Милосердие выше справедливости (с)
Название: С чувством
Автор: Givsen
Фэндом: Naruto
Персонажи и пейринги: Неджи/Тен-Тен, Ино
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС, AU
Жанр: романтика, юмор
Размещение: запрещаю!
Разрешение автора на размещение его работы: получено
От автора: вторая часть подарка для Мася *_* арарар, с днём рождения ещё раз!
Дисклаймер: Кишимото-сама
С чувствомТен-Тен не считает себя одинокой женщиной, вовсе нет. Она просто двадцатишестилетняя холостячка, у которой есть любимый кот, любимая работа и любимый досуг. Нет только одного – мужчины в жизни, но Тен-Тен это вовсе не расстраивает. То есть, нет, лет до двадцати пяти она думала, что с ней что-то не так, раз все более-менее подходящие женихи расхватывают её подруг и сотрудниц, а её саму оставляют в огороженной пятиметровым забором френдзоне. А потом у неё появился кот, следом за которым внезапно наступило просветление. Если нет достойного кандидата на её руку и сердце – значит, и не надо. Всякие аморфные слюнтяи Тен-Тен всё равно никогда не будут интересовать, как бы они ни лезли из кожи вон.
Ино называет её чокнутой и синим чулком, а Тен-Тен не обижается. Вернее, больше не обижается. Всё равно все – абсолютно все! – счастливые невесты через полгода или, самое долгое, через год начинают жаловаться на бывшего принца, в котором сейчас и дракона-то угадать сложно. Тен-Тен в такие моменты ощущает себя по-настоящему счастливой, ведь её дома ждёт кот, который хоть и ведёт себя порой самым паскудным образом, но никогда не станет выносить мозг.
– Новогодний корпоратив обещает быть великолепным, – закатывая глаза, говорит Ино, наматывая на вилку непонятные сине-фиолетовые водоросли. Кажется, она питается хуже, чем собаки на помойке, но Тен-Тен не рискует говорить об этом вслух, потому что обидчивая на любое попрание её диетической чести Ино может разразиться такой тирадой, что закончится она только к утру. И то не факт.
В тесном закутке для обедов слишком мало места, поэтому приходится обедать по два-три человека максимум за раз, так что каждый приём пищи рассчитан буквально по секундам. Вот, например, через пять минут в дверь каморки должен раздаться стук голодных менеджеров, поэтому нужно активнее шевелить челюстями, иначе их шипение потом будет преследовать целый день.
Тен-Тен отводит взгляд от своей пустой тарелки и неопределённо пожимает плечами, отпивая кофе. По телу расходится приятное тепло, а мысли о предстоящих праздниках хаотично плавают в голове, мешая сосредоточиться на работе. Им остаётся всего ничего до дедлайна, так что нужно вплотную заниматься отчётами, но Тен-Тен крайне лень шевелить мозгами, несмотря на то, что от неё требуется чуточку больше, чем от остальных. Трудно быть ведущим специалистом. Особенно перед праздниками.
– Как думаешь, наши маркетологи пойдут в ресторан? – горячо спрашивает Ино, отправляя в рот осклизлый кусок водорослей.
Тен-Тен при виде этого давит рвотный позыв и снова пожимает плечами. Маркетологи – почти все мужчины и, что удивительно, почти все симпатичные, так что неудивительно, что сотрудницы всех возрастов томно вздыхают, когда те выползают со своего рекламного этажа, чтобы побродить по остальным офисам, выпрашивая сведения или, когда дела совсем плохи, краску для принтера.
– Была бы я на их месте, нашла бы занятие поинтереснее, – тоскливо бормочет Тен-Тен. Её гнетёт мысль об обязательном присутствии на корпоративе, но так как увильнуть от вездесущей Ино не представляется возможным, ей приходится мириться с несправедливостью мира. Маркетологам она искренне желает бежать как можно дальше, потому что разгорячённые алкоголем дамы могут позволить себе лишнего, особенно в отношении тех, кто не женат.
– Ты скучная и серая, поэтому до сих пор не вышла замуж, – фыркает Ино, упаковывая пустую тарелку в контейнер.
– А ты яркая и интересная, поэтому на тебе до сих пор никто не женился, – отвечает Тен-Тен, прекрасно зная, что Ино не обидится. Это их привычный ритуал. Любимый ритуал, от которого за версту несёт домашним уютом. В такие моменты Тен-Тен особенно сильно жалеет, что родилась женщиной.
Их идиллию прерывает настойчивый стук в дверь. Ино хмурится, кидая взгляд на часы. У них есть ещё около трёх минут на то, чтобы неторопливо выйти и направиться на рабочее место, поэтому такое вопиющее нарушение режима она воспринимает как личное оскорбление.
Гордо подбоченившись, Ино распахивает дверь.
– Какого?.. – рявкает она, но почти сразу осекается и озадаченно блеет: – Ой, здрасьте.
А Тен-Тен в изумлении выворачивает шею, чтобы увидеть, кто именно сумел заткнуть извержение вулкана под названием Яманака Ино одним своим видом. За порогом стоит высокий молодой человек с убранными в хвост длинными каштановым волосами и непроницаемым бледным лицом. Он сверлит оробевшую Ино ледяными серыми глазами, а потом переводит стальной взгляд на не менее оробевшую Тен-Тен, которая мгновенно узнаёт в нарушителе обеденного спокойствия Хьюга Неджи – заместителя начальника охраны и главную Несмеяну их небольшой, по сути, фирмы.
– Здрасьте, – подражая обескураженному тону Ино, выдавливает Тен-Тен и, схватив подругу за руку, торопливо выметается из каморки.
Неджи, давая дорогу для манёвра, сдвигается чуть в сторону, но Тен-Тен всё равно каким-то хитрым способом умудряется мазнуть носом по лацкану его пиджака. Запах его туалетной воды похож на свежий морской бриз, и Тен-Тен едва удерживается от желания повторить побег, чтобы снова его ощутить. Её гонит, подталкивая в спину, безотчётный ужас от своей реакции, поэтому оборачивается она только возле лифта. Однако Неджи на пороге уже нет, он наверняка давным-давно зашёл внутрь.
– Просвети меня, почему мы умчались так, словно Неджи норовил укусить нас за жопу? – переводя дух, интересуется Ино.
Подъехавший лифт, мелодично звякнув, распахивает двери, и Тен-Тен, кинув последний взгляд в сторону каморки, первой шагает внутрь. Ино заходит следом и сразу поворачивается к зеркалу, чтобы поправить чуть размазавшуюся помаду.
– Да хрен его знает, – пожимает плечами Тен-Тен, нажав кнопку нужного этажа. – Меня паника по хребту ударила, вот и получилось то, что получилось.
– Ты боишься нашу Несмеяну? – фыркает Ино, прищуривая красиво подведённые глаза.
– Я боюсь, что Несмеяна когда-нибудь узнает про своё прозвище и мы все резко обзаведёмся диагнозом похуже, типа недержания, – ворчит Тен-Тен, наблюдая за сменяющимися цифрами на табло. – Я знаю, что он неплохой человек, но у меня пятки мёрзнут, когда он оказывается рядом.
Ино недоверчиво вздёргивает брови.
– Стесняюсь спросить, и как часто он оказывается рядом? – интересуется она, вытягивая губы трубочкой.
– Достаточно, чтобы шерстяные носки стали моим любимым предметом одежды, – криво улыбается Тен-Тен. – Я же ведущий специалист, поэтому нередко общаюсь с начальствующим и околоначальствующим звеном.
– Повезло, – вздыхает Ино. – А мне всё время менеджеры и курьеры попадаются. Ну и как тут, спрашивается, замуж выйти?
– Может, стать чуть менее придирчивой к кандидату на роль принца? – подмигивает Тен-Тен.
Ино пренебрежительно взмахивает рукой.
– И не подумаю. Хотят кататься на красивой машине – пусть будут готовы обслуживать её по полной программе. На меньшее я не согласна, иначе даже самый роскошный кабриолет превратится в ржавое корыто.
Лифт снова звякает, оповещая об остановке, и Тен-Тен сочувственно вздыхает.
– Вот влюбишься, – говорит она, – сразу поймёшь, что всё не так просто, как кажется.
– Любовь – красивая выдумка для нищебродов, – сердито припечатывает Ино и гордо удаляется на своё рабочее место.
Тен-Тен только качает головой. С высоты своего самомнения обычно очень больно падать, но Ино, уверенной в силе собственных крыльев, это, конечно, никак не докажешь.
***
Конец рабочего дня ознаменовывается головной болью и свинцовой усталостью, которая больше похожа на пудовые гири, подвешенные к рукам и ногам. Тен-Тен отрывает воспалённый взгляд от монитора и с хрустом потягивается, ощущая себя разбитым вдребезги корытом. Отчёты даются всё сложнее, особенно когда их приходится писать сразу для нескольких отделов, но, к счастью, последний порог сдачи оттягивается на пару дней ввиду корпоратива, так что есть время, чтобы подключить все свои резервы и закончить это испытание с достоинством.
Тен-Тен выпадает из кабинета, когда в офисе не остаётся практически никого. Она машет рукой уборщице, кивает Ино, которая торопливо собирается и убегает домой, и идёт в сторону обеденного закутка, чтобы выпить кофе и тоже отправиться, наконец, в свою уютную квартиру, где наверняка заждался голодный кот. Однако когда она, давясь зевком, перешагивает порог каморки, всю сонливость и усталость сносит в одно мгновение, потому что там оказывается Хьюга Неджи, который, облокотившись на кулер, степенно пьёт воду из пластикового стаканчика.
– Добрый вечер, – сдавленно говорит Тен-Тен, разрываясь между двумя желаниями: удрать и сделать вид, будто ничего не было, и остаться, чтобы сохранить остатки гордости. Последнее побеждает с минимальным отрывом, поэтому она на деревянных ногах подходит к шкафчику и распахивает его, надеясь, что кружка не выскользнет из вспотевших ладоней.
– Добрый вечер, – бархатным голосом отвечает Неджи, и колени судорожно вздрагивают, готовясь подкоситься.
Тен-Тен приходится упереться обеими руками в столешницу, чтобы удержаться на ногах. Её обволакивает присутствием Неджи, его запахом, голосом и видом. Её тянет к нему так, словно они познакомились не три года назад, а вот только что, и когда именно началось это сумасшествие, Тен-Тен не сможет сказать даже под страхом пыток. Просто в один не самый прекрасный момент она вдруг поняла, что Неджи действует на неё, как факир на змею, завораживая, подчиняя, приручая. Её раздражает такой расклад, особенно учитывая полное нежелание в очередной раз становиться жертвой мужского коварства с их снисходительно-насмешливым «а я думал, что мы с тобой просто друзья». Однако остановить бешено колотящееся сердце Тен-Тен тоже не в силах. Оно просто каждый раз проваливается в желудок и остаётся там до тех пор, пока Неджи не исчезает из поля зрения. Ино назвала бы такое «влечением», а Тен-Тен больше склоняется к мысли, что это просто бешенство определённого органа, ведь Неджи чертовски привлекателен. И чертовски умело это использует.
– Вы сегодня задержались, – нарушает тишину Неджи. – Много работы? – Он снова наливает в стаканчик воду из кулера и испытующим взглядом смотрит на окаменевшую Тен-Тен.
– Д-да, – выдавливает та, нечаянно высыпая в кружку полбанки кофе. – Ох, дерьмо… Конец года, отчёты там, дедлайн. Ну как всегда. – Она убирает лишний кофе и нервно смеётся, глядя на часы в ожидании, когда вскипит вода в чайнике.
– Почему вы не попросите себе помощника? – изумляется Неджи. Он спокойно отпивает из стаканчика, вздыхает и прикрывает глаза, давая тем самым передышку Тен-Тен, которой та сразу же пользуется, вытирая выступившую на лбу испарину.
– Я просто не уверена, что обладаю нужным количеством терпения, чтобы исправлять косяки ещё одного человека, – облизав пересохшие губы, говорит она. – Проще сделать всё самой, зато всего один раз.
Неджи неожиданно улыбается, открывая глаза, и Тен-Тен практически размазывает по краю столешницы, потому что улыбка общепризнанной Несмеяны – это как восьмое чудо света, только ещё круче. Она незаметно мотает головой, думая, что ей почудилось.
– Мне нравятся такие люди, как вы. В вас нет фальши.
Тен-Тен практически тонет в его взгляде, ощущая себя выброшенной на берег рыбой. Приходится несколько раз болезненно прикусить щёку изнутри, чтобы не стечь к ногам Неджи вязкой безвольной лужей. Он это вряд ли оценит, а Тен-Тен потом никогда не отмоется от стыда.
– Вы ошибаетесь, – едва ли слыша себя, отзывается она. – Во мне её больше, чем во всех сотрудниках нашей фирмы.
Глаза Неджи вспыхивают, отражая нечто такое, от чего становится трудно дышать. Тен-Тен с трудом сглатывает, пытаясь оторвать взгляд от этого зрелища. Получается раза с пятого, хотя глаза всё равно предательски косят, как у больной синдромом вины собаки, ожидающей похвалы хозяина.
– А за это, – говорит Неджи, делая шаг в её сторону, – вы нравитесь мне ещё больше.
Хмыкнув, он выбрасывает стаканчик в урну и почти в это же мгновение чайник начинает истошно свистеть. Тен-Тен вздрагивает, как от удара. Она резко поворачивается, чтобы отключить назойливый звук, а когда возвращается в исходное положение, Неджи рядом уже нет. И Тен-Тен пока не может решить – рада она этому или же нет.
***
– Му-мужика тебе надо! – едва шевеля заплетающимся языком, говорит Ино.
Она достаёт из пачки тонкую сигарету и несколько раз вхолостую щёлкает зажигалкой. Пальцы после третьей бутылки мартини становятся менее проворными, поэтому ей приходится пару минут потратить на сосредоточенное пыхтение, а потом подходит официант и мгновенно решает возникшую проблему путём выуживания специальной зажигалки из кармана фартука. Ино затягивается, выпускает дым и благодарно улыбается услужливому юноше, затем поворачивается к Тен-Тен, которая вяло гоняет оливку зубочисткой по бокалу, и повторяет:
– Мужика!
Тен-Тен в ответ подпирает кулаком подбородок и кривит губы.
Корпоратив в самом разгаре. За столиками тут и там сидят изрядно подпитые сотрудники, в душном воздухе, пропахшем алкоголем и сигаретным дымом, стоит ровный гул голосов, изредка прерывающийся раскатами смеха. В целом, атмосфера довольно приятная и дружелюбная, однако Тен-Тен всё равно не весело, потому что Ино иногда вцепляется в душу хуже бультерьера, особенно когда случайно выбалтываешь ей некоторые подробности своей личной жизни.
– Ну не получается у меня найти того самого мужика, – вздыхает Тен-Тен, делая знак бармену, чтобы он наполнил её бокал. – Я, конечно, не так чтобы сильно занимаюсь поиском, но мне двадцать шесть, а главным мужчиной в моей жизни по-прежнему является кот.
– М-да, – изрекает Ино, томным взглядом провожая упругий зад пробегающего мимо официанта. – Вот, знаешь, у меня иногда ощущение, что «те самые» живут или на другой планете, или в другом измерении, иначе как объяснить, что мы… ик!.. с ними так ни разу не пересеклись за все эти годы!
Тен-Тен благодарно кивает бармену и отпивает мартини. В общем-то, она солидарна с Ино, но развивать эту тему не хочет, поэтому просто неопределённо пожимает плечами и хитро улыбается, видя, что подруга снова засматривается на официанта. Кажется, того самого, который несколькими минутами ранее любезно поднёс ей зажигалку.
– Мир – дерьмо, – заключает Ино, поворачиваясь на барном стуле в сторону полок с бутылкам. – Вот сидим мы такие красивые, ухоженные, накрашенные, успешные и всё равно нахрен никому не сдавшиеся. Несправедливость же!
Тен-Тен кивает. Сценарий вечера начинает прорисовываться чётче, и теперь она не сомневается, что после четвёртой бутылки Ино наверняка начнёт бурно исправлять несправедливость, а наутро станет звонить, шипя в трубку, что в её кровати лежит какой-то мужик и она до дрожи боится, что он убьёт её при первой же попытке выгнать. И Тен-Тен, подвывая от похмелья, поедет к ней домой, чтобы выпроводить очередного «не того самого», а потом полдня пить минералку мелкими глотками, слушая об очередных трудностях случайного секса. Это ведь далеко не первый корпоратив в их компании, и Ино далеко не первый раз увлекается мартини.
– Л-ладно, – вздыхает Ино, решительным жестом отодвигая бокал, – я пойду в туалет, а ты смотри мне! – Она грозит Тен-Тен пальцем, хихикая при этом, как дурочка. – Не шали!
Тен-Тен, фыркнув от смеха, отпихивает её руку.
– Это ты смотри мне! Сбежишь же сейчас с бала, как Золушка, прихватив с собой вон того официанта, а мне опять утром пилить к тебе, чтобы вежливым матом просить его удалиться и из твоей квартиры, и из твоей жизни.
– Злопамятная мегера! – нарочито оскорблённо тянет Ино. – Хотя идею ты мне подала сейчас ну просто опупенную! Так что не факт, что я вернусь к тебе страдать дальше. Быть может, я наоборот умчусь к вершинам счастья и оргазмов!
– До дома эту вершину донеси хотя бы, а то потом снова придётся менять любимую фирму такси, – смеётся Тен-Тен.
– Коза, – фыркает Ино. – И нихрена ты не понимаешь в острых ощущениях. – Она делает картинный жест рукой и, чуть покачиваясь, уходит в сторону уборных.
А Тен-Тен думает, что ей и не хочется ничего понимать в острых ощущениях. Ей и мягких хватает пока по самую макушку.
Когда в бокале остаётся одна оливка, которую Тен-Тен снова лениво тыкает зубочисткой в ожидании, когда вернётся Ино и составит ей компанию, на стул по правую руку садится мужчина. Сперва Тен-Тен не обращает на него внимания, потому что все её мысли занимает отсчёт времени, ведь если Ино не явится через пятнадцать минут и беглый осмотр туалета не даст результатов, можно будет со спокойной душой ехать домой, потому что больше, по сути, её тут ничто не держит. Однако потом до слуха Тен-Тен долетает странно знакомый голос и в нос ударяет настолько приятный аромат, что в груди сладко ёкает от предвкушения. Ещё не повернув голову и не удостоверившись, Тен-Тен уже знает, кого именно увидит на соседнем стуле.
– Неожиданно приятный вечер, вам так не кажется? – говорит Неджи, подвигая к себе стакан с наверняка крепким алкогольным напитком.
Выглядит он так, словно только что слез с обложки журнала, и Тен-Тен приходится плотнее сжать колени, чтобы не расплавиться воском. Она одновременно и счастлива, и нет, потому что такие треволнения в её программу на сегодня не входили, а Неджи берёт и перекраивает всё под себя. Как всегда.
«Вот ведь!» – раздосадованно думает Тен-Тен.
– Да, довольно… хм… уютно, – отзывается она, протыкая оливку зубочисткой и отправляя её в рот. План по выяснению местонахождения Ино сокращается по времени с катастрофической скоростью, надо срочно ретироваться, иначе велик шанс натворить глупостей. Три бутылки мартини, как-никак, – это вам не шутки.
– Если вы ждёте подругу, спешу вас разочаровать: пятью минутами ранее она вышла на улицу, села в такси и уехала, – произносит Неджи, словно прочитав её мысли.
– Одна? – Тен-Тен округляет глаза, искренне надеясь на положительный ответ, однако Неджи качает головой, и Тен-Тен раздражённо сжимает зубы. – Ну сучка же! А я думала, что она пошутила!
Улыбка – мимолётная, почти ненастоящая – трогает губы Неджи на долю секунды, но этого хватает, чтобы Тен-Тен в панике схватила себя за язык.
– Тогда мне тоже… того… пора, в общем, – бормочет она, отодвигая от себя бокал. Бармен учтиво кивает, когда она машет ему рукой, и улыбается, бросив быстрый взгляд на соскользнувшего со стула Неджи.
– Позвольте проводить вас, – говорит он, аккуратно поставив свой стакан на салфетку. Бармен мгновенно убирает его под стойку и ненавязчиво отворачивается, делая вид, что совсем не при делах.
Тен-Тен сглатывает, пытаясь растянуть губы в улыбке.
– Да ладно, не надо. Я живу тут недалеко, так что даже такси вызывать не придётся.
– Тогда я тем более настаиваю. – Неджи безапелляционно подхватывает её под локоть. – Время слишком позднее, чтобы одинокая девушка могла без опаски гулять по улицам. И не спорьте.
Его голос мягкий, но в то же время стальной, поэтому все возражения Тен-Тен тонут в нём, превращаясь в невнятное бульканье. Она не может сопротивляться, особенно когда его пальцы ощутимо сжимают её руку, разбавляя уверенность неуверенностью, а страх – желанием продолжить и посмотреть, к чему всё это приведёт. Поэтому Тен-Тен послушно идёт следом, глотая то ли тошноту, то ли недовольство своей податливостью.
На улице оказывается достаточно прохладно и свежо. Тен-Тен полной грудью вдыхает морозный воздух и ёжится, а стоящий по правую руку от неё Неджи поправляет шарф, закрывая продуваемые участки шеи.
– Идём?
Тен-Тен кивает, пряча улыбку в вороте пальто. Присутствие Неджи, его близость и будоражащее ощущение, что следующие десять-пятнадцать минут пройдёт в неловком молчании, нравятся ей так, как не нравился ни один рабочий день, проведённый практически за одним столом. Всё-таки в ночных пустых улочках есть своё очарование, от которого так и веет романтикой, и Тен-Тен впервые за последний год не хочется морщить нос при мысли о навязанном обществом «женском счастье». Она, конечно, до сих пор уверена, что свет клином на муже и детях не сходится, но определённая доля эйфории в присутствии рядом человека, на которого хоть и недолго, но всё-таки можно положиться, есть – уж в этом Тен-Тен себе может признаться.
Первые несколько минут проходят в тишине. Тен-Тен неторопливо вышагивает по тротуару, рядом идёт Неджи, и только гулкий стук каблуков эхом отражается от стен домов, теряясь в наполненных тенями переулках. Основная дорога освещена мерцающими фонарями, прохладный воздух приятно бодрит, кусая за щёки, поэтому когда улыбка всё-таки растягивает губы, Тен-Тен не успевает это заметить. Зато Неджи сразу обращает внимание на её лицо, словно её настроение пронизывает ощутимо изменившуюся атмосферу.
– Могу я задать бестактный вопрос? – неожиданно интересуется он, засовывая руки в карманы.
Тен-Тен с любопытством косится на него и кивает, думая, что её вряд ли можно чем-то шокировать. Общаясь долгие годы с Ино, она вообще разучилась удивляться людской придури, особенно когда дело касалось чьей-то неподражаемой способности влезать в чужую душу, не разувшись.
– Спасибо. – Неджи на долю секунды отводит взгляд, но затем снова внимательно смотрит на Тен-Тен. – Вы когда-нибудь любили по-настоящему?
Тен-Тен серьёзно задумывается. Бестактным этот вопрос вряд ли можно назвать, но озадачивает он действительно надолго. Первая любовь Тен-Тен случилась во втором классе средней школы. У него были прыщи и отвратительный запах изо рта, но его чувство юмора и вьющиеся мелким бесом рыжие волосы свели все попытки бороться с чумной заразой под названием «школьная влюблённость» на нет. Так что к первому классу старшей школы Тен-Тен всё-таки дозрела до признания. И была почти сразу отвергнута. С тех пор она зареклась влюбляться, предпочитая хладнокровие сносящему голову чувству. Однако и оно не сильно помогало сохранять сознание трезвым, так что мелкие страстишки, от которых сложно абстрагироваться, на пару-тройку недель периодически берут в плен разум, чтобы потом отпустить его с запиской «и больше так не делай».
Хотя всё это, конечно, вряд ли можно назвать любовью, особенно настоящей.
– Боюсь вас разочаровать, – Тен-Тен пожимает плечами, – но последний раз я влюблялась в школе, и с тех пор, как меня отшили, это чувство как-то перестало меня посещать. – Она с интересом смотрит на чуть нахмурившегося Неджи. – А вы?
Тот медленно качает головой, задумчиво уставившись на проплывающие над головой фонари.
– Первые двадцать лет своей жизни я посвятил учёбе и самосовершенствованию, следующие десять – карьере, так что любовь как-то не вписывалась всё это время в мой личный график.
Глаза Тен-Тен округляются. Она ожидала услышать истории о покорённых девушках, разбитых сердцах и сломанных судьбах, а тут выходит, что признанная офисным обществом Несмеяна являет собой ещё и образ благочестивой недотроги с уклоном в практически клиническую зависимость от жизненных обстоятельств.
Тен-Тен сжимает губы, чтобы не рассмеяться. Ино точно умрёт, если узнает о таком. Только надо ли ей рассказывать, а то дружба дружбой, но сплетни – вещь безудержная и непредсказуемая. Терять внезапный контакт с человеком, который меньше всех расположен откровенничать с окружающими, ей отчего-то совсем не хочется.
– Немного странно слышать такое от вас, – говорит Тен-Тен, не успев толком подумать.
– Почему же? – мгновенно подхватывает Неджи, заинтересовавшись.
– Ну… – Тен-Тен тушуется, пытаясь правильно сформулировать мысль, чтобы не пасть в его глазах ниже плинтуса, ведь если она признается, что вожделеет его уже несколько месяцев кряду, это вряд ли добавит ей очков в карму. Скорее, это очень сильно сыграет против неё. – Вы привлекательны – это вам любая сотрудница с нашего этажа скажет. Сложно представить, что с вами ни разу не случилось влюблённости при таких очевидных достоинствах… Хотя, может, с моей колокольни всё смотрится иначе. – Она нервно дёргает плечом, мечтая закончить этот смущающий разговор как можно скорее.
– Вы немного неправы, – мягко поправляет Неджи. – До недавнего времени всё было так, как вы говорите, но потом всё поменялось.
– Правда? – Тен-Тен внезапно ощущает, как во рту становится горько. Неприятное предчувствие разливается внутри чёрной ртутью, выдавливая остатки лёгкости от выпитого алкоголя. – Неужели вы влюбились?
– Так и есть. – Неджи щурит глаза, которые сейчас напоминают не свинцовые слитки, а тёплое серебро. – Вернее, мне очень хочется верить, что это чувство и есть любовь, иначе получится немного неловко.
Сердце в груди Тен-Тен замирает на мгновение. Она не верит своим ушам, не верит глазам и не верит языку, с которого вопреки её воле срывается:
– А можно я теперь задам вам бестактный вопрос?
Неджи великодушно кивает. Тен-Тен чувствует, как он напрягается, как воздух между ними становится похожим на хрусталь, который может рассыпаться в любое мгновение и забить осколками лёгкие. Это немного странно и немного страшно, но отступать всё равно некуда, поэтому она на секунду задерживает дыхание и всё-таки выдавливает:
– Кто она?
Ответ Неджи не нуждается в словах. Его взгляд говорит куда красноречивее, поэтому когда вокруг талии Тен-Тен обвиваются крепкие руки, она слышит только шум в ушах и суматошное биение своего сердца. В такое даже поверить страшно, если обладать богатой фантазией. О таком даже думать стыдно, если обладать здравым рассудком. Но ни первое, ни второе сейчас не властны над Тен-Тен, поэтому она закрывает глаза и ныряет с головой туда, где и не мечтала оказаться.
Первое касание обжигает губы калёной сталью. Тен-Тен подбирается, невольно приподнимаясь на цыпочки, и обмякает тряпичной куклой, позволяя головокружительному поцелую увлечь её на ту сторону ощущений, откуда обычно возвращаются счастливыми окрылёнными идиотами. Она не чувствует под собой ног, не чувствует морозного воздуха, потому что запах кожи Неджи, его сдержанные ласки, от которых медленно съезжает крыша, вытесняют всё остальное, превращая мир в сплошную точку соприкосновения двух разных миров. Ино права – «те самые» живут в ином измерении, и Тен-Тен практически слышит, как рушится эта невидимая граница.
Истеричный гудок клаксона практически вырывает Тен-Тен из круговерти забвения. Она распахивает глаза, по капле выдавливая себя из мира по ту сторону реальности, и упирается дрожащими руками в плечи Неджи, отталкивая его от себя. На смену эйфории приходит страх, потому что маленький, тщательно собранный по кирпичикам мир Тен-Тен рушится прямо сейчас, осыпаясь осколками и оставляя после себя руины. Она не верит в любовь, не верит в случайное счастье, поэтому внезапно свалившийся на неё принц, который хоть и явился без белого коня, но зато обладает целым контейнером таких качеств, которые половине её знакомых мужчин даже не снились, вызывает не радость и свадебный марш в голове, а дикий, панический ужас.
– Я н-не могу, – задыхаясь, бормочет Тен-Тен. – Простите, но я не могу…
– Не можете влюбиться? – спрашивает Неджи, нехотя разжимая объятия. – Или не можете ответить именно на мои чувства?
Тен-Тен закусывает губу, лихорадочно соображая, что можно сделать. Ей хочется трусливо сбежать, чтобы не отвечать ни на один вопрос, однако колени до сих пор подкашиваются, а сердце бухает в груди тяжёлым молотом.
– Я не знаю! – выпаливает она, из последних сил отталкивая Неджи. – Я просто не могу…
– Вы нравитесь мне, Тен-Тен, – говорит Неджи, отступая. – Вы нравитесь мне любой, но теперь я не уверен, что это действительно хорошо.
Её имя, срывающееся с его губ, звучит почти песней, но Тен-Тен от этого только хуже. Большая её часть хочет запрыгнуть на него с ногами и взреветь безумной самкой кашалота, но маленькое затюканное существо, которое всё ещё сидит внутри и смотрит на окружающих с подозрением, удерживает её от этого поступка.
– Мы… пришли, – опустив голову, тихо произносит Тен-Тен. Парадная её подъезда освещена небольшой жёлтой лампой, которая тёплыми бликами очерчивает праву сторону лица Неджи, делая его просто неприлично привлекательным. – Спасибо, что проводили. До завтра.
Неджи делает шаг в сторону, давая дорогу, но Тен-Тен опять умудряется случайно ткнуться носом в лацкан его пальто и на целое мгновение проваливается в только что испытанные ощущения. Торопливо извинившись, она проскальзывает в подъезд и практически взлетает на свой этаж. Лишь оказавшись в собственной квартире, она переводит дух и сразу расслабляется, превращаясь в густое желеобразное существо. Ей не хочется ни о чём вспоминать, потому что малейшая попытка переварить произошедшее отзывается болью в голове, и Тен-Тен решает последовать примеру незабвенной Скарлетт О’Хара, которая всегда советует подумать об этом завтра.
***
Утро приходит с ощущением, что мир реально дерьмо, как и говорила Ино, звонком будильника и сухостью во рту. Тен-Тен облизывает губы, с трудом разлепляет веки и, перевернувшись на спину, тянется к телефону, чтобы оборвать трезвон. Часы показывают половину седьмого, но мозг упорно твердит, что сейчас максимум четыре, так что лучше забить на выговор начальника с возможным увольнением и поспать ещё. Лишь едва пробудившийся рассудок помогает подавить это трусливое желание и поднять всё-таки тело с кровати.
Зеркало отражает помятую физиономию, опухшие глаза и глубокие тени под нижними веками. Тен-Тен угрюмо смотрит на себя и думает, что несправедливое мироздание наверняка решило добить её таким садистским образом, ведь на то, чтобы привести себя в хотя бы подобие порядка, нужно приложить кучу усилий, иначе Ино будет гоготать оголтелой гиеной, смакуя каждую вмятину на лице Тен-Тен. Этого допускать никак нельзя, ведь тогда самооценка Тен-Тен падёт так глубоко, что плинтус покажется вершиной мира.
«Ну и вдобавок, – думает Тен-Тен, умываясь ледяной водой, – после вчерашнего стыдно показаться перед Неджи настолько раздавленной».
Она хмыкает и, снова бросая взгляд на своё отражение, задерживается на губах. Они слишком бледные из-за неважного самочувствия, но Тен-Тен всё равно ощущает горящий на них поцелуй. Прекраснейший из мужчин, являющийся самой смелой мечтой любой здравомыслящей женщины, фактически признался ей в любви, а она…
– Послала его нахрен и сбежала! – мысленно салютуя себе рукой, хрипит Тен-Тен. – Ну просто мо-ло-дец! – Прикрыв лицо ладонью, она отворачивается и уходит в спальню. Стыд, конечно, вряд ли можно закрасить косметикой, но хотя бы попытаться сделать всё красивенько, чтобы не светить перед окружающими собственной глупостью, она должна, даже если на это уйдёт чёртова прорва времени.
Тен-Тен приходит в офис с пунктуальностью провинившегося первоклашки. До начала рабочего дня остаётся ещё около получаса, поэтому она прокрадывается к обеденному закутку со скрытностью ниндзя и, обнаружив пустоту, расслабленно выдыхает. Хотя бы кофе выпить без лишней нервотрёпки она сможет, а там хоть трава не расти.
Включив чайник, Тен-Тен присаживается за стол и зарывается пальцами в волосы, радуясь, что не стала заплетать их в привычные гульки. Мысли о Неджи ни на секунду не оставляют её, роясь в голове пчелиным роем. Ей непередаваемо стыдно за своё поведение, но с другой стороны – слишком быстро и внезапно расставаться с некоторыми принципами она немного не готова, тем более когда мироздание всеми силами намекает на возможные чудеса. Чудес ведь не бывает, и в каждом подарке судьбы обязательно есть завуалированный подвох. И как перестать думать, откуда прилетит пендель, если и хочется, и колется, и чешется? А вот никак. Потому-то она и струсила.
Тен-Тен с тихим рыком чешет голову, норовя добраться до воспалённого мозга ногтями. Когда из года в год получаешь только увесистые затрещины, волей-неволей привыкаешь ждать непогоды даже в самый ясный день.
«Но ведь это же Неджи…» – скулит про себя Тен-Тен. Он хороший человек – она чувствует это!
– Наивная ромашка, – с иронией шипит она, отвлекаясь на закипевший чайник. – Ну кто делает такие железобетонные выводы о человеке, всё общение с которым ограничивается работой!
Налив себе кофе, Тен-Тен снова усаживается за стол и вздрагивает, когда мобильный в кармане начинает вибрировать. Нахмурившись, она смотрит на дисплей, затем переводит взгляд на часы и хмурится сильнее, потому что звонящий ей человек уже по идее должен быть в офисе, иначе он опоздает.
– Проспала? Прилипла к унитазу? Свалилась с похмельной температурой? – вместо приветствия быстро спрашивает Тен-Тен.
– Хуже, – хриплым зловещим шёпотом раздаётся из динамика, – я влюбилась до потери пульса. И теперь, кажется, всерьёз и надолго, а не как обычно!
Смех застревает в горле Тен-Тен. Она недоверчиво смотрит на дисплей и, удостоверившись, что это действительно Ино, фыркает:
– Ты бред какой-то несёшь. Протрезветь-то успела, болезная?
– Да ещё вчера! – снова шипит трубка, срываясь на истеричный сип. – Ты бы знала, какой он обалденный!
– Исчерпывающая характеристика, – вздыхает Тен-Тен, придвигая ближе кружку с кофе. Хотя на большее рассчитывать не приходится, потому что Ино в таком состоянии может часами изъясняться сплошными междометиями, причём она будет свято уверена в том, что обстоятельно всё объясняет и ты сам дурак, если не понимаешь ни слова из её пламенной речи. – Это тот официант с зажигалкой?
– Именно! – выпаливает Ино и, захлебнувшись то ли слюнями, то ли эмоциями, долго кашляет, приходя в себя.
Тен-Тен терпеливо ждёт продолжения, потому что, как бы это странно ни звучало, но впервые за многолетнюю дружбу Ино звонит не с просьбой выгнать временную грелку из её кровати, а с рассказом о прошедшей ночи. Неужели ей и вправду попался человек, который за одну ночь заставил её поверить в любые сказки.
– Ты просто не представляешь, что это была за ночь! Никогда в жизни ко мне не относились так… – Ино спотыкается и мычит, подбирая правильную формулировку, но потом сдаётся, и Тен-Тен почти видит, как она нетерпеливо взмахивает рукой. – Не знаю, в общем, как это назвать! Да это и неважно, в принципе. Просто произошедшее сегодня со мной – самое лучшее и волшебное событие за последние несколько лет! Даже подаренная папой поездка на Мальдивы меркнет по сравнению с этим!
Тен-Тен, не сдержавшись, фыркает от смеха. Эмоциональная Ино – это дикий фейерверк, заткнуть который способен только ушат ледяной воды.
– Это, конечно, всё прекрасно, и я за тебя безумно рада, – осторожно произносит Тен-Тен, искренне надеясь, что не испортит подруге утро, – но сейчас начало десятого. Ты на работу думаешь идти?
– Нет, – просто говорит Ино.
У Тен-Тен пропадает дар речи.
– А как же выговор? Наш начальник ведь может и уволить за такие дела.
Ино неожиданно смеётся – расслабленно и очень легко, словно с её плеч упала здоровенная скала, придавливающая её к земле все эти годы.
– Я впервые влюбилась, подруга, – говорит она. – Неужели ты думаешь, что я пренебрегу этим чувством ради работы, которая мне никогда не нравилась?
– Н-но ведь… – Тен-Тен в растерянности кусает губы. Ино – прагматичная особа, которая даже голову умудряется терять без отрыва от реальности, но нынешние её слова больше похожи на бред сумасшедшего. Счастливого сумасшедшего, осуждать которого не поворачивается язык.
– Я всегда могу найти другую работу, я могу отречься от некоторых принципов и в корне поменять внутренние догматы. Любовь – красивая сказка нищебродов, самая оригинальная выдумка тех, кому нечем больше оправдаться. – Ино глубоко вдыхает и выдыхает, Тен-Тен слышит, как в её голосе появляется улыбка. – Но, знаешь, только сейчас я понимаю, что она стоит того, чтобы хотя бы раз перешагнуть через себя и просто осмелиться. – В динамике раздаётся треск, следом – чей-то сонный голос, и Ино торопливо ахает. – Сай проснулся! Ладно, не скучай, я тебе попозже позвоню. Целую!
Тен-Тен задумчиво кладёт трубку на стол. Некоторое время она смотрит на гаснущий дисплей, на котором всё ещё видна фотография Ино, а затем срывается с места, позабыв и про кофе, и про начавшийся рабочий день. Кровь шумит в ушах, когда она вылетает в коридор, а сердце так сильно колотится, что воздуха не хватает, но остановиться сейчас равнозначно поражению, ведь принятое решение не терпит отлагательств, иначе потом подключится рассудок, который охладит весь пыл. Тен-Тен знает, что она должна сделать, и остановить её сейчас сможет только инфаркт, который, к слову, не за горами, учитывая общую нервозность.
Неджи обнаруживается в кабинете начальника охраны. Он о чём-то разговаривает с секретаршей, которая усиленно строит ему глазки, потому когда в дверном проёме появляется тяжело дышащая Тен-Тен, в помещении виснет настолько непроницаемая тишина, что её можно тыкать иголками.
– Можно… вас… на минуточку? – пытаясь не скончаться от нехватки воздуха, выдавливает Тен-Тен.
Неджи, едва заметно изогнув бровь, кивает и поворачивается к озадаченно моргающей секретарше.
– Передайте это, пожалуйста, начальнику, – говорит он сугубо деловым тоном. – Он должен поставить тут подпись, а на печать я отнесу сам. Спасибо.
Секретарша поджимает губы, бросая косой взгляд на покрасневшую от бега Тен-Тен, но мешать уходу Неджи всё равно не торопится. Она прекрасно понимает, что все её попытки не увенчаются успехом, ведь Неджи вообще сложно помешать, особенно если он этого не хочет.
– Пройдёмте в мой кабинет, – сухо бросает он, проходя мимо Тен-Тен, и уже привычным жестом подхватывает её под локоть, указывая направление.
Тен-Тен безвольно плетётся за ним на ватных ногах, ощущая нарастающую внутри панику. Волнение становится всё сильнее, и когда дверь кабинета закрывается за спиной, обдав лопатки тёплым воздухом, оно прилипает к коже влажной испариной.
Весь кабинет практически дышит своим хозяином: его запахом, его силой, его уверенностью. И головокружение Тен-Тен достигает пика, когда холодный взгляд чертит линию по её лицу и замирает на губах, разделяя пространство несколькими секундами концентрированного ожидания.
– Итак? – подбадривает Неджи, когда молчание становится неприлично долгим.
Сердце Тен-Тен толкается в грудную клетку живой птицей, колени подкашиваются, а мысли путаются, как наушники в кармане. Она готова разлететься на куски от ужаса, но слова Ино всё ещё держат внешнюю оболочку целой, в то время как внутренности уже трясутся в преддверии неминуемого взрыва.
– Можно… – Тен-Тен сглатывает пересохшим горлом, пытаясь вернуть голосу твёрдость и уверенность, но у неё всё равно получается невнятно блеяние. – Можно задать вам бестактный вопрос?
Брови Неджи взлетают вверх. Он молчит некоторое время, а потом медленно кивает, с подозрением прищуривая глаза.
Тен-Тен судорожно втягивает носом воздух. Пан или пропал. Да или нет.
– Вы когда-нибудь жалели об упущенных возможностях?
– Ну… – Неджи в замешательстве отводит взгляд. – Наверное, нет. Я никогда не упускаю возможностей, а если и упускаю, делаю потом всё, чтобы это исправить. – Его глаза снова возвращаются к лицу Тен-Тен. Помедлив, он склоняет голову набок и тихо, почти неслышно спрашивает: – А вы?
– А я всегда жалею, – пряча дрожащие руки за спину, отвечает она. – Только пока ни разу не пыталась как-то повернуть события в более благоприятное русло. Ну, знаете, плыла по течению, думая, что раз не получилось – значит, и не надо было.
По лицу Неджи проскальзывает тень, и Тен-Тен видит, как напрягаются его плечи, а на скулах вздуваются желваки. Это почти страшно, но теперь Тен-Тен игнорирует трепыхающееся от паники нутро. В этот раз она не будет поддаваться своим привычкам, в этот раз она из кожи вон вылезет, но сможет перешагнуть, превозмочь и осмелиться.
– Могу теперь я задать вам бестактный вопрос? – тяжёлым голосом спрашивает Неджи, наполняя кабинет такой атмосферой, что по спине начинают бегать мурашки.
Тен-Тен кивает, боясь рассыпаться прахом в самый неподходящий момент. Ей нужно продержаться ещё немного, совсем капельку.
– Что вы будете делать сейчас?
Губы Тен-Тен трогает слабая улыбка. Невидимая крепкая рука толкает её между лопаток, и ноги, дрожа, всё-таки начинают двигаться. Тен-Тен виснет на шее Неджи, чувствуя себя мешком с пылью, но когда на её талию ложатся горячее ладони, мир летит в пропасть на второй космической. Губы находят губы, дыхания переплетаются, становясь единым целым, а гулко стучащему в груди сердцу столь же взволнованно вторит другое. Тен-Тен стоит на краю скалы, не зная – разобьётся она или же взлетит к небесам, однако растущие за спиной крылья заставляют верить в чудеса, ведь из мира по ту сторону ощущений всегда возвращаешься чуточку чокнутым.
Автор: Givsen
Фэндом: Naruto
Персонажи и пейринги: Неджи/Тен-Тен, Ино
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС, AU
Жанр: романтика, юмор
Размещение: запрещаю!
Разрешение автора на размещение его работы: получено
От автора: вторая часть подарка для Мася *_* арарар, с днём рождения ещё раз!
Дисклаймер: Кишимото-сама
С чувствомТен-Тен не считает себя одинокой женщиной, вовсе нет. Она просто двадцатишестилетняя холостячка, у которой есть любимый кот, любимая работа и любимый досуг. Нет только одного – мужчины в жизни, но Тен-Тен это вовсе не расстраивает. То есть, нет, лет до двадцати пяти она думала, что с ней что-то не так, раз все более-менее подходящие женихи расхватывают её подруг и сотрудниц, а её саму оставляют в огороженной пятиметровым забором френдзоне. А потом у неё появился кот, следом за которым внезапно наступило просветление. Если нет достойного кандидата на её руку и сердце – значит, и не надо. Всякие аморфные слюнтяи Тен-Тен всё равно никогда не будут интересовать, как бы они ни лезли из кожи вон.
Ино называет её чокнутой и синим чулком, а Тен-Тен не обижается. Вернее, больше не обижается. Всё равно все – абсолютно все! – счастливые невесты через полгода или, самое долгое, через год начинают жаловаться на бывшего принца, в котором сейчас и дракона-то угадать сложно. Тен-Тен в такие моменты ощущает себя по-настоящему счастливой, ведь её дома ждёт кот, который хоть и ведёт себя порой самым паскудным образом, но никогда не станет выносить мозг.
– Новогодний корпоратив обещает быть великолепным, – закатывая глаза, говорит Ино, наматывая на вилку непонятные сине-фиолетовые водоросли. Кажется, она питается хуже, чем собаки на помойке, но Тен-Тен не рискует говорить об этом вслух, потому что обидчивая на любое попрание её диетической чести Ино может разразиться такой тирадой, что закончится она только к утру. И то не факт.
В тесном закутке для обедов слишком мало места, поэтому приходится обедать по два-три человека максимум за раз, так что каждый приём пищи рассчитан буквально по секундам. Вот, например, через пять минут в дверь каморки должен раздаться стук голодных менеджеров, поэтому нужно активнее шевелить челюстями, иначе их шипение потом будет преследовать целый день.
Тен-Тен отводит взгляд от своей пустой тарелки и неопределённо пожимает плечами, отпивая кофе. По телу расходится приятное тепло, а мысли о предстоящих праздниках хаотично плавают в голове, мешая сосредоточиться на работе. Им остаётся всего ничего до дедлайна, так что нужно вплотную заниматься отчётами, но Тен-Тен крайне лень шевелить мозгами, несмотря на то, что от неё требуется чуточку больше, чем от остальных. Трудно быть ведущим специалистом. Особенно перед праздниками.
– Как думаешь, наши маркетологи пойдут в ресторан? – горячо спрашивает Ино, отправляя в рот осклизлый кусок водорослей.
Тен-Тен при виде этого давит рвотный позыв и снова пожимает плечами. Маркетологи – почти все мужчины и, что удивительно, почти все симпатичные, так что неудивительно, что сотрудницы всех возрастов томно вздыхают, когда те выползают со своего рекламного этажа, чтобы побродить по остальным офисам, выпрашивая сведения или, когда дела совсем плохи, краску для принтера.
– Была бы я на их месте, нашла бы занятие поинтереснее, – тоскливо бормочет Тен-Тен. Её гнетёт мысль об обязательном присутствии на корпоративе, но так как увильнуть от вездесущей Ино не представляется возможным, ей приходится мириться с несправедливостью мира. Маркетологам она искренне желает бежать как можно дальше, потому что разгорячённые алкоголем дамы могут позволить себе лишнего, особенно в отношении тех, кто не женат.
– Ты скучная и серая, поэтому до сих пор не вышла замуж, – фыркает Ино, упаковывая пустую тарелку в контейнер.
– А ты яркая и интересная, поэтому на тебе до сих пор никто не женился, – отвечает Тен-Тен, прекрасно зная, что Ино не обидится. Это их привычный ритуал. Любимый ритуал, от которого за версту несёт домашним уютом. В такие моменты Тен-Тен особенно сильно жалеет, что родилась женщиной.
Их идиллию прерывает настойчивый стук в дверь. Ино хмурится, кидая взгляд на часы. У них есть ещё около трёх минут на то, чтобы неторопливо выйти и направиться на рабочее место, поэтому такое вопиющее нарушение режима она воспринимает как личное оскорбление.
Гордо подбоченившись, Ино распахивает дверь.
– Какого?.. – рявкает она, но почти сразу осекается и озадаченно блеет: – Ой, здрасьте.
А Тен-Тен в изумлении выворачивает шею, чтобы увидеть, кто именно сумел заткнуть извержение вулкана под названием Яманака Ино одним своим видом. За порогом стоит высокий молодой человек с убранными в хвост длинными каштановым волосами и непроницаемым бледным лицом. Он сверлит оробевшую Ино ледяными серыми глазами, а потом переводит стальной взгляд на не менее оробевшую Тен-Тен, которая мгновенно узнаёт в нарушителе обеденного спокойствия Хьюга Неджи – заместителя начальника охраны и главную Несмеяну их небольшой, по сути, фирмы.
– Здрасьте, – подражая обескураженному тону Ино, выдавливает Тен-Тен и, схватив подругу за руку, торопливо выметается из каморки.
Неджи, давая дорогу для манёвра, сдвигается чуть в сторону, но Тен-Тен всё равно каким-то хитрым способом умудряется мазнуть носом по лацкану его пиджака. Запах его туалетной воды похож на свежий морской бриз, и Тен-Тен едва удерживается от желания повторить побег, чтобы снова его ощутить. Её гонит, подталкивая в спину, безотчётный ужас от своей реакции, поэтому оборачивается она только возле лифта. Однако Неджи на пороге уже нет, он наверняка давным-давно зашёл внутрь.
– Просвети меня, почему мы умчались так, словно Неджи норовил укусить нас за жопу? – переводя дух, интересуется Ино.
Подъехавший лифт, мелодично звякнув, распахивает двери, и Тен-Тен, кинув последний взгляд в сторону каморки, первой шагает внутрь. Ино заходит следом и сразу поворачивается к зеркалу, чтобы поправить чуть размазавшуюся помаду.
– Да хрен его знает, – пожимает плечами Тен-Тен, нажав кнопку нужного этажа. – Меня паника по хребту ударила, вот и получилось то, что получилось.
– Ты боишься нашу Несмеяну? – фыркает Ино, прищуривая красиво подведённые глаза.
– Я боюсь, что Несмеяна когда-нибудь узнает про своё прозвище и мы все резко обзаведёмся диагнозом похуже, типа недержания, – ворчит Тен-Тен, наблюдая за сменяющимися цифрами на табло. – Я знаю, что он неплохой человек, но у меня пятки мёрзнут, когда он оказывается рядом.
Ино недоверчиво вздёргивает брови.
– Стесняюсь спросить, и как часто он оказывается рядом? – интересуется она, вытягивая губы трубочкой.
– Достаточно, чтобы шерстяные носки стали моим любимым предметом одежды, – криво улыбается Тен-Тен. – Я же ведущий специалист, поэтому нередко общаюсь с начальствующим и околоначальствующим звеном.
– Повезло, – вздыхает Ино. – А мне всё время менеджеры и курьеры попадаются. Ну и как тут, спрашивается, замуж выйти?
– Может, стать чуть менее придирчивой к кандидату на роль принца? – подмигивает Тен-Тен.
Ино пренебрежительно взмахивает рукой.
– И не подумаю. Хотят кататься на красивой машине – пусть будут готовы обслуживать её по полной программе. На меньшее я не согласна, иначе даже самый роскошный кабриолет превратится в ржавое корыто.
Лифт снова звякает, оповещая об остановке, и Тен-Тен сочувственно вздыхает.
– Вот влюбишься, – говорит она, – сразу поймёшь, что всё не так просто, как кажется.
– Любовь – красивая выдумка для нищебродов, – сердито припечатывает Ино и гордо удаляется на своё рабочее место.
Тен-Тен только качает головой. С высоты своего самомнения обычно очень больно падать, но Ино, уверенной в силе собственных крыльев, это, конечно, никак не докажешь.
***
Конец рабочего дня ознаменовывается головной болью и свинцовой усталостью, которая больше похожа на пудовые гири, подвешенные к рукам и ногам. Тен-Тен отрывает воспалённый взгляд от монитора и с хрустом потягивается, ощущая себя разбитым вдребезги корытом. Отчёты даются всё сложнее, особенно когда их приходится писать сразу для нескольких отделов, но, к счастью, последний порог сдачи оттягивается на пару дней ввиду корпоратива, так что есть время, чтобы подключить все свои резервы и закончить это испытание с достоинством.
Тен-Тен выпадает из кабинета, когда в офисе не остаётся практически никого. Она машет рукой уборщице, кивает Ино, которая торопливо собирается и убегает домой, и идёт в сторону обеденного закутка, чтобы выпить кофе и тоже отправиться, наконец, в свою уютную квартиру, где наверняка заждался голодный кот. Однако когда она, давясь зевком, перешагивает порог каморки, всю сонливость и усталость сносит в одно мгновение, потому что там оказывается Хьюга Неджи, который, облокотившись на кулер, степенно пьёт воду из пластикового стаканчика.
– Добрый вечер, – сдавленно говорит Тен-Тен, разрываясь между двумя желаниями: удрать и сделать вид, будто ничего не было, и остаться, чтобы сохранить остатки гордости. Последнее побеждает с минимальным отрывом, поэтому она на деревянных ногах подходит к шкафчику и распахивает его, надеясь, что кружка не выскользнет из вспотевших ладоней.
– Добрый вечер, – бархатным голосом отвечает Неджи, и колени судорожно вздрагивают, готовясь подкоситься.
Тен-Тен приходится упереться обеими руками в столешницу, чтобы удержаться на ногах. Её обволакивает присутствием Неджи, его запахом, голосом и видом. Её тянет к нему так, словно они познакомились не три года назад, а вот только что, и когда именно началось это сумасшествие, Тен-Тен не сможет сказать даже под страхом пыток. Просто в один не самый прекрасный момент она вдруг поняла, что Неджи действует на неё, как факир на змею, завораживая, подчиняя, приручая. Её раздражает такой расклад, особенно учитывая полное нежелание в очередной раз становиться жертвой мужского коварства с их снисходительно-насмешливым «а я думал, что мы с тобой просто друзья». Однако остановить бешено колотящееся сердце Тен-Тен тоже не в силах. Оно просто каждый раз проваливается в желудок и остаётся там до тех пор, пока Неджи не исчезает из поля зрения. Ино назвала бы такое «влечением», а Тен-Тен больше склоняется к мысли, что это просто бешенство определённого органа, ведь Неджи чертовски привлекателен. И чертовски умело это использует.
– Вы сегодня задержались, – нарушает тишину Неджи. – Много работы? – Он снова наливает в стаканчик воду из кулера и испытующим взглядом смотрит на окаменевшую Тен-Тен.
– Д-да, – выдавливает та, нечаянно высыпая в кружку полбанки кофе. – Ох, дерьмо… Конец года, отчёты там, дедлайн. Ну как всегда. – Она убирает лишний кофе и нервно смеётся, глядя на часы в ожидании, когда вскипит вода в чайнике.
– Почему вы не попросите себе помощника? – изумляется Неджи. Он спокойно отпивает из стаканчика, вздыхает и прикрывает глаза, давая тем самым передышку Тен-Тен, которой та сразу же пользуется, вытирая выступившую на лбу испарину.
– Я просто не уверена, что обладаю нужным количеством терпения, чтобы исправлять косяки ещё одного человека, – облизав пересохшие губы, говорит она. – Проще сделать всё самой, зато всего один раз.
Неджи неожиданно улыбается, открывая глаза, и Тен-Тен практически размазывает по краю столешницы, потому что улыбка общепризнанной Несмеяны – это как восьмое чудо света, только ещё круче. Она незаметно мотает головой, думая, что ей почудилось.
– Мне нравятся такие люди, как вы. В вас нет фальши.
Тен-Тен практически тонет в его взгляде, ощущая себя выброшенной на берег рыбой. Приходится несколько раз болезненно прикусить щёку изнутри, чтобы не стечь к ногам Неджи вязкой безвольной лужей. Он это вряд ли оценит, а Тен-Тен потом никогда не отмоется от стыда.
– Вы ошибаетесь, – едва ли слыша себя, отзывается она. – Во мне её больше, чем во всех сотрудниках нашей фирмы.
Глаза Неджи вспыхивают, отражая нечто такое, от чего становится трудно дышать. Тен-Тен с трудом сглатывает, пытаясь оторвать взгляд от этого зрелища. Получается раза с пятого, хотя глаза всё равно предательски косят, как у больной синдромом вины собаки, ожидающей похвалы хозяина.
– А за это, – говорит Неджи, делая шаг в её сторону, – вы нравитесь мне ещё больше.
Хмыкнув, он выбрасывает стаканчик в урну и почти в это же мгновение чайник начинает истошно свистеть. Тен-Тен вздрагивает, как от удара. Она резко поворачивается, чтобы отключить назойливый звук, а когда возвращается в исходное положение, Неджи рядом уже нет. И Тен-Тен пока не может решить – рада она этому или же нет.
***
– Му-мужика тебе надо! – едва шевеля заплетающимся языком, говорит Ино.
Она достаёт из пачки тонкую сигарету и несколько раз вхолостую щёлкает зажигалкой. Пальцы после третьей бутылки мартини становятся менее проворными, поэтому ей приходится пару минут потратить на сосредоточенное пыхтение, а потом подходит официант и мгновенно решает возникшую проблему путём выуживания специальной зажигалки из кармана фартука. Ино затягивается, выпускает дым и благодарно улыбается услужливому юноше, затем поворачивается к Тен-Тен, которая вяло гоняет оливку зубочисткой по бокалу, и повторяет:
– Мужика!
Тен-Тен в ответ подпирает кулаком подбородок и кривит губы.
Корпоратив в самом разгаре. За столиками тут и там сидят изрядно подпитые сотрудники, в душном воздухе, пропахшем алкоголем и сигаретным дымом, стоит ровный гул голосов, изредка прерывающийся раскатами смеха. В целом, атмосфера довольно приятная и дружелюбная, однако Тен-Тен всё равно не весело, потому что Ино иногда вцепляется в душу хуже бультерьера, особенно когда случайно выбалтываешь ей некоторые подробности своей личной жизни.
– Ну не получается у меня найти того самого мужика, – вздыхает Тен-Тен, делая знак бармену, чтобы он наполнил её бокал. – Я, конечно, не так чтобы сильно занимаюсь поиском, но мне двадцать шесть, а главным мужчиной в моей жизни по-прежнему является кот.
– М-да, – изрекает Ино, томным взглядом провожая упругий зад пробегающего мимо официанта. – Вот, знаешь, у меня иногда ощущение, что «те самые» живут или на другой планете, или в другом измерении, иначе как объяснить, что мы… ик!.. с ними так ни разу не пересеклись за все эти годы!
Тен-Тен благодарно кивает бармену и отпивает мартини. В общем-то, она солидарна с Ино, но развивать эту тему не хочет, поэтому просто неопределённо пожимает плечами и хитро улыбается, видя, что подруга снова засматривается на официанта. Кажется, того самого, который несколькими минутами ранее любезно поднёс ей зажигалку.
– Мир – дерьмо, – заключает Ино, поворачиваясь на барном стуле в сторону полок с бутылкам. – Вот сидим мы такие красивые, ухоженные, накрашенные, успешные и всё равно нахрен никому не сдавшиеся. Несправедливость же!
Тен-Тен кивает. Сценарий вечера начинает прорисовываться чётче, и теперь она не сомневается, что после четвёртой бутылки Ино наверняка начнёт бурно исправлять несправедливость, а наутро станет звонить, шипя в трубку, что в её кровати лежит какой-то мужик и она до дрожи боится, что он убьёт её при первой же попытке выгнать. И Тен-Тен, подвывая от похмелья, поедет к ней домой, чтобы выпроводить очередного «не того самого», а потом полдня пить минералку мелкими глотками, слушая об очередных трудностях случайного секса. Это ведь далеко не первый корпоратив в их компании, и Ино далеко не первый раз увлекается мартини.
– Л-ладно, – вздыхает Ино, решительным жестом отодвигая бокал, – я пойду в туалет, а ты смотри мне! – Она грозит Тен-Тен пальцем, хихикая при этом, как дурочка. – Не шали!
Тен-Тен, фыркнув от смеха, отпихивает её руку.
– Это ты смотри мне! Сбежишь же сейчас с бала, как Золушка, прихватив с собой вон того официанта, а мне опять утром пилить к тебе, чтобы вежливым матом просить его удалиться и из твоей квартиры, и из твоей жизни.
– Злопамятная мегера! – нарочито оскорблённо тянет Ино. – Хотя идею ты мне подала сейчас ну просто опупенную! Так что не факт, что я вернусь к тебе страдать дальше. Быть может, я наоборот умчусь к вершинам счастья и оргазмов!
– До дома эту вершину донеси хотя бы, а то потом снова придётся менять любимую фирму такси, – смеётся Тен-Тен.
– Коза, – фыркает Ино. – И нихрена ты не понимаешь в острых ощущениях. – Она делает картинный жест рукой и, чуть покачиваясь, уходит в сторону уборных.
А Тен-Тен думает, что ей и не хочется ничего понимать в острых ощущениях. Ей и мягких хватает пока по самую макушку.
Когда в бокале остаётся одна оливка, которую Тен-Тен снова лениво тыкает зубочисткой в ожидании, когда вернётся Ино и составит ей компанию, на стул по правую руку садится мужчина. Сперва Тен-Тен не обращает на него внимания, потому что все её мысли занимает отсчёт времени, ведь если Ино не явится через пятнадцать минут и беглый осмотр туалета не даст результатов, можно будет со спокойной душой ехать домой, потому что больше, по сути, её тут ничто не держит. Однако потом до слуха Тен-Тен долетает странно знакомый голос и в нос ударяет настолько приятный аромат, что в груди сладко ёкает от предвкушения. Ещё не повернув голову и не удостоверившись, Тен-Тен уже знает, кого именно увидит на соседнем стуле.
– Неожиданно приятный вечер, вам так не кажется? – говорит Неджи, подвигая к себе стакан с наверняка крепким алкогольным напитком.
Выглядит он так, словно только что слез с обложки журнала, и Тен-Тен приходится плотнее сжать колени, чтобы не расплавиться воском. Она одновременно и счастлива, и нет, потому что такие треволнения в её программу на сегодня не входили, а Неджи берёт и перекраивает всё под себя. Как всегда.
«Вот ведь!» – раздосадованно думает Тен-Тен.
– Да, довольно… хм… уютно, – отзывается она, протыкая оливку зубочисткой и отправляя её в рот. План по выяснению местонахождения Ино сокращается по времени с катастрофической скоростью, надо срочно ретироваться, иначе велик шанс натворить глупостей. Три бутылки мартини, как-никак, – это вам не шутки.
– Если вы ждёте подругу, спешу вас разочаровать: пятью минутами ранее она вышла на улицу, села в такси и уехала, – произносит Неджи, словно прочитав её мысли.
– Одна? – Тен-Тен округляет глаза, искренне надеясь на положительный ответ, однако Неджи качает головой, и Тен-Тен раздражённо сжимает зубы. – Ну сучка же! А я думала, что она пошутила!
Улыбка – мимолётная, почти ненастоящая – трогает губы Неджи на долю секунды, но этого хватает, чтобы Тен-Тен в панике схватила себя за язык.
– Тогда мне тоже… того… пора, в общем, – бормочет она, отодвигая от себя бокал. Бармен учтиво кивает, когда она машет ему рукой, и улыбается, бросив быстрый взгляд на соскользнувшего со стула Неджи.
– Позвольте проводить вас, – говорит он, аккуратно поставив свой стакан на салфетку. Бармен мгновенно убирает его под стойку и ненавязчиво отворачивается, делая вид, что совсем не при делах.
Тен-Тен сглатывает, пытаясь растянуть губы в улыбке.
– Да ладно, не надо. Я живу тут недалеко, так что даже такси вызывать не придётся.
– Тогда я тем более настаиваю. – Неджи безапелляционно подхватывает её под локоть. – Время слишком позднее, чтобы одинокая девушка могла без опаски гулять по улицам. И не спорьте.
Его голос мягкий, но в то же время стальной, поэтому все возражения Тен-Тен тонут в нём, превращаясь в невнятное бульканье. Она не может сопротивляться, особенно когда его пальцы ощутимо сжимают её руку, разбавляя уверенность неуверенностью, а страх – желанием продолжить и посмотреть, к чему всё это приведёт. Поэтому Тен-Тен послушно идёт следом, глотая то ли тошноту, то ли недовольство своей податливостью.
На улице оказывается достаточно прохладно и свежо. Тен-Тен полной грудью вдыхает морозный воздух и ёжится, а стоящий по правую руку от неё Неджи поправляет шарф, закрывая продуваемые участки шеи.
– Идём?
Тен-Тен кивает, пряча улыбку в вороте пальто. Присутствие Неджи, его близость и будоражащее ощущение, что следующие десять-пятнадцать минут пройдёт в неловком молчании, нравятся ей так, как не нравился ни один рабочий день, проведённый практически за одним столом. Всё-таки в ночных пустых улочках есть своё очарование, от которого так и веет романтикой, и Тен-Тен впервые за последний год не хочется морщить нос при мысли о навязанном обществом «женском счастье». Она, конечно, до сих пор уверена, что свет клином на муже и детях не сходится, но определённая доля эйфории в присутствии рядом человека, на которого хоть и недолго, но всё-таки можно положиться, есть – уж в этом Тен-Тен себе может признаться.
Первые несколько минут проходят в тишине. Тен-Тен неторопливо вышагивает по тротуару, рядом идёт Неджи, и только гулкий стук каблуков эхом отражается от стен домов, теряясь в наполненных тенями переулках. Основная дорога освещена мерцающими фонарями, прохладный воздух приятно бодрит, кусая за щёки, поэтому когда улыбка всё-таки растягивает губы, Тен-Тен не успевает это заметить. Зато Неджи сразу обращает внимание на её лицо, словно её настроение пронизывает ощутимо изменившуюся атмосферу.
– Могу я задать бестактный вопрос? – неожиданно интересуется он, засовывая руки в карманы.
Тен-Тен с любопытством косится на него и кивает, думая, что её вряд ли можно чем-то шокировать. Общаясь долгие годы с Ино, она вообще разучилась удивляться людской придури, особенно когда дело касалось чьей-то неподражаемой способности влезать в чужую душу, не разувшись.
– Спасибо. – Неджи на долю секунды отводит взгляд, но затем снова внимательно смотрит на Тен-Тен. – Вы когда-нибудь любили по-настоящему?
Тен-Тен серьёзно задумывается. Бестактным этот вопрос вряд ли можно назвать, но озадачивает он действительно надолго. Первая любовь Тен-Тен случилась во втором классе средней школы. У него были прыщи и отвратительный запах изо рта, но его чувство юмора и вьющиеся мелким бесом рыжие волосы свели все попытки бороться с чумной заразой под названием «школьная влюблённость» на нет. Так что к первому классу старшей школы Тен-Тен всё-таки дозрела до признания. И была почти сразу отвергнута. С тех пор она зареклась влюбляться, предпочитая хладнокровие сносящему голову чувству. Однако и оно не сильно помогало сохранять сознание трезвым, так что мелкие страстишки, от которых сложно абстрагироваться, на пару-тройку недель периодически берут в плен разум, чтобы потом отпустить его с запиской «и больше так не делай».
Хотя всё это, конечно, вряд ли можно назвать любовью, особенно настоящей.
– Боюсь вас разочаровать, – Тен-Тен пожимает плечами, – но последний раз я влюблялась в школе, и с тех пор, как меня отшили, это чувство как-то перестало меня посещать. – Она с интересом смотрит на чуть нахмурившегося Неджи. – А вы?
Тот медленно качает головой, задумчиво уставившись на проплывающие над головой фонари.
– Первые двадцать лет своей жизни я посвятил учёбе и самосовершенствованию, следующие десять – карьере, так что любовь как-то не вписывалась всё это время в мой личный график.
Глаза Тен-Тен округляются. Она ожидала услышать истории о покорённых девушках, разбитых сердцах и сломанных судьбах, а тут выходит, что признанная офисным обществом Несмеяна являет собой ещё и образ благочестивой недотроги с уклоном в практически клиническую зависимость от жизненных обстоятельств.
Тен-Тен сжимает губы, чтобы не рассмеяться. Ино точно умрёт, если узнает о таком. Только надо ли ей рассказывать, а то дружба дружбой, но сплетни – вещь безудержная и непредсказуемая. Терять внезапный контакт с человеком, который меньше всех расположен откровенничать с окружающими, ей отчего-то совсем не хочется.
– Немного странно слышать такое от вас, – говорит Тен-Тен, не успев толком подумать.
– Почему же? – мгновенно подхватывает Неджи, заинтересовавшись.
– Ну… – Тен-Тен тушуется, пытаясь правильно сформулировать мысль, чтобы не пасть в его глазах ниже плинтуса, ведь если она признается, что вожделеет его уже несколько месяцев кряду, это вряд ли добавит ей очков в карму. Скорее, это очень сильно сыграет против неё. – Вы привлекательны – это вам любая сотрудница с нашего этажа скажет. Сложно представить, что с вами ни разу не случилось влюблённости при таких очевидных достоинствах… Хотя, может, с моей колокольни всё смотрится иначе. – Она нервно дёргает плечом, мечтая закончить этот смущающий разговор как можно скорее.
– Вы немного неправы, – мягко поправляет Неджи. – До недавнего времени всё было так, как вы говорите, но потом всё поменялось.
– Правда? – Тен-Тен внезапно ощущает, как во рту становится горько. Неприятное предчувствие разливается внутри чёрной ртутью, выдавливая остатки лёгкости от выпитого алкоголя. – Неужели вы влюбились?
– Так и есть. – Неджи щурит глаза, которые сейчас напоминают не свинцовые слитки, а тёплое серебро. – Вернее, мне очень хочется верить, что это чувство и есть любовь, иначе получится немного неловко.
Сердце в груди Тен-Тен замирает на мгновение. Она не верит своим ушам, не верит глазам и не верит языку, с которого вопреки её воле срывается:
– А можно я теперь задам вам бестактный вопрос?
Неджи великодушно кивает. Тен-Тен чувствует, как он напрягается, как воздух между ними становится похожим на хрусталь, который может рассыпаться в любое мгновение и забить осколками лёгкие. Это немного странно и немного страшно, но отступать всё равно некуда, поэтому она на секунду задерживает дыхание и всё-таки выдавливает:
– Кто она?
Ответ Неджи не нуждается в словах. Его взгляд говорит куда красноречивее, поэтому когда вокруг талии Тен-Тен обвиваются крепкие руки, она слышит только шум в ушах и суматошное биение своего сердца. В такое даже поверить страшно, если обладать богатой фантазией. О таком даже думать стыдно, если обладать здравым рассудком. Но ни первое, ни второе сейчас не властны над Тен-Тен, поэтому она закрывает глаза и ныряет с головой туда, где и не мечтала оказаться.
Первое касание обжигает губы калёной сталью. Тен-Тен подбирается, невольно приподнимаясь на цыпочки, и обмякает тряпичной куклой, позволяя головокружительному поцелую увлечь её на ту сторону ощущений, откуда обычно возвращаются счастливыми окрылёнными идиотами. Она не чувствует под собой ног, не чувствует морозного воздуха, потому что запах кожи Неджи, его сдержанные ласки, от которых медленно съезжает крыша, вытесняют всё остальное, превращая мир в сплошную точку соприкосновения двух разных миров. Ино права – «те самые» живут в ином измерении, и Тен-Тен практически слышит, как рушится эта невидимая граница.
Истеричный гудок клаксона практически вырывает Тен-Тен из круговерти забвения. Она распахивает глаза, по капле выдавливая себя из мира по ту сторону реальности, и упирается дрожащими руками в плечи Неджи, отталкивая его от себя. На смену эйфории приходит страх, потому что маленький, тщательно собранный по кирпичикам мир Тен-Тен рушится прямо сейчас, осыпаясь осколками и оставляя после себя руины. Она не верит в любовь, не верит в случайное счастье, поэтому внезапно свалившийся на неё принц, который хоть и явился без белого коня, но зато обладает целым контейнером таких качеств, которые половине её знакомых мужчин даже не снились, вызывает не радость и свадебный марш в голове, а дикий, панический ужас.
– Я н-не могу, – задыхаясь, бормочет Тен-Тен. – Простите, но я не могу…
– Не можете влюбиться? – спрашивает Неджи, нехотя разжимая объятия. – Или не можете ответить именно на мои чувства?
Тен-Тен закусывает губу, лихорадочно соображая, что можно сделать. Ей хочется трусливо сбежать, чтобы не отвечать ни на один вопрос, однако колени до сих пор подкашиваются, а сердце бухает в груди тяжёлым молотом.
– Я не знаю! – выпаливает она, из последних сил отталкивая Неджи. – Я просто не могу…
– Вы нравитесь мне, Тен-Тен, – говорит Неджи, отступая. – Вы нравитесь мне любой, но теперь я не уверен, что это действительно хорошо.
Её имя, срывающееся с его губ, звучит почти песней, но Тен-Тен от этого только хуже. Большая её часть хочет запрыгнуть на него с ногами и взреветь безумной самкой кашалота, но маленькое затюканное существо, которое всё ещё сидит внутри и смотрит на окружающих с подозрением, удерживает её от этого поступка.
– Мы… пришли, – опустив голову, тихо произносит Тен-Тен. Парадная её подъезда освещена небольшой жёлтой лампой, которая тёплыми бликами очерчивает праву сторону лица Неджи, делая его просто неприлично привлекательным. – Спасибо, что проводили. До завтра.
Неджи делает шаг в сторону, давая дорогу, но Тен-Тен опять умудряется случайно ткнуться носом в лацкан его пальто и на целое мгновение проваливается в только что испытанные ощущения. Торопливо извинившись, она проскальзывает в подъезд и практически взлетает на свой этаж. Лишь оказавшись в собственной квартире, она переводит дух и сразу расслабляется, превращаясь в густое желеобразное существо. Ей не хочется ни о чём вспоминать, потому что малейшая попытка переварить произошедшее отзывается болью в голове, и Тен-Тен решает последовать примеру незабвенной Скарлетт О’Хара, которая всегда советует подумать об этом завтра.
***
Утро приходит с ощущением, что мир реально дерьмо, как и говорила Ино, звонком будильника и сухостью во рту. Тен-Тен облизывает губы, с трудом разлепляет веки и, перевернувшись на спину, тянется к телефону, чтобы оборвать трезвон. Часы показывают половину седьмого, но мозг упорно твердит, что сейчас максимум четыре, так что лучше забить на выговор начальника с возможным увольнением и поспать ещё. Лишь едва пробудившийся рассудок помогает подавить это трусливое желание и поднять всё-таки тело с кровати.
Зеркало отражает помятую физиономию, опухшие глаза и глубокие тени под нижними веками. Тен-Тен угрюмо смотрит на себя и думает, что несправедливое мироздание наверняка решило добить её таким садистским образом, ведь на то, чтобы привести себя в хотя бы подобие порядка, нужно приложить кучу усилий, иначе Ино будет гоготать оголтелой гиеной, смакуя каждую вмятину на лице Тен-Тен. Этого допускать никак нельзя, ведь тогда самооценка Тен-Тен падёт так глубоко, что плинтус покажется вершиной мира.
«Ну и вдобавок, – думает Тен-Тен, умываясь ледяной водой, – после вчерашнего стыдно показаться перед Неджи настолько раздавленной».
Она хмыкает и, снова бросая взгляд на своё отражение, задерживается на губах. Они слишком бледные из-за неважного самочувствия, но Тен-Тен всё равно ощущает горящий на них поцелуй. Прекраснейший из мужчин, являющийся самой смелой мечтой любой здравомыслящей женщины, фактически признался ей в любви, а она…
– Послала его нахрен и сбежала! – мысленно салютуя себе рукой, хрипит Тен-Тен. – Ну просто мо-ло-дец! – Прикрыв лицо ладонью, она отворачивается и уходит в спальню. Стыд, конечно, вряд ли можно закрасить косметикой, но хотя бы попытаться сделать всё красивенько, чтобы не светить перед окружающими собственной глупостью, она должна, даже если на это уйдёт чёртова прорва времени.
Тен-Тен приходит в офис с пунктуальностью провинившегося первоклашки. До начала рабочего дня остаётся ещё около получаса, поэтому она прокрадывается к обеденному закутку со скрытностью ниндзя и, обнаружив пустоту, расслабленно выдыхает. Хотя бы кофе выпить без лишней нервотрёпки она сможет, а там хоть трава не расти.
Включив чайник, Тен-Тен присаживается за стол и зарывается пальцами в волосы, радуясь, что не стала заплетать их в привычные гульки. Мысли о Неджи ни на секунду не оставляют её, роясь в голове пчелиным роем. Ей непередаваемо стыдно за своё поведение, но с другой стороны – слишком быстро и внезапно расставаться с некоторыми принципами она немного не готова, тем более когда мироздание всеми силами намекает на возможные чудеса. Чудес ведь не бывает, и в каждом подарке судьбы обязательно есть завуалированный подвох. И как перестать думать, откуда прилетит пендель, если и хочется, и колется, и чешется? А вот никак. Потому-то она и струсила.
Тен-Тен с тихим рыком чешет голову, норовя добраться до воспалённого мозга ногтями. Когда из года в год получаешь только увесистые затрещины, волей-неволей привыкаешь ждать непогоды даже в самый ясный день.
«Но ведь это же Неджи…» – скулит про себя Тен-Тен. Он хороший человек – она чувствует это!
– Наивная ромашка, – с иронией шипит она, отвлекаясь на закипевший чайник. – Ну кто делает такие железобетонные выводы о человеке, всё общение с которым ограничивается работой!
Налив себе кофе, Тен-Тен снова усаживается за стол и вздрагивает, когда мобильный в кармане начинает вибрировать. Нахмурившись, она смотрит на дисплей, затем переводит взгляд на часы и хмурится сильнее, потому что звонящий ей человек уже по идее должен быть в офисе, иначе он опоздает.
– Проспала? Прилипла к унитазу? Свалилась с похмельной температурой? – вместо приветствия быстро спрашивает Тен-Тен.
– Хуже, – хриплым зловещим шёпотом раздаётся из динамика, – я влюбилась до потери пульса. И теперь, кажется, всерьёз и надолго, а не как обычно!
Смех застревает в горле Тен-Тен. Она недоверчиво смотрит на дисплей и, удостоверившись, что это действительно Ино, фыркает:
– Ты бред какой-то несёшь. Протрезветь-то успела, болезная?
– Да ещё вчера! – снова шипит трубка, срываясь на истеричный сип. – Ты бы знала, какой он обалденный!
– Исчерпывающая характеристика, – вздыхает Тен-Тен, придвигая ближе кружку с кофе. Хотя на большее рассчитывать не приходится, потому что Ино в таком состоянии может часами изъясняться сплошными междометиями, причём она будет свято уверена в том, что обстоятельно всё объясняет и ты сам дурак, если не понимаешь ни слова из её пламенной речи. – Это тот официант с зажигалкой?
– Именно! – выпаливает Ино и, захлебнувшись то ли слюнями, то ли эмоциями, долго кашляет, приходя в себя.
Тен-Тен терпеливо ждёт продолжения, потому что, как бы это странно ни звучало, но впервые за многолетнюю дружбу Ино звонит не с просьбой выгнать временную грелку из её кровати, а с рассказом о прошедшей ночи. Неужели ей и вправду попался человек, который за одну ночь заставил её поверить в любые сказки.
– Ты просто не представляешь, что это была за ночь! Никогда в жизни ко мне не относились так… – Ино спотыкается и мычит, подбирая правильную формулировку, но потом сдаётся, и Тен-Тен почти видит, как она нетерпеливо взмахивает рукой. – Не знаю, в общем, как это назвать! Да это и неважно, в принципе. Просто произошедшее сегодня со мной – самое лучшее и волшебное событие за последние несколько лет! Даже подаренная папой поездка на Мальдивы меркнет по сравнению с этим!
Тен-Тен, не сдержавшись, фыркает от смеха. Эмоциональная Ино – это дикий фейерверк, заткнуть который способен только ушат ледяной воды.
– Это, конечно, всё прекрасно, и я за тебя безумно рада, – осторожно произносит Тен-Тен, искренне надеясь, что не испортит подруге утро, – но сейчас начало десятого. Ты на работу думаешь идти?
– Нет, – просто говорит Ино.
У Тен-Тен пропадает дар речи.
– А как же выговор? Наш начальник ведь может и уволить за такие дела.
Ино неожиданно смеётся – расслабленно и очень легко, словно с её плеч упала здоровенная скала, придавливающая её к земле все эти годы.
– Я впервые влюбилась, подруга, – говорит она. – Неужели ты думаешь, что я пренебрегу этим чувством ради работы, которая мне никогда не нравилась?
– Н-но ведь… – Тен-Тен в растерянности кусает губы. Ино – прагматичная особа, которая даже голову умудряется терять без отрыва от реальности, но нынешние её слова больше похожи на бред сумасшедшего. Счастливого сумасшедшего, осуждать которого не поворачивается язык.
– Я всегда могу найти другую работу, я могу отречься от некоторых принципов и в корне поменять внутренние догматы. Любовь – красивая сказка нищебродов, самая оригинальная выдумка тех, кому нечем больше оправдаться. – Ино глубоко вдыхает и выдыхает, Тен-Тен слышит, как в её голосе появляется улыбка. – Но, знаешь, только сейчас я понимаю, что она стоит того, чтобы хотя бы раз перешагнуть через себя и просто осмелиться. – В динамике раздаётся треск, следом – чей-то сонный голос, и Ино торопливо ахает. – Сай проснулся! Ладно, не скучай, я тебе попозже позвоню. Целую!
Тен-Тен задумчиво кладёт трубку на стол. Некоторое время она смотрит на гаснущий дисплей, на котором всё ещё видна фотография Ино, а затем срывается с места, позабыв и про кофе, и про начавшийся рабочий день. Кровь шумит в ушах, когда она вылетает в коридор, а сердце так сильно колотится, что воздуха не хватает, но остановиться сейчас равнозначно поражению, ведь принятое решение не терпит отлагательств, иначе потом подключится рассудок, который охладит весь пыл. Тен-Тен знает, что она должна сделать, и остановить её сейчас сможет только инфаркт, который, к слову, не за горами, учитывая общую нервозность.
Неджи обнаруживается в кабинете начальника охраны. Он о чём-то разговаривает с секретаршей, которая усиленно строит ему глазки, потому когда в дверном проёме появляется тяжело дышащая Тен-Тен, в помещении виснет настолько непроницаемая тишина, что её можно тыкать иголками.
– Можно… вас… на минуточку? – пытаясь не скончаться от нехватки воздуха, выдавливает Тен-Тен.
Неджи, едва заметно изогнув бровь, кивает и поворачивается к озадаченно моргающей секретарше.
– Передайте это, пожалуйста, начальнику, – говорит он сугубо деловым тоном. – Он должен поставить тут подпись, а на печать я отнесу сам. Спасибо.
Секретарша поджимает губы, бросая косой взгляд на покрасневшую от бега Тен-Тен, но мешать уходу Неджи всё равно не торопится. Она прекрасно понимает, что все её попытки не увенчаются успехом, ведь Неджи вообще сложно помешать, особенно если он этого не хочет.
– Пройдёмте в мой кабинет, – сухо бросает он, проходя мимо Тен-Тен, и уже привычным жестом подхватывает её под локоть, указывая направление.
Тен-Тен безвольно плетётся за ним на ватных ногах, ощущая нарастающую внутри панику. Волнение становится всё сильнее, и когда дверь кабинета закрывается за спиной, обдав лопатки тёплым воздухом, оно прилипает к коже влажной испариной.
Весь кабинет практически дышит своим хозяином: его запахом, его силой, его уверенностью. И головокружение Тен-Тен достигает пика, когда холодный взгляд чертит линию по её лицу и замирает на губах, разделяя пространство несколькими секундами концентрированного ожидания.
– Итак? – подбадривает Неджи, когда молчание становится неприлично долгим.
Сердце Тен-Тен толкается в грудную клетку живой птицей, колени подкашиваются, а мысли путаются, как наушники в кармане. Она готова разлететься на куски от ужаса, но слова Ино всё ещё держат внешнюю оболочку целой, в то время как внутренности уже трясутся в преддверии неминуемого взрыва.
– Можно… – Тен-Тен сглатывает пересохшим горлом, пытаясь вернуть голосу твёрдость и уверенность, но у неё всё равно получается невнятно блеяние. – Можно задать вам бестактный вопрос?
Брови Неджи взлетают вверх. Он молчит некоторое время, а потом медленно кивает, с подозрением прищуривая глаза.
Тен-Тен судорожно втягивает носом воздух. Пан или пропал. Да или нет.
– Вы когда-нибудь жалели об упущенных возможностях?
– Ну… – Неджи в замешательстве отводит взгляд. – Наверное, нет. Я никогда не упускаю возможностей, а если и упускаю, делаю потом всё, чтобы это исправить. – Его глаза снова возвращаются к лицу Тен-Тен. Помедлив, он склоняет голову набок и тихо, почти неслышно спрашивает: – А вы?
– А я всегда жалею, – пряча дрожащие руки за спину, отвечает она. – Только пока ни разу не пыталась как-то повернуть события в более благоприятное русло. Ну, знаете, плыла по течению, думая, что раз не получилось – значит, и не надо было.
По лицу Неджи проскальзывает тень, и Тен-Тен видит, как напрягаются его плечи, а на скулах вздуваются желваки. Это почти страшно, но теперь Тен-Тен игнорирует трепыхающееся от паники нутро. В этот раз она не будет поддаваться своим привычкам, в этот раз она из кожи вон вылезет, но сможет перешагнуть, превозмочь и осмелиться.
– Могу теперь я задать вам бестактный вопрос? – тяжёлым голосом спрашивает Неджи, наполняя кабинет такой атмосферой, что по спине начинают бегать мурашки.
Тен-Тен кивает, боясь рассыпаться прахом в самый неподходящий момент. Ей нужно продержаться ещё немного, совсем капельку.
– Что вы будете делать сейчас?
Губы Тен-Тен трогает слабая улыбка. Невидимая крепкая рука толкает её между лопаток, и ноги, дрожа, всё-таки начинают двигаться. Тен-Тен виснет на шее Неджи, чувствуя себя мешком с пылью, но когда на её талию ложатся горячее ладони, мир летит в пропасть на второй космической. Губы находят губы, дыхания переплетаются, становясь единым целым, а гулко стучащему в груди сердцу столь же взволнованно вторит другое. Тен-Тен стоит на краю скалы, не зная – разобьётся она или же взлетит к небесам, однако растущие за спиной крылья заставляют верить в чудеса, ведь из мира по ту сторону ощущений всегда возвращаешься чуточку чокнутым.