетались из-под ее ног. Она спешила так, как никогда в жизни, бежала так быстро, как могла — но уже видела, что не успевает. Какие-то десять метров, оказывается, могут быть непреодолимым расстоянием.
«Они избили меня и ушли. Увели моего отца. А я осталась страдать от боли. Я ничего не смогла сделать, только убежать. Я бегу всю свою жизнь.
Я ушла от мирной жизни на войну и ушла с войны, когда поняла, что больше не выдержу. Я бегу так быстро, как могу; я — дезертир этой жизни.
Но мне пора остановиться.
Мне пора».
Через миг Тен-Тен раскрытой ладонью хлестнула Хинату по рукам. Эльфийка попыталась обернуться к ней; Тен-Тен еще успела разглядеть в ее глазах слезы, — именно слезы, не дождевые капли, она слишком сильно ударила Хинату, но другого выхода не было — а потом эльфийка потеряла равновесие и начала падать.
Хмурое небо осветили десятки, сотни ветвистых молний; монстр в импровизированной клетке задергался, тщетно пытаясь вырваться.
Тен-Тен придержала Хинату за талию, не дав эльфийке бесславно упасть наземь, отстранилась — и почувствовала, как возникает на губах усталая улыбка.
Она успела. Она защитила Хинату.
Сотни молний ударили с небес в монстра, все как одна поразив черно-багровое тело, почти полностью состоящее из щупальцев; разноцветные капли с бешеной скоростью закружились вокруг чудовища против часовой стрелки, слившись в сплошную линию. Тварь задергалась, завибрировала и — без единого звука растворилась в воздухе, исчезла, будто ее никогда и не было.
«Не допущу Зла, — подумала Тен-Тен. — Мой дух преодолеет все. В новой инкарнации смогу победить саму Смерть».
Хината смотрела — и начинала произносить ее имя, а Тен-Тен уже падала, молча удивляясь, откуда на аккуратном костюмчике эльфийки появились темно-красные пятна.
Она еще успела посмотреть вниз и понять, почему лицо эльфийки искажено таким ужасом, а ее одежда испачкана алым, а потом рухнула как подкошенная, и темнота сомкнулась над ней — под аккомпанемент умолкающего звона воображаемых колокольчиков на ветвях деревьев Великого Леса.
Гроза заканчивалась.
***
Воздух вонзился в легкие миллионом острых игл. Тен-Тен вдохнула — и всхлипнула от боли.
Когда она плакала в детстве, отец велел ей не притворяться.
— Пей, — сказал чей-то голос, тихий и нежный.
Может, так говорила ее мать, когда Тен-Тен в детстве болела. Сама Тен-Тен не помнила о матери ничего… ничего.
Она пригубила питье; будто раскаленный свинец залили в горло. Страшнее этой боли не было, наверное, ничего, даже когда наступила на ржавый гвоздь, и он проткнул ногу насквозь, даже когда после боя лежала посреди невыносимого зловония и не могла подняться, а жизнь вытекала из распоротого бока вместе с кровью…
Повезло.
— Что это было? — спросила Тен-Тен, когда красные круги перед глазами исчезли. Она даже рискнула открыть глаза — и увидела нездорово-бледное лицо, на котором светились лавандовые глаза без зрачков.
— Вода Леса, — тихо ответила Хината. — Прости, у меня не было другого выбора.
— Ничего не понимаю, — Тен-Тен села. У нее ничего не болело; никаких ран. Даже царапины исчезли без следа, а о той ране, которую нанесла ей магия Хинаты, и говорить нечего.
— Ее пьют только лучшие эльфийские воины. После Воды Леса можно умереть. Но, если не умрешь… станешь сильнее. И все раны затянутся. Люди никогда не пили Воду Леса. Считалось, что она для них смертельна. Но ты выжила.
— Так… значит… я не человек? — выдохнула Тен-Тен.
Хината приподнялась с горы листьев, на которых устроила Тен-Тен:
— Ты теперь — одна из нас. Извини, но... Ты умирала. Я не могла ждать брата… о, а вот и подмога.
Тен-Тен резко обернулась, чтобы увидеть отряд эльфов в странных доспехах. Их лица были скрыты масками.
— Но мои уши… — Тен-Тен собиралась сказать, что с ее ушами ничего не случилось, на ощупь они остроконечными не были, да и глаза, должно быть, не изменились. Иначе она бы почувствовала.
— Физически ты — человек. Но твоя душа теперь принадлежит Великому Лесу. Ты останешься с нами? — голос Хинаты звучал очень мягко. — Поверь, так будет лучше…
— Я останусь, — твердо сказала Тен-Тен. — До тех пор, пока не верну тебе долг.
Глава вторая. Проклятый меч.
Хината закрыла за собой дверь. Потерянно посмотрела на бурые пятна засохшей крови, сплошь покрывающие почти высохший, слишком светлый костюм.
До этого момента у нее не было времени и взглянуть на собственный наряд — не то что сменить его.
— Ты нарушила закон, — сказал Недзи. Он ждал в ее комнате все это время, пока она устраивала Тен-Тен и докладывала отцу, правителю Леса.
Отец был в ярости. В очередной раз разочаровался в Хинате; что ж, не ново. Иногда Хината думала: будь у нее, скажем, младшая сестра, отец отказался бы признать ее своей дочерью. Она стала бы охотницей из младшей семьи и навеки скрыла бы лицо маской. А может, и вовсе потеряла бы право называться Хьюгой.
— Ты не должна была рисковать собой ради человека. И тем более не должна была давать ей Воду Леса.
Они оба знали, что это не первый раз, когда Хината нарушает закон.
И, скорее всего, не последний.
— Она защищала меня. Она спасла мне жизнь. Пожертвовала собой… как ты когда-то. Отец сказал, что это судьба.
Хината прикрыла глаза и заставила себя медленно выдохнуть. Потянулась рукой вперед; пальцы наткнулись на гладкую поверхность маски.
— Сама-то ты как себя чувствуешь… госпожа? — Недзи не мешал ей, но и не помогал. С ним всегда так — всегда приходится делать первый шаг.
Будь у Хинаты младшая сестра, она бы никогда этому не научилась.
— Все в порядке, — сказала устало и только тут воняла, что кончики ее пальцев чуть подрагивают. Навязчивое видение
(бледное, бескровное лицо, щеки, ставшие явно суше, чем были еще совсем недавно, плотно сомкнутые губы, давно утратившие девичью припухлость, ужасная рана с черными краями, на которую смотреть и то страшно, неудивительно, что она потеряла сознание)
не желало покидать ее. — Я… успела. Она выжила.
— Такая воля к жизни, — сказал Недзи задумчиво. — Но если бы не ты...
— Да, — согласилась Хината дрогнувшим голосом. — Если бы не я.
— Будь на месте человеческой девчонки кто-то другой, ты не смогла бы сделать того, что сделала, — продолжал Недзи. — Ты удержала ее здесь — никого не слушая, не считаясь ни с чьим мнением.
Хината знала, о чем он думает.
«Иногда мне кажется, что ты единственная в Великом Лесу играешь собственную симфонию.
Не на музыкальных инструментах… и даже не на нервах. На душах».
— Я никогда раньше не видела людей. Только слышала слухи… о человеческом короле. О тех зверствах, которые творятся в мире его именем. Я даже не подозревала, что люди могут отдавать жизнь — так просто, за первого встречного, не надеясь получить что-то взамен. Я не знала, что они умеют видеть суть вещей. Что не боятся умереть… Ничего не боятся. Они такие хрупкие, живут так мало, но они… сами хозяева своей судьбы. Ты защитил меня, потому что я была твоей жизнью. Я напоила тебя Водой Леса, потому что без тебя и меня бы не было. Но эта девушка, Тен-Тен… она меня только встретила. И ей было будто все равно, что с ней случится. Будто я была важна для нее не менее, чем она сама. Будто все в мире… равны. Тогда я подумала…
Недзи молчал. Он всегда молчал, позволяя ей говорить, и называл ее госпожой, и не одобрял на первый взгляд — холодный в той же мере, в которой Хината была теплой, устойчивый настолько, насколько она была ранимой.
— Я подумала, что мы все такие же. Мы не должны ни от кого… ограждаться. Не должны приберегать Воду Леса для лучших воинов, не должны враждовать с людьми… или с темными эльфами.
Недзи перехватил руку Хинаты. Неожиданный жест; она едва удержалась от вскрика. Свободной рукой потянулась к маске на его лице, сняла ее, заглянула в такие же, как у нее, холодные глаза без зрачков.
Они поняли все друг о друге давным-давно, после того, как однажды ночью он увидел ее танцующей на воде.
Ходить по воде; она, друидесса, это умела.
Они знали, что вместе им не бывать.
— Мир с темными эльфами и семейством Учиха невозможен. Этот брак — предлог. Они хотят лишить Великий Лес единственной законной наследницы, — Недзи говорил быстро и зло, — убить тебя, госпожа. Этот твой жених…
— Не называй меня так, — мягко попросила Хината.
— …он — убийца. И убивает не в сражении, а потому, что ему это нравится. Девушки, которые ему приглянулись, неважно, светлые эльфийки или темные, или и вовсе люди… он вырезает им глаза.
Хината вздрогнула.
— Разведчики подтвердили это. Ваш отец знает тоже. Нам было приказано никому не говорить. Он скажет вам позже. Сам. Потому что с нашей стороны брак — такой же предлог, как со стороны темных эльфов. Полагаю, вам будет приказано убить своего жениха и его старшего брата, тем самым обезглавив клан Учиха. Вы — друидесса. Вы дружите с Лесом, он отдает вам Воду Леса, а после нее выживают очень немногие. Если вы добавите Воду Учихам в питье…
— Это невозможно, — Хината опустила голову. — Я… не умею… убивать.
— Вам придется научиться, госпожа Хината. Но и после этого вы долго не проживете. Правитель Леса сознательно пожертвует вами. Когда-то он выдал темным эльфам моего отца только за то, что тот защитил вас от их группы захвата.
Хината помнила. Дело было в генах; темные эльфы постоянно совершенствовались при помощи магии. Светлые эльфы из старшей семьи Хьюга обладали уникальным набором хромосом. Только благодаря этому они могли говорить с Лесом и призывать его силы себе на помощь.
Выдавая Хинату замуж за младшего Учиху, ее отец давал темным эльфам то, что они давно стремились заполучить. Зачем?
Хината была склонна согласиться с Недзи. Брак — просто предлог. Никакого мира.
— Но, если я откажусь… будет война.
— Война будет в любом случае.
— Тот монстр… которого Тен-Тен победила… я никогда не видела такого прежде, — Хината слышала тревогу в собственном голосе. Присутствие Недзи успокаивало, но предложить он не мог ничего: они оказались в безвыходном положении. Оба. — Темные эльфы всегда экспериментировали с генетикой. Мы знали, что они выращивают чудовищ, только раньше они не могли противостоять магии и физическим атакам. И телепортироваться в четвертый круг охраны не могли. В Город в Великом Лесу — тем более. Их останавливала магическая стена. Тому монстру, которого Тен-Тен убила, стена — не преграда. Если начнется война, мы обречены. Поэтому отказываться от брака нельзя.
Но отравить Учих — тоже не выход. Вода Леса — не яд. Она — высшее благо, которого немногие достойны. Возможно, Учихи достойнее многих наших воинов; возможно, они выживут и станут сильнее, и обрушат свою возросшую силу на Великий Лес. Но даже если они умрут… Темные эльфы отомстят. Сил у них для этого более чем достаточно.
— Монстра победила не человеческая девушка, а ты, — не согласился Недзи.
— Знаешь, чем люди отличаются от нас? — отозвалась Хината. — Они идут вперед. Всегда, несмотря ни на что, не обращая внимания на чужие взгляды. Они не боятся жертвовать. Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Я согласна пожертвовать собой ради Леса. Я не боюсь потерять ни глаза, ни жизнь — если это поможет остановить войну. Но сама отнимать чужие жизни не буду.
— Ты ничего не остановишь! — Недзи почти кричал. — Ты…
— Я всегда буду любить тебя, — сказала Хината. Ее расчет был верен: Недзи осекся на полуслове. — Любовь нельзя объяснить — так же, как и проконтролировать. Ее можно только почувствовать. Любовь существует во многих формах. Доверие, смирение, благоговение, верность, стеснительность, тихая печаль, тоска по бесконечному... Моя любовь проявляется в одном: я хочу, чтобы ты жил. Я не собираюсь бежать.
Недзи отпустил руку Хинаты; она застыла перед ним с маской в руке, в своем испачканном чужой кровью костюме.
— Принести тебе другую одежду? — предложил Недзи.
— Нет, — Хината покачала головой.
— Твой жених прибывает в Лес завтра. Мне приказано встретить его на границе.
Хината не нашлась, что ответить.
Продолжение в комментариях.
@темы: Хината, Инцест, Джен, Гет, Неджи, Арт, Фанфикшн, Laora, Миди, Хината/Тен-Тен, Неджи/Хината, Хиаши
-
-
04.10.2015 в 18:08-
-
04.10.2015 в 18:11-
-
04.10.2015 в 18:11-
-
04.10.2015 в 18:12-
-
04.10.2015 в 18:15-
-
04.10.2015 в 18:18-
-
04.10.2015 в 18:21-
-
04.10.2015 в 18:22-
-
05.10.2015 в 21:09-
-
06.10.2015 в 02:01Действительно, от "Наруто" тут остались только сюжетные идеи, персонажи совсем другие - да и изначальные условия для их развития не такие.
Очень рада, что пришлось по душе