Давай жить!
Название: Point of view: Hinata
Часть 1
Автор: Даат
Бета: Ellfella
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Итачи/Хината (теперь вы чувствуете, где начинается трава)
Предупреждение: АУ, ООС
Фэндом: Наруто
Дисклеймер: не мое
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Размер: миди
Саммари: два неудавшихся наследника великих кланов – прекрасная пара.
читать дальшеМногие счастливые мамы, рассказывая своим детям о том, как же они познакомились с их папами, очень любят говорить о любви с первого взгляда. Хината точно знает, что своей дочке, сейчас пока еще мирно посапывающей в колыбели, она такого никогда не скажет.
Это не было любовью ни с первого, ни с двадцать первого взгляда, потому что когда она впервые увидела отца своей дочери вживую, не на картинке, то искренне полагала, что видит перед собой труп нукенина Конохагакуры, преступника класса S, маньяка, вырезавшего собственную семью – Учихи Итачи.
Да, труп. По крайней мере, на первый взгляд. Она хорошо помнит тот момент – группа шиноби, посланная Годайме как раз за обозначенным преступником, только-только прибыла на место, где еще совсем недавно бушевала нешуточная битва. Вокруг стелилось неугасающее черное пламя Аматерасу, с ресниц то и дело приходилось смахивать капли дождя, а посреди широких каменных террас высились руины того, что совсем недавно было вполне даже крепким строением. И вот под одной из полуобрушенных стен они и обнаружили неподвижное тело, а рядом – длинный кровавый след, шагах эдак в десяти бесследно обрывающийся. Кровь, как объявил деловито принюхавшийся Паккун, принадлежала Учихе Саске, тело – Итачи. Пульса в нем не прощупывалось, дыханья не наблюдалось, и после недолгих раздумий ее сотоварищи разбежались по округе, все пытаясь понять, куда же в таком случае мог подеваться Саске. Сама Хината осталась на месте – чтобы осматривать округу Бьякуганом, двигаться не нужно было, да и потом, должен же был кто-то позаботиться о трупе? Тело Учихи таило слишком много секретов, чтобы его можно было оставлять вот так просто валяться. Обычно, конечно, этим занималась специальная бригада шиноби, но раз уж они все равно прибыли первыми… Вот только когда Хината оторвалась от расстилающегося вокруг ландшафта и взглянула на теперь уже покойного преступника, она поняла, что поторопилась с похоронами. Еле-еле, кое-как, но чакра все еще пробивалась через сосуды – вот только биение жизни в нем было так слабо, что неудивительно, что даже Какаши-сенсей констатировал смерть. Хината задумалась – смерть преступника была делом уже решенным, добить Учиху труда бы не составило. С другой стороны, он мог оказаться полезен деревне, став источником информации… Приняв, наконец, решение, она прищурилась, разглядывая хитросплетение нитей чакры, и неспешно провела вдоль торса ладонью, то и дело легонько касаясь очередной точки пальцами. А потом взвалила неподвижное тело на плечи, мельком удивившись, что взрослый мужчина весил так мало, и направилась в сторону ближайшего населенного пункта. Ей нужно было догнать своих и рассказать, что задание их еще вполне можно выполнить.
Только вернуться сразу не получилось. Учихе было куда хуже, чем ей показалось на первый взгляд, его чакротоки находились в состоянии настолько хаотичном, что было удивительно, как в этом изломанном теле до сих пор проблескивают хоть какие-то признаки жизни. Она отправила Какаши птицу с сообщением, что ненадолго задерживается, не объясняя причину – просто не доверяла бумаге, не была уверена, что пернатого вестника не перехватят, и вместе с местным лекарем вернулась к постели умирающего – а тот действительно умирал. Просидеть пришлось до самого утра, но она поняла, что было не так с Учихой, помимо нанесенных ран. Каналы чакры в его организме и впрямь были истощены до предела, особенно проходящие в верхней части легких и горле. Казалось, что всю ту энергию, что можно было собрать, организм стягивал к глазам – теперь уже незрячим, потухшим, но еще недавно таким гибельным глазам клана Учиха. И стягивал постоянно, не останавливаясь ни на минуту, высасывая силы из и без того истощенных узлов чакры. Организм Учихи убивал сам себя – и сейчас она недрогнувшей рукою заблокировала этот поток, нажав на нужную точку. Пока действовало ее дзютсу, использование этих смертоносных глаз было невозможно – зато он получал шанс выжить.
А наутро Учиха доказал, что невозможное возможно – он пришел в себя.
И этот момент она тоже помнит. Слепой взгляд – он смотрел и не видел ни ее, ни комнаты вокруг. Едва заметное движение – Учиха всего лишь пытался понять, вызванные ли это агонией галлюцинации, реально ли происходящее вокруг, но Хината все равно схватилась за кунай, хоть и знала, что сама блокировала его возможность использовать гендзютсу и ниндзютсу, а для тайдзютсу у нукенина сейчас не то состояние. И глухой, невыразительный голос:
- Я еще жив?
- Пока – да, - голос у нее всегда был неуверенный и тихий, и этот раз не стал исключением. Но как сказать человеку, пусть и преступнику S-класса, что он находится одной ногой в могиле? Куноичи поймала себя на том, что пусть на секунду, но сочувствует ему, и тут же мысленно обругала саму себя за это. Неджи прав, она всегда слишком мягкая, а сейчас, когда напротив лежит убийца собственной семьи, для жалости места быть не может.
- Тогда где я и кто ты? – он спокойно воспринял ее слова, будто и не ждал ничего другого, и почему-то это спокойствие заставило ответить.
- Ты… - Хината хотела было сказать название деревни и вдруг поняла, что не помнит его, - ты у друзей. Я – Хината, - она сама поразилась собственной лжи и нервно покраснела, но тут же вспомнила, что Итачи все равно не может ее видеть. Ни эту красноту, ни ее одежду, ни хитай-ате, повязанный вокруг шеи. И что, притворившись союзницей, она может вытянуть из Итачи информацию, которая будет полезной Конохе вообще и Наруто в частности. И что, если куноичи сама все узнает, отец наверняка признает ее достойной шиноби. А потому сейчас Хината решила врать дальше.
- Мой сосед принес тебя сюда после вчерашней грозы, - ей пришло на ум, что битву братьев Учиха простые люди должны воспринимать именно так, разгулом стихий, - ты был весь в крови и едва дышал, нельзя же было оставить человека умирать. Вот я и постаралась перевязать раны.
Учиха молчал так долго, что ей уже начало казаться, что он не ответит, но в конце концов мягко произнес:
- Спасибо вам, Хината-сан.
Есть что-то серьезное он еще не мог, и Хината, купив у селян цыпленка, варила для Учихи куриный бульон, попутно подсыпая в кипящую воду сонный порошок – вреда здоровью он не нанесет, но должен усыпить дня на два-три. Этого как раз хватило бы, чтобы добежать до Конохи и убедить всех в том, что ничего непредвиденного не произошло – а еще чтобы перенести Учиху поближе к деревне. За ним надо присматривать, а ей пока не хотелось никому докладывать о поимке преступника. Не хотелось, потому что тогда надо будет передать его в отдел допроса, и все сведения, что сообщит известный преступник, будут уже не ее заслугой. А в душе Хинаты стыло отчаянное желание в первый раз жизни добиться чего-то самой. В одиночку добыть сведения, за которыми посылали два отряда шиноби. Пусть ненадолго, но стать героиней в глазах отца… и Наруто. Вот как только он скажет что-то действительно важное, она тут же сдаст его Конохе - успокоив себя таким образом, Хината доваривала бульон и пошла кормить своего ни о чем не подозревающего пленника.
Итачи на секунду помедлил, когда она поднесла чашку к его губам, и сердце Хинаты пропустило удар, но он послушно сглотнул чуть подсоленное варево и вскоре заснул, а Хината, едва сдержав вздох облегчения, пошла собирать вещи.
И сама не понимала до конца, почему при мимолетном взгляде, брошенном на исхудавшее лицо, во сне кажущееся почти умиротворенным, в душе что-то замирало.
Дорога в Коноху у нее тогда много времени не заняла, да и объяснение прошло почти гладко – на уме у Хокаге были совсем другие проблемы. Ее затянувшееся отсутствие и внезапно участившиеся отлучки могли бы заметить товарищи по команде, но Куренай-сенсей сейчас носила под сердцем ребенка и мало интересовалась делами мира шиноби, Шино ушел с отцом на отдельную миссию, а Кибе было не до того – кажется, его всерьез увлекла какая-то девушка. Что же до остальных… Хината всегда оставалась тихой и незаметной, вот и сейчас немногие обратили внимание на то, что она стала проводить в Конохе куда меньше времени.
А тем временем с Итачи дела шли ни шатко, ни валко. Каждый раз, посещая его, она заново перекрывала поддерживающие додзютсу каналы, а потому физически мужчина медленно, но все-таки шел на поправку. Но вот насчет сведений об Акатсуки… он мало говорил о себе, а по тому, что говорил, складывалась картина, куда как отличающаяся от типичных воззрений маньяка-убийцы. Хината все больше запутывалась, хоть и продолжала прилежно расспрашивать Итачи обо всем, о чем могла спросить, не вызывая подозрений. А это и впрямь было нелегко – то, что ей больше всего было интересно, простая селянка спросить никак не могла, а выдать себя как шиноби… это был бы конец их беседам. Девушка не сомневалась, что уж кому-кому, а куноичи из Листа Учиха по доброй воле ничего рассказывать бы не стал. А это означало пытки… и Хината знала, что никогда не сможет вот так хладнокровно пытать живого человека. Вообще никому такой участи не пожелала бы. Его пришлось бы передать в руки опытных мастеров допроса из АНБУ… так что для самого Итачи лучше бы было рассказать ей все здесь и сейчас.
И вот сейчас она так же сидела у раздвижных седзи маленького лесного домика, куда она притащила своего пациента-пленника через неделю после «находки», а Учиха тем временем неспешно прогуливался по двору, вытянув вперед руку и изучая прилегающее к дому пространство.
- Осторожно, впереди камень! – слегка тревожно выкрикнула она. Итачи двигался мягко и плавно, подобно водному потоку, инстинктивно огибая препятствия. Мимолетно подумалось: «Неужели надо ослепнуть, чтобы научиться так ходить?»
- Спасибо, Хината-сан, - странно, но, когда он так ее называл, к щекам приливала краска, хотя пока что, по крайней мере, перед самой собой, удавалось делать вид, что она не замечает данного факта. - Но не волнуйтесь так, я не упаду.
И впрямь не упадет – она видела, как с каждым днем Итачи двигался все увереннее, привыкая к своему новому состоянию. Движения его постепенно начинали обретать былую четкость и слаженность, шаги становились мягче и легче, и за столом он теперь все реже проливал чашку с чаем или промахивался мимо тарелки. А еще стало сложнее не вызывать подозрения, обновляя блокирующие чакроток дзютсу.
- Пожалуй, хватит на сегодня, - закончив круг по двору, он уже вполне уверенно направился к входу в домик и опустился рядом с ней, ненароком задев рукавом юкаты. Хината вспыхнула и спешно подобрала полы простенького крестьянского кимоно – хоть сам Итачи и был слеп, мало ли могло шнырять вокруг Конохи шпионов? Селянка, навещающая одинокого друга, и куноичи Листа, постоянно бегающая к глухой лесной избушке – две разные вещи. Почувствовав ее движение, Итачи спросил:
- Я вас не напугал?
- Н-нет, - робко ответила Хината, тут же прикусив язык. Ну не говорить же ему, что это первый раз, когда малознакомый мужчина сидит так близко к ней.
- Хината-сан, вы позволите задать вам один вопрос? – он не смотрел на нее, вообще отвернул голову к лесу, и сейчас Хината была благодарна и за такую малость, хоть и понимала, что увидеть ее Учиха все равно не может.
- Да, конечно, Итачи-сан, - когда она представилась одним лишь личным именем, Учиха тоже не стал называть фамилии, хотя, казалось, ему-то что скрывать?
- Как вы выглядите?
- А? – от удивления у нее даже чуть рот приоткрылся. Из всех вопросов, что он мог задать…
- Как вы выглядите, Хината-сан? Я ведь ничего не вижу, а интересно, – на лице его было все то же вежливо-выжидательное выражение, но Хинате вдруг как-то стало душно.
- Я? Ну, я среднего роста… - голос ее прозвучал все так же слабо и робко, сейчас Хината буквально ненавидела собственную нерешительность, - худощавого телосложения.
- Какого цвета у вас волосы?
- Иссиня-черные, длинные.
- А глаза?
- С-серые, - она на секунду запнулась. Ну не могла же обычная девушка сказать, что глаза у нее молочно-белые да вдобавок без зрачков?
- Можно? – он протянул руку по направлению к ее лицу, не решаясь дотронуться, и Хината покраснела. А затем собралась с духом и перехватила узкую ладонь, прижимая к своей щеке.
- Да, конечно.
Тонкие пальцы осторожно скользнули по ее скуле, едва коснулись ресниц, прочертили надбровные дуги. Затаив дыхание, Хината сидела неподвижно, пока эти чуткие пальцы легонько касались ее носа, подбородка, губ… вот тут девушка густо покраснела. В этом же не было ничего такого, он и впрямь не мог видеть, и для Итачи это был теперь единственный способ составить представление о человеке, так почему же его почти невесомые прикосновения вызывали в ней такой отклик? Зажмурившись, Хината пыталась разобраться в разрывающих ее душу эмоциях, когда почувствовала на губах сначала теплое дыхание, а потом и прикосновение теплых губ. Испуганно вскрикнув, девушка отпрянула, прижимая ладонь к губам. Кожа, казалось, горела, хотя само прикосновение длилось не более пары секунд. Итачи не удерживал ее, послушно отодвинувшись назад, но Хьюга сейчас просто не могла заставить себя взглянуть в его незрячие глаза.
- Я… Мне надо идти! – выкрикнула она, прежде чем устремилась прочь, а в голове так и билась мысль: «Это был мой первый поцелуй».
Назад она пришла не на следующий день и даже не через неделю – с момента ее визита в лесную избушку солнце взошло ровно дюжину раз. Но случилось это не потому, что девушка позабыла о своем пленнике или попросту не хотела больше его видеть – нет, причина была куда более печальна. На Коноху напал Пэйн, и хотя сражение удалось пережить, деревня сейчас лежала в руинах, а Годайме-сама – в глубочайшей коме. Время игр и глупой гордости кончилось, Хината и сама прекрасно понимала это, а потому была полна решимости оглушить уже своего пленника – благо сопротивляться тот все равно вряд ли бы смог – и притащить в допросные подземелья Листа. Вот только когда она прибежала на заветную поляну, ее встретила пустота. Итачи исчез.
Куда он мог пойти? Ответа на этот вопрос девушка не знала, а потому, взбежав на ближайшее дерево, включила Бьякуган. В конце концов, она его упустила, она же и должна была поймать. На первый взгляд никаких следов беглеца видно не было, однако, всматриваясь в горизонт до рези в глазах, она заметила – нет, не знакомую чакру, призрак ее, но уже с этим можно было работать. Запомнив направление, она вернулась в деревню и быстро собрала вещи для долгой дороги. Многих шиноби сейчас направляли на дальние миссии, отец не удивился, обнаружив ее запаковывающей свитки, да и немногие вообще заметили приход и уход девушки. Мелькнула было в голове мысль найти Наруто и попрощаться, не говоря о цели своего отбытия, но Хината со вздохом отмела ее. После того памятного признания Узумаки не сказал ей ни слова – собственно, они и не виделись даже. Казалось, ее слова для него ничего не значили…
Хината помотала головой и решительно устремилась на север. Нужна ее любовь Наруто или нет – дело десятое, и ее чувства от этого не менялись. Одной из вещей, которым научил ее самый неунывающий ниндзя Конохи, было не сдаваться и держать свое слово – и сейчас она должна была сдержать другое обещание и живым или мертвым, а приволочь Итачи в Лист.
Он был слеп, он не знал дороги, у него было мало припасов и практически не должно было быть вещей – но шел уже третий день погони, и только сегодня она достаточно сократила расстояние, чтобы отчетливо видеть его чакру Бьякуганом. И все равно каждый километр, сокращающий разрыв, давался с трудом – создавалось впечатление, что Учиха как начал бежать, так и не останавливался ни разу. Лишь под самый вечер они поравнялись - и Хината начала осуществлять придуманный по дороге план захвата.
Прежде всего, он не должен был ничего видеть – и она замечала, как, несмотря на всю свою сноровку, Учиха тщательно прислушивается, напрягает нервы, кожей чувствуя воздушные потоки, скольких трудов ему стоит не врезаться в ближайшее дерево. Рано или поздно такое обостренное восприятие должно было сыграть против него самого. Девушка сложила руки в печать, создавая клона – всего одного, больше для отвлекающего маневра не надо, – и тут же придавая ему вид крупной птицы. Та с громким клекотом спикировала на Итачи, проносясь над самой макушкой, и в это время Хината скользнула ему за спину, целя в шею, чтобы одним ударом в основание затылка вырубить… пустоту? Моментально развернувшись, она блокировала направленный в голову удар. Когда он только успел ее обойти? Сосредоточившись, девушка уже приготовилась выпустить из ладони иглу чакры, как Итачи одним слитным движением отступил на шаг назад и поднял руки ладонями вперед, демонстрируя, что безоружен.
- Подождите, Хината-сан.
- Что? Откуда вы… - она прикусила язык, осознав, что невольным вскриком сама выдала себя Учихе, даже если тот и сказал наугад.
- Я помню вашу поступь. И я знал, что вы шиноби Листа.
- Но… - она лихорадочно пыталась припомнить, что могло выдать ее принадлежность к миру ниндзя.
- Хината-сан, пожалуйста, давайте поговорим мирно, хотя бы полчаса. Я сейчас не в состоянии сражаться, да и вам от этого пользы будет немного.
Вот с этими словами девушка могла бы согласиться. Она кивнула, и тут же, вспомнив, что Итачи не может ее видеть, тихо выдохнула:
- Хорошо, только постарайтесь больше не убегать.
- Не буду, - голос его звучал просто и безмятежно. Учиха аккуратно опустился на траву, и ей не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Глубоко вздохнув, Хьюга спросила, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно:
- Ну и когда вы поняли, что я не обычая селянка?
- Да с самого начала знал. Деревенские жители не хватаются за кунаи в тот момент, когда кто-то приходит в себя.
- А…? – она даже не успела вопрос задать, как Итачи продолжил:
- Он издает чуть слышный лязг, если резко схватиться. Обычно внимания не обращаешь, но если зрение долго портится, а потом и вовсе пропадает, начинаешь замечать такие вещи.
- А про Лист? – к щекам невольно прилила краска, когда она осознала, как должна была смешить Итачи ее ложь.
- А откуда еще? Представитель любой другой деревни убил бы меня не задумываясь. А вот вы спасли, да еще и не выдали – почему?
Она замолчала, погруженная в свои мысли. Честно говоря, сейчас Хинате самой непонятна была мотивация, заставившая ее не только спасти жизнь этому нукенину, но и держать его существование в тайне. Желание помочь Наруто?.. Как будто ему нужна ее помощь. Доказать отцу собственную значимость? После ее выходки с Пэйном тот и в глаза дочери смотреть не захотел. Конечно, подвергнуть все будущее клана опасности ради сиюминутной прихоти. Какое кому дело, что для нее это все было всерьез?
- Не знаю. Уже не знаю… - казалось, он уловил в ее голосе горечь. Или просто прислушался к словам – но Хината почувствовала прикосновение к своей щеке. Легкое, нежное, едва уловимое и ни к чему не обязывающее – он просто давал ей понять, что находится рядом, и что, если она захочет, может поддержать. Губы сами собой сложились в беззвучное «Спасибо» - слово, которое он все равно не мог услышать. Но вот рука убралась, будто и не касался он нежной кожи, и на лице Итачи снова застыло выражение вежливо-настороженное. Они все еще оставались загонщиком и жертвой, напомнила себе Хината.
- Хината-сан, я понимаю, как странно сейчас прозвучит моя просьба, но если вы сейчас поможете мне, то поможете и всей Конохе… возможно, всему миру шиноби.
Его слова звучали странно. Невозможно. Какое дело кровавому убийце до мира? Да и как он мог помочь Конохе? И с чего она должна помогать ему? Но щека до сих пор помнила тепло этих чутких пальцев, поэтому сейчас Хината лишь неуверенно спросила:
- Что за просьба?
- Помогите мне найти брата.
- Найти брата? Саске? Зачем?
- Мне надо с ним поговорить.
- Но... он же вас убьет, - она ничуть не преувеличивала, в нынешнем своем состоянии он и с ней-то поединка избегал, а Саске…
- Он уже один раз это сделал, - может быть, Хинате показалось, но на сей раз в голосе Итачи послышалась горькая усмешка.
Найти младшего Учиху оказалось ничуть не менее, а, наверное, и более сложно, чем его старшего брата. Итачи мог указать только общее направление поиска, обшаривать громадные территории, до рези и нескончаемого потока слез напрягая глаза, приходилось ей. Помог случай – на одну из баз снабжения, куда Хината зашла, чтобы пополнить запас припасов и заодно купить самое элементарное снаряжение для своего спутника, как раз пришли вести из Конохагакуры. Вот тогда-то она и узнала, что Саске официально объявлен преступником, что его обвиняют в убийстве брата Райкаге, и там же – последнее место, где Учиху видели. Что характерно, видели в плаще Акатсуки. Когда она прибежала с новостями к Итачи, тот лишь тяжело вздохнул.
- Полагаю, Мадара все же рассказал ему…
- Рассказал что? – она была встревожена, взволнована новостями, поэтому сейчас выкрикнула это с куда большим нетерпением и отчаянием, чем обычно позволяла себе. - Почему вы тогда так и не сказали мне, о чем хотите поговорить с Саске? И кто такой этот Мадара?
Итачи поднял голову, рассеянно глянув на нее незрячими глазами. Хоть видеть он не мог, в этих черных радужках Хината видела сейчас свое отражение – раскрасневшаяся, со слезинками в уголках глаз. Истеричная барышня, а не куноичи. Но Учиха, похоже, так не считал – он потянулся наугад и мягко погладил ее по скуле, успокаивая.
- Хината-сан, вы правы, я должен был раньше сказать, - голос его был глух и тих, как будто Итачи не хотелось, чтобы слова эти вообще рождались на свет, - тем более что, зная его характер, правда все равно скоро выйдет наружу.
Хината сидела без движения, с непонятной тревогой отметив, как сгорбились худые плечи, когда Итачи начал говорить.
- Если вкратце, то десять лет назад клан Учиха планировал восстание, которое непременно повлекло бы за собой гражданскую войну. Совет Старейшин и Третий Хокаге, узнав об этом, отдали приказ о полном уничтожении клана как единственный способ сохранить мир. И приказ этот был выполнен.
Он замолчал, но Хинате и не нужно было продолжение. Как именно Итачи Учиха стал преступником, она знала.
- Саске об этом всем ничего не знал – ни о восстании, ни о… моей роли в его подавлении. И я просил Сандайме, чтобы так оно и оставалось. К сожалению, о тех событиях знал еще один человек.
Хината застыла. Рассказанное им… это же было невозможно, ведь так? Ложь! Потому что, окажись это правдой, она не знала бы, как дальше жить с повязкой Конохи на шее.
- Этот человек давно и искренне ненавидит два клана - Сенджу и Учиха. И своими действиями он делает все, чтобы разрушить оба. Можно сказать, ему это почти удалось, - только тут Итачи позволил себе горький смешок, но от этого становилось только страшнее. - Учиха почти истреблены, и вот сейчас он настраивает последнего из них, Саске, против Сенджу и их наследия – деревни Скрытого Листа.
- И ты думаешь остановить Саске? – спросила она помертвевшими губами.
- Я надеюсь, это пока возможно.
- А этот человек… Мадара?
- Саске… обладает потенциалом, превосходящим силу Учихи Мадары. И у деревни Листа много сильных бойцов. Мне остается уповать на это. Его ведь можно победить – и побеждали, много раз. Только нельзя сдаваться.
Нельзя сдаваться. Она столько раз повторяла про себя эту фразу – что нельзя сдаваться. Раньше, когда ее говорил Наруто, она чувствовала в себе силы идти вперед. Сейчас…
- Тогда идем. Нам надо найти твоего брата как можно скорее.
Нашли они Саске почти неожиданно – Хината едва не столкнулась с беловолосым парнем с огромным мечом, идущим по городской улице. В ответ на ее описание Итачи сказал, что это Суйгетсу, один из «Така». Чакра у мечника была очень необычная, и Хинате не составило труда засечь его потом Бьякуганом. Слежка привела к небольшому домику на окраине – и девушка благоразумно спряталась неподалеку, решив для начала понаблюдать за обитателями издали. Ждать пришлось долго, но вот друг за другом покинули дом Суйгетсу, красноволосая девица и некто очень высокий, замотанный в плащ с поднятым капюшоном. В доме оставался только один человек, и по характерной чакре она с почти девяностопроцентной уверенностью могла утверждать, что это именно тот, кто им нужен. Им? Да, мелькнуло в голове, она уже начала воспринимать себя и Итачи как команду.
В дом проникнуть было несложно, но стоило ей ступить несколько шагов, как к шее прижалось холодное лезвие катаны.
- Что ты тут делаешь? – голос Саске звучал слишком ровно, слишком невозмутимо… да в нем вообще никаких эмоций не было. И вот это самое страшное.
- Саске-кун… - ее голос подрагивал, не на таких условиях Хинате хотелось пригласить его поговорить с братом, но девушка тут же собралась. - Саске-кун, меня попросили тебе кое-что передать.
- Передавай, - его голос все такой же ровный и… чуточку усталый? Если бы не холод стали у горла, она бы посочувствовала младшему Учихе. Да она и так сочувствовала.
- То, что сокрыто в храме Нака под седьмым татами справа – еще не вся правда. Теперь, когда у тебя такие же глаза, приходи ко мне. Все, конец сообщения, - она обернулась, чтобы увидеть на лице Учихи ошарашенное выражение. Что бы ни значили эти странные слова, для него услышать их здесь и сейчас было шоком. Впрочем, Саске быстро пришел в себя, и изумление сменилось озлобленностью.
- Кто тебе рассказал? – он схватил ее за воротник, и дышать сразу стало больно и тяжело. - Откуда ты можешь знать эти слова?
В глазах Саске – неукротимый гнев, и ей теперь было по-настоящему страшно, но Хината собрала в руке чакру и перехватила его запястье, выпуская силовую иглу.
- Саске, мне больно! – он разжал руку, по ладони неторопливо стекала струйка крови. Хината отпрыгнула назад. - Он… Я… Саске, давай я отведу тебя к нему, и ты сам все спросишь! Это не засада, правда, - обессилено добавила она.
- Нему? – Саске снова успокоился, и от этого мертвого спокойствия ей становилось все более не по себе. Лишь мысль о том, что дело должно быть доведено до конца, заставляла говорить ровно и размеренно.
- Человек, который оставил это послание, настаивал на встрече один на один с тобой, здесь, неподалеку. Это не ловушка и не западня, даю слово. Там ты сможешь спросить все, что захочешь.
Кажется, ее речь оказала нужный эффект – Саске одним движением вернул катану в ножны и развернулся к двери.
- Веди. И лучше бы тебе говорить правду.
Она привела. Довела до дома, приоткрыла седзи – и села у порога на террасе, оставив братьев по другую сторону двери. Подобрала ноги и начала вглядываться в струи дождя, стараясь не вслушиваться в приглушенные голоса. Не ее это была тайна.
Луна вышла из-за туч, озаряя ночь мягким серебряным светом. Хината улыбнулась – это было как слепой дождик, только место вездесущего солнца сейчас занял лунный свет, забавно преломляющийся в дождевых каплях. Девушка встала и вышла из-под прикрывающей террасу скатной крыши. Капли дождя ударили по лицу, расползлись по тонкой коже, и Хината потянулась, вышла на середину поляны и закружилась в танце Шугохакке Рокуджона. Когда-то она могла так рассечь рой летящих пчел – хватит ли сейчас сил ударить каждую капельку дождя?
Хината танцевала под дождем, а это время в домике за ее спиной решалась судьба мира шиноби.
Свой танец она завершила в сиянии рассветного солнца.
А утро знаменовало собой расставание. Итачи она больше была не нужна, Саске мог позаботиться о брате куда лучше неловкой глупенькой куноичи, которая и сама-то не знает, чего хочет. Вопрос о том, чтобы вернуть нукенина в деревню, даже не стоял – сражаться со слепцом с блокированными чакротоками легко, а если речь идет о четырех Акатсуки? Да даже и не это сейчас волновало девушку – по глубоким теням, залегшим под глазами у Итачи, по подавленному молчанию и нервным жестам Саске она догадывалась, о чем братья проговорили всю ночь. И что Саске брату поверил – а значит, рассказанное старшим Учихой действительно правда. Новая правда о той деревне, которой она когда-то приносила клятву верности.
И именно поэтому сейчас Хината отчаянно искала и не находила силы хотя бы отругать себя за то, что пошла на поводу у одного известного преступника и вместо того, чтобы, как всякий нормальный шиноби, отдать его в руки правосудия, помогла найти другого, не менее опасного преступника. Поступок дурацкий – но, глядя на лицо Итачи, ей было на это абсолютно наплевать. Потому что впервые за много дней на этом лице появилась пусть слабая, робкая, но улыбка. В самых уголках рта – зато настоящая.
Нет, не ей он улыбался, не она подарила покой измученной душе – но, может, вся ее глупость стоила этого?
Прощание получилось неловким и каким-то скомканным. Итачи, погруженный в свои мысли, казалось, вообще заметил ее присутствие только когда Хината неловко задела рукой и едва не обрушила поленницу во дворе. А она начала спешно извиняться и тут же оборвала себя на полуслове, поняв, что вот он, их последний разговор, больше не будет. Неловко пробормотала короткое «Прощайте», пожелала напоследок не напрягаться так и давать отдых ослабленному болезнью телу и развернулась, готовясь одним прыжком взвиться в густую крону.
Только не вышло. Сзади обхватили худые, но сильные руки, шею обожгло горячим дыханием, а, полуобернувшись, она увидела черные матовые глаза в тени длинных ресниц. Глаза, которые не могли видеть – но, тем не менее, как-то смотрели в самую глубину ее души.
- Ваша душа – как лепестки белой лилии, - едва слышный голос Итачи заставил дрожь пробежать по позвоночнику. Он ведь не мог читать ее мысли, верно? Мысли Хинаты метались в панике, в лицо вдруг резко бросилась краска, а Учиха меж тем продолжил. - Если надо идти – идите. Вам есть куда возвращаться. Пока еще – есть.
Он отпустил ее так же неожиданно, как и обнял, и Хината едва не потеряла равновесие, внезапно лишившись опоры – но выровнялась, и смогла уже полноценно обернуться, чтобы увидеть Учиху, стоявшего метрах в двух от нее с опущенной головой. Лицо его занавесила густая челка, и девушка при всем желании не могла бы сказать, что он мог сейчас чувствовать, но… в ее душе разливалось тепло. Странное, нежеланное, непонятно откуда взявшееся.
Перед тем, как полностью раствориться в лесной чаще, подальше от Учих и всех их мировых заговоров, она успела невесело подумать, что вот теперь-то окончательно в себе запуталась.
Коноха встретила ее стружкой строительных лесов, гомоном спешно отозванных с миссий шиноби, ликованием уцелевших и ясно ощутимым духом перемен. Облик мира менялся, Лист менялся вместе с ним, вот только не все эти изменения были к добру. Так, объявили результаты конференции даймё, по которым Рокудайме Хокаге становился Данзо, старик из Совета, о котором большинство жителей деревни и слыхом не слыхивали, а те, что все-таки что-то знали, предпочитали отмалчиваться. В кругах шиноби курсировали странные слухи. Годайме в себя так и не приходила, а Наруто… про Наруто был разговор отдельный.
Прежде всего Хината доподлинно разузнала, что же вменяется Саске тем памятным приказом Хокаге – а узнав, похолодела. Весь ужас ситуации заключался в том, что никому, похоже, не были известны причины, побудившие Саске так поступить – и она не знала, найдет ли в себе силы хоть кому-то открыть правду. Имеет ли на это право. И не нанесет ли этой правдой непоправимого вреда деревне и… правильно, Наруто. В особенности Наруто. Итачи не заставлял ее давать клятву хранить молчание, понимая, что рано или поздно Мадара разнесет тайну гибели клана Учиха всему миру шиноби, но… тут уж лучше поздно.
А значит, молчать приходилось и обо всем остальном, и в глазах Конохи Саске по-прежнему оставался сбрендившим преступником, а Итачи… таким же сбрендившим преступником, но уже мертвым. Но это все Хината еще могла бы пережить, просто похоронив в сердце страшный секрет, если бы не слова Ино о том, как на объявление охоты на Саске отреагировала Сакура.
Ибо, по словам Яманаки, узнав о преступлениях бывшего товарища по команде, та решила раз и навсегда порвать с прошлой привязанностью и собралась признаться Наруто в любви.
Вот тут Ино останавливалась, с неохотой признавая, что пока что не знает, выйдет из этой затеи что-нибудь или нет, но Хината и сама могла продолжить логическую цепочку. О том, что Наруто был влюблен в Харуно с Академии, не знал только совсем уж слепоглухонемой, Сакура, раз приняв решение, с выбранного пути уже не сворачивала, а потому сейчас пара наверняка должна была уже признаться друг другу во взаимной симпатии. Да и почему нет – Наруто с его неиссякаемым оптимизмом, талантом и практически безграничной чакрой, и Сакура, одна из лучших учениц Годайме, составили бы прекрасную пару. А она… а что она? Хината и сама прекрасно осознавала, что в ней нет ни особых талантов, ни решительности и стойкости. Такая все равно не смогла бы стать подругой Наруто – в этом пыталась убедить себя девушка, украдкой сглатывая застрявший в горле комок. Так что ей оставалось только пожелать им счастья и отойти в сторону.
Вот только неприятности, казалось, сыпались как из рога изобилия. Ее долгие отлучки все же не остались незамеченными, и, хотя девушке удалось кое-как отговориться, во взгляде джонина, сверявшего график выполняемых ею миссий, скользнуло пока неясное, но подозрение. А едва Хинате удалось расправиться с бюрократической волокитой, как дома ее застало еще одно известие. Отец наконец решил назвать официального наследника главной ветви дома – ее сестру, Ханаби.
Хината сидела на коленях, уткнувшись взглядом в пол, пока Хияши Хьюга неторопливо раскладывал свитки. Лишь спустя минут пятнадцать он дал понять, что вообще заметил дочь, и Хината не могла не отметить взгляд, брошенный на нее отцом. Не холодный, не рассерженный – равнодушный. Так не смотрят на дочь, пусть неловкую, неуклюжую, неугодную. А затем он вообще отвернулся и так и начал говорить, не смотря на согнувшуюся в церемониальном поклоне девушку:
- Хината, ты всегда была не самой талантливой куноичи, но пока ты вела себя подобающе дочери главы клана, я мог закрывать на это глаза. В конце концов, слабая женщина во главе семьи – это проблема, но еще не катастрофа, я подобрал бы тебе достойных советников и нашел бы хорошего мужа. Но слабая женщина с дурным характером, не способная справится с собственными эмоциями, рискующая будущим клана ради какого-то… джинчуурики, - ее отец, казалось, с трудом заставил себя выговорить это слово, как будто оно обжигало губы, - и вдобавок, непонятно где пропадающая целыми днями, недостойна стоять во главе Хьюга.
- Но отец… Наруто не…
- Молчать! Ты уже достаточно натворила. Мало того, что бестолкова, так еще и места своего не знаешь. На днях сюда приходили люди из АНБУ, интересовались, куда это запропастилась наследница клана. Хватит мне уже твоих безумных выходок. Не можешь держать себя в руках - уступи место младшей сестре, у нее хотя бы талант есть, да и ума побольше. И как знать, может, печать научит тебя выдержке.
- Печать? – еле слышно пробормотала девушка дрожащим голосом.
- Любой представитель побочной ветви носит на лбу сдерживающую печать, не делай вид, что тебе это неизвестно. Пока вы были маленькие, я не торопился ставить ее Ханаби, так как ясно видел, что ее потенциал превосходит твой, но так как ты, Хината, все же была старшей… Теперь же выбор наследника очевиден, и ты не станешь исключением из общего правила. Завтра же я объявлю Ханаби официальной наследницей рода и поставлю на твой лоб печать. Все, решение окончательное и обжалованию не подлежит, можешь идти.
Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений – если она сейчас останется и начнет молить отца погодить с решением, тот просто прикажет стражам выкинуть ее силой. Подавив вздох, Хината еще раз поклонилась и неслышно поднялась, покидая кабинет отца.
Она сидела у окна своей комнаты, с грустью наблюдая, как неслышно падают за стеклом тяжелые капли дождя. Плакала природа – плакала вместе с нею Хината. Горечь и разочарование последних дней обрушились на девушку, заставляя плечи содрогаться в рыданиях. Ее любимого увела другая, родные окончательно отвернулись, родная деревня ей не доверяет – а она теперь не может верить ей. Только не такому Листу, не людям, платящим за свое спокойствие чужой кровью и потом спокойно забывающим об этом, прикрываясь принципами меньшего зла. Все, во что Хината верила, на что надеялась и чем жила – все это разрушалось прямо на глазах, распадалось мелкой нескладной мозаикой. Она вспомнила прощальные слова Итачи о том, что ей есть куда возвращаться. А так ли оно было на самом деле?
- Ты говорил, что пока еще – есть, а я так и не поняла смысла этих слов… Ничего, сейчас – понимаю. Знаешь, Итачи, наверное, то, что я сейчас сделаю, покажется тебе мелким и глупым. По сравнению с тем, что пришлось пережить тебе, я – всего лишь маленькая испорченная наследница большого клана, у которой вдруг отобрали пару игрушек. Только я хочу еще хоть раз побыть такой вот испорченной. Эгоистичной. Подумать только о себе.
Как ни странно, обращение к находящемуся за десятки миль собеседнику, да еще и вот так фамильярно, на «ты», помогло. Хината решительно встала и распахнула дверцы шкафа, выгребая оттуда снаряжение и походную одежду. Отец оставил ее одну, даже не приставив стража, и в мыслях не допуская, что ей придет в голову бунтовать против его решения. Что бессловесная покорная Хината может просто убежать, а не ждать послушно своей участи, чтобы наутро окончательно превратиться в рабыню судьбы всех Хьюга. Что ж, он жестоко ошибался.
- Знаешь, Итачи, ты и Наруто чем-то похожи… наверное, умением идти сквозь препятствия и не ломаться, не сгибаться, несмотря ни на что. Даже если больно, даже если трудно – все равно продолжать идти. Сегодня я хочу попробовать так же.
Хината неслышно выскользнула из окна прямо в осенний дождь. В конце концов, у нее все еще оставалось одно место, куда ей могло захотеться вернуться.
Вот только найти это самое место оказалось не так-то просто. За кордон Конохагакуры она выскользнула без особого труда – это входящих в деревню проверяют от макушки до пяток, а вот за шиноби, покидающими Лист, контроль уже куда менее строгий. Да и Хинату, чуунина команды Куренай, тут хорошо знали. А еще ей повезло, что нынешний патрульный явно был не в курсе ни о лежащих на ней подозрениях, ни о ее низложении с места наследницы Хьюга – он лишь пожелал девушке удачи и вернулся на пост, даже не посмотрев, в какую сторону она направилась.
Сложности начались потом. Как ни хорош Бьякуган в поиске и преследовании, для начала надо знать хотя бы направление этого самого поиска. А как быть, если искомый человек может оказаться совсем на другом конце света? Хинате не оставалось ничего другого, кроме как полагаться на неясные слухи – но и тут пришлось немало поплутать, прежде чем она напала на более-менее четкий след. К тому времени, как Хьюга смогла подобраться на расстояние дневного перехода от своей цели, деревья уже давно лишились листвы, и на землю потихоньку начал падать ноябрьский снег. Начиналась зима – а ведь Коноху она покинула ранней осенью. Оставалось лишь диву даваться, как ее саму еще не выследили отцовские шпионы – а может, и им было нелегко проследить за лихорадочными метаниями девушки по всему континенту.
Тем временем солнце садилось, и как ни хотелось Хинате уже закончить эту долгую выматывающую погоню, преследовать «Таку» в метель смысла особого не было. Она находилась сейчас в узкой горной долине, продуваемой насквозь подобно трубе, здесь в любой момент могла подняться такая буря, что ее бы просто занесло. Прищурив глаза, девушка смотрела на снег, отражающий лучи заходящего солнца – обычно белый, сейчас он был расцвечен всеми оттенками красного. Черные силуэты гор отчетливо выделялись на фоне закатного неба, придавая пейзажу вид одновременно пугающий и завораживающий. Расстилающийся прямо перед нею нетронутый снежный покров отливал нежно-розовым, но стоило ей сделать шаг, как отпечаток следа, казалось, наполнился темным багрянцем. Ради эксперимента Хината сделала еще несколько шагов, а потом отступила назад, чтобы не загораживать тенью собственные следы – и теперь отпечаток ее форменных ботинок, казалось, был заполнен тягучей венозной кровью. Пораженная, она хотела даже наклониться проверить, не обманывают ли ее глаза, как за спиной раздался холодный голос.
- Развлекаешься?
С трудом подавив инстинктивное ойкание, девушка стремительно развернулась. Так и есть, в двух шагах от нее стоял замотанный в дорожный плащ Саске, исподлобья рассматривающий Хинату. А ведь она и не заметила, когда он там появился – слишком замечталась, тут же упрекнула себя девушка. Впрочем, он не делал никаких угрожающих жестов, даже катану не достал, и Хьюга потихоньку успокоилась и начала мыслить разумно.
- Саске-кун… давно ты понял, что я за вами следую? – отрицать это было глупо, да она и не собиралась врать по поводу причин своего нынешнего местопребывания, а потому решила сразу расставить все точки над «и».
- Не очень. Ты держала хорошую дистанцию, ошиблась лишь на перевале Татсумы – город крупный, но людей с сильной чакрой мало, и Карин тебя засекла.
Она хотела возразить, что дело не в том, что она не боялась быть пойманной, просто догнать не могла, но решила промолчать.
- Карин… у нее волосы красные? – на ум пришел виденный однажды образ. Впрочем, как знать, сколько раз за это время успел измениться состав «Таки». Но утвердительный кивок Саске подтвердил ее догадку.
- Она сенсор.
Хината лишь несмело кивнула. Ее удивляло то, что Саске не пытается узнать, зачем она тут, что вот так вот говорил, кто есть кто в команде «Така», но если это и казалось странным, девушке хватило ума держать свои мысли при себе и стоять неподвижно. Молчание не затянулось надолго, Учиха первым нарушил тишину:
- Ты идешь одна, сокомандников рядом нет, и если только Хокаге еще не совсем сбрендила, чтобы посылать на такую миссию одиночного чуунина, в Конохе об этой маленькой эскападе ничего не знают, так? – ей не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть, а он тем временем продолжил: - Значит, Итачи был прав.
- Итачи… прав? В чем? – вот теперь она искренне не понимала.
- Он знал, что ты рано или поздно придешь к нему. Эту ночь здесь переждем, а утром пойдем до деревни, здесь еще почти день идти.
Она не знала, что и ответить Саске, невозмутимо разбивающему лагерь. Не знала так же, как не знала, откуда Итачи было известно, что она придет. Но почему-то мысль о том, что он ждал ее прихода, согревала.
Маленькая горная деревушка встретила их сонной приветливостью и горячим чаем. По дороге Хината выяснила, что «Така» остановилась в единственном трактире, и что причиной остановки стало как раз ухудшившееся состояние Итачи. В душе тут же поселилось беспокойство, невольно на ум пришла мысль, что в ухудшении этом есть и ее вина. Без блокировки каналов чакры несуществующий уже Мангекьо снова начал вытягивать из организма драгоценную энергию, и едва начавшийся процесс выздоровления тут же обратился вспять. Саске, если и угадал ход ее мыслей, никак это не демонстрировал, да и вообще говорил немного, но Хинате и без слов были заметны произошедшие в нем перемены – взгляд, лишившийся одержимости, но ничуть не утративший целеустремленности, помягчевший изгиб складки у рта… и аура. Она не могла точно сказать, в чем дело, но этот Саске-кун существенно отличался от того, что держал катану у ее горла три месяца тому назад.
А вот Итачи не менялся – все тот же расфокусированный взгляд из-под полуопущенных ресниц, вежливо-спокойное выражение лица и мягкий ровный голос, приветствующий ее, как будто ничего и не случилось. Как будто не уходила она никуда и не пришла так же внезапно из ниоткуда. Если он и рад был ее видеть, то ничем этого не выдавал – все, как прописано в учебнике, правило двадцать пятое. Или и вправду ничего не чувствовал, вот и скрывать было нечего?
А тем временем ее встретили и остальные члены «Така». Красноволосая девица – Карин – оглядела долгим оценивающим взглядом, а затем хмыкнула и отвернулась. Мечник – Суйгетсу – широко ухмыльнулся и пробормотал вполголоса: «Какая милашка», но тут же утихнул, стоило Саске бросить на него предостерегающий взгляд. Высокий рыжеволосый парень смерил ее быстрым взглядом и вежливо представился – вот так она узнала наконец, что его зовут Дзюго. А потом представилась сама, хотя присутствующим ее имя было известно.
Первые десять минут прошли как-то неловко и бестолково, но потом на ее присутствие перестали обращать внимание, отнеся ее в разряд своих, и вернулись к исходной теме разговора. А конкретнее, к тому, что делать с Данзо, который после неудачного переворота на саммите пяти Каге и возвращения Годайме из комы ушел в подполье и теперь скрывается, постепенно перетягивая к себе силы Корня. Титула Рокудайме он был лишен, поддержки большей части АНБУ – тоже, но «Така» справедливо опасалась, как бы в таком разрезе Данзо не решил заключить пакт с Мадарой – впрочем, опасения эти пока были признаны безосновательными. Обсуждали они и странные слухи о Кабуто – поднапрягшись, она вспомнила, что вроде именно так звали шпиона Орочимару, сдававшего экзамен вместе с ней три года тому назад. О передвижениях Мадары говорили мало – его объявление начала Четвертой Войны новостью для «Така» быть уже перестало, а никаких новых действий старейший из ныне живых Учиха с тех пор не предпринимал. Она впитывала информацию, как губка - с этими людьми ей теперь жить, и неплохо было бы понять, ради чего она поставила крест на своем будущем в клане Хьюга. Хината сидела, подобрав ноги, и молча наблюдала за оживленной беседой. Довольно скоро ей стало ясно, что номинальный лидер в отряде Саске – он окорачивал то и дело начинающих переругиваться Суйгетсу и Карин, на него смотрел Дзюго, когда спор заходит в тупик. Но сам Саске… то дело она ловила взгляд, который тот бросал на старшего брата, и думала про себя, что все равно за каждым решением младшего Учихи так или иначе стоит Итачи.
А тем временем вечер уже вовсю вступил в свои права, за окном стремительно вечерело, и команда начала проявлять первые признаки усталости. Хината и сама не прочь бы была сейчас отдохнуть, но ее душу все так же глодало сомнение в правильности собственных действий, и девушка не заметила тот переломный момент, когда все вдруг резко сворачивают мозговой штурм и начинают расходиться. Итачи тоже поднялся – мягко, плавно. Она заметила, что движения у него вообще очень мягкие и плавные, как будто Учиха специально за этим и следил. А может, так оно и есть – откуда ей знать, каково это, быть слепым? Но к ней он подошел вполне уверенно, а, подойдя, положил руку на плечо. Саске искоса посмотрел на брата, и Итачи, может, почувствовав направленный в спину взгляд, а может, просто догадавшись, едва заметно качнул головой, а затем тихо произнес.
- Пойдемте, Хината-сан, нам есть о чем поговорить.
Часть 1
Автор: Даат
Бета: Ellfella
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Итачи/Хината (теперь вы чувствуете, где начинается трава)
Предупреждение: АУ, ООС
Фэндом: Наруто
Дисклеймер: не мое
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Размер: миди
Саммари: два неудавшихся наследника великих кланов – прекрасная пара.
читать дальшеМногие счастливые мамы, рассказывая своим детям о том, как же они познакомились с их папами, очень любят говорить о любви с первого взгляда. Хината точно знает, что своей дочке, сейчас пока еще мирно посапывающей в колыбели, она такого никогда не скажет.
Это не было любовью ни с первого, ни с двадцать первого взгляда, потому что когда она впервые увидела отца своей дочери вживую, не на картинке, то искренне полагала, что видит перед собой труп нукенина Конохагакуры, преступника класса S, маньяка, вырезавшего собственную семью – Учихи Итачи.
Да, труп. По крайней мере, на первый взгляд. Она хорошо помнит тот момент – группа шиноби, посланная Годайме как раз за обозначенным преступником, только-только прибыла на место, где еще совсем недавно бушевала нешуточная битва. Вокруг стелилось неугасающее черное пламя Аматерасу, с ресниц то и дело приходилось смахивать капли дождя, а посреди широких каменных террас высились руины того, что совсем недавно было вполне даже крепким строением. И вот под одной из полуобрушенных стен они и обнаружили неподвижное тело, а рядом – длинный кровавый след, шагах эдак в десяти бесследно обрывающийся. Кровь, как объявил деловито принюхавшийся Паккун, принадлежала Учихе Саске, тело – Итачи. Пульса в нем не прощупывалось, дыханья не наблюдалось, и после недолгих раздумий ее сотоварищи разбежались по округе, все пытаясь понять, куда же в таком случае мог подеваться Саске. Сама Хината осталась на месте – чтобы осматривать округу Бьякуганом, двигаться не нужно было, да и потом, должен же был кто-то позаботиться о трупе? Тело Учихи таило слишком много секретов, чтобы его можно было оставлять вот так просто валяться. Обычно, конечно, этим занималась специальная бригада шиноби, но раз уж они все равно прибыли первыми… Вот только когда Хината оторвалась от расстилающегося вокруг ландшафта и взглянула на теперь уже покойного преступника, она поняла, что поторопилась с похоронами. Еле-еле, кое-как, но чакра все еще пробивалась через сосуды – вот только биение жизни в нем было так слабо, что неудивительно, что даже Какаши-сенсей констатировал смерть. Хината задумалась – смерть преступника была делом уже решенным, добить Учиху труда бы не составило. С другой стороны, он мог оказаться полезен деревне, став источником информации… Приняв, наконец, решение, она прищурилась, разглядывая хитросплетение нитей чакры, и неспешно провела вдоль торса ладонью, то и дело легонько касаясь очередной точки пальцами. А потом взвалила неподвижное тело на плечи, мельком удивившись, что взрослый мужчина весил так мало, и направилась в сторону ближайшего населенного пункта. Ей нужно было догнать своих и рассказать, что задание их еще вполне можно выполнить.
Только вернуться сразу не получилось. Учихе было куда хуже, чем ей показалось на первый взгляд, его чакротоки находились в состоянии настолько хаотичном, что было удивительно, как в этом изломанном теле до сих пор проблескивают хоть какие-то признаки жизни. Она отправила Какаши птицу с сообщением, что ненадолго задерживается, не объясняя причину – просто не доверяла бумаге, не была уверена, что пернатого вестника не перехватят, и вместе с местным лекарем вернулась к постели умирающего – а тот действительно умирал. Просидеть пришлось до самого утра, но она поняла, что было не так с Учихой, помимо нанесенных ран. Каналы чакры в его организме и впрямь были истощены до предела, особенно проходящие в верхней части легких и горле. Казалось, что всю ту энергию, что можно было собрать, организм стягивал к глазам – теперь уже незрячим, потухшим, но еще недавно таким гибельным глазам клана Учиха. И стягивал постоянно, не останавливаясь ни на минуту, высасывая силы из и без того истощенных узлов чакры. Организм Учихи убивал сам себя – и сейчас она недрогнувшей рукою заблокировала этот поток, нажав на нужную точку. Пока действовало ее дзютсу, использование этих смертоносных глаз было невозможно – зато он получал шанс выжить.
А наутро Учиха доказал, что невозможное возможно – он пришел в себя.
И этот момент она тоже помнит. Слепой взгляд – он смотрел и не видел ни ее, ни комнаты вокруг. Едва заметное движение – Учиха всего лишь пытался понять, вызванные ли это агонией галлюцинации, реально ли происходящее вокруг, но Хината все равно схватилась за кунай, хоть и знала, что сама блокировала его возможность использовать гендзютсу и ниндзютсу, а для тайдзютсу у нукенина сейчас не то состояние. И глухой, невыразительный голос:
- Я еще жив?
- Пока – да, - голос у нее всегда был неуверенный и тихий, и этот раз не стал исключением. Но как сказать человеку, пусть и преступнику S-класса, что он находится одной ногой в могиле? Куноичи поймала себя на том, что пусть на секунду, но сочувствует ему, и тут же мысленно обругала саму себя за это. Неджи прав, она всегда слишком мягкая, а сейчас, когда напротив лежит убийца собственной семьи, для жалости места быть не может.
- Тогда где я и кто ты? – он спокойно воспринял ее слова, будто и не ждал ничего другого, и почему-то это спокойствие заставило ответить.
- Ты… - Хината хотела было сказать название деревни и вдруг поняла, что не помнит его, - ты у друзей. Я – Хината, - она сама поразилась собственной лжи и нервно покраснела, но тут же вспомнила, что Итачи все равно не может ее видеть. Ни эту красноту, ни ее одежду, ни хитай-ате, повязанный вокруг шеи. И что, притворившись союзницей, она может вытянуть из Итачи информацию, которая будет полезной Конохе вообще и Наруто в частности. И что, если куноичи сама все узнает, отец наверняка признает ее достойной шиноби. А потому сейчас Хината решила врать дальше.
- Мой сосед принес тебя сюда после вчерашней грозы, - ей пришло на ум, что битву братьев Учиха простые люди должны воспринимать именно так, разгулом стихий, - ты был весь в крови и едва дышал, нельзя же было оставить человека умирать. Вот я и постаралась перевязать раны.
Учиха молчал так долго, что ей уже начало казаться, что он не ответит, но в конце концов мягко произнес:
- Спасибо вам, Хината-сан.
Есть что-то серьезное он еще не мог, и Хината, купив у селян цыпленка, варила для Учихи куриный бульон, попутно подсыпая в кипящую воду сонный порошок – вреда здоровью он не нанесет, но должен усыпить дня на два-три. Этого как раз хватило бы, чтобы добежать до Конохи и убедить всех в том, что ничего непредвиденного не произошло – а еще чтобы перенести Учиху поближе к деревне. За ним надо присматривать, а ей пока не хотелось никому докладывать о поимке преступника. Не хотелось, потому что тогда надо будет передать его в отдел допроса, и все сведения, что сообщит известный преступник, будут уже не ее заслугой. А в душе Хинаты стыло отчаянное желание в первый раз жизни добиться чего-то самой. В одиночку добыть сведения, за которыми посылали два отряда шиноби. Пусть ненадолго, но стать героиней в глазах отца… и Наруто. Вот как только он скажет что-то действительно важное, она тут же сдаст его Конохе - успокоив себя таким образом, Хината доваривала бульон и пошла кормить своего ни о чем не подозревающего пленника.
Итачи на секунду помедлил, когда она поднесла чашку к его губам, и сердце Хинаты пропустило удар, но он послушно сглотнул чуть подсоленное варево и вскоре заснул, а Хината, едва сдержав вздох облегчения, пошла собирать вещи.
И сама не понимала до конца, почему при мимолетном взгляде, брошенном на исхудавшее лицо, во сне кажущееся почти умиротворенным, в душе что-то замирало.
Дорога в Коноху у нее тогда много времени не заняла, да и объяснение прошло почти гладко – на уме у Хокаге были совсем другие проблемы. Ее затянувшееся отсутствие и внезапно участившиеся отлучки могли бы заметить товарищи по команде, но Куренай-сенсей сейчас носила под сердцем ребенка и мало интересовалась делами мира шиноби, Шино ушел с отцом на отдельную миссию, а Кибе было не до того – кажется, его всерьез увлекла какая-то девушка. Что же до остальных… Хината всегда оставалась тихой и незаметной, вот и сейчас немногие обратили внимание на то, что она стала проводить в Конохе куда меньше времени.
А тем временем с Итачи дела шли ни шатко, ни валко. Каждый раз, посещая его, она заново перекрывала поддерживающие додзютсу каналы, а потому физически мужчина медленно, но все-таки шел на поправку. Но вот насчет сведений об Акатсуки… он мало говорил о себе, а по тому, что говорил, складывалась картина, куда как отличающаяся от типичных воззрений маньяка-убийцы. Хината все больше запутывалась, хоть и продолжала прилежно расспрашивать Итачи обо всем, о чем могла спросить, не вызывая подозрений. А это и впрямь было нелегко – то, что ей больше всего было интересно, простая селянка спросить никак не могла, а выдать себя как шиноби… это был бы конец их беседам. Девушка не сомневалась, что уж кому-кому, а куноичи из Листа Учиха по доброй воле ничего рассказывать бы не стал. А это означало пытки… и Хината знала, что никогда не сможет вот так хладнокровно пытать живого человека. Вообще никому такой участи не пожелала бы. Его пришлось бы передать в руки опытных мастеров допроса из АНБУ… так что для самого Итачи лучше бы было рассказать ей все здесь и сейчас.
И вот сейчас она так же сидела у раздвижных седзи маленького лесного домика, куда она притащила своего пациента-пленника через неделю после «находки», а Учиха тем временем неспешно прогуливался по двору, вытянув вперед руку и изучая прилегающее к дому пространство.
- Осторожно, впереди камень! – слегка тревожно выкрикнула она. Итачи двигался мягко и плавно, подобно водному потоку, инстинктивно огибая препятствия. Мимолетно подумалось: «Неужели надо ослепнуть, чтобы научиться так ходить?»
- Спасибо, Хината-сан, - странно, но, когда он так ее называл, к щекам приливала краска, хотя пока что, по крайней мере, перед самой собой, удавалось делать вид, что она не замечает данного факта. - Но не волнуйтесь так, я не упаду.
И впрямь не упадет – она видела, как с каждым днем Итачи двигался все увереннее, привыкая к своему новому состоянию. Движения его постепенно начинали обретать былую четкость и слаженность, шаги становились мягче и легче, и за столом он теперь все реже проливал чашку с чаем или промахивался мимо тарелки. А еще стало сложнее не вызывать подозрения, обновляя блокирующие чакроток дзютсу.
- Пожалуй, хватит на сегодня, - закончив круг по двору, он уже вполне уверенно направился к входу в домик и опустился рядом с ней, ненароком задев рукавом юкаты. Хината вспыхнула и спешно подобрала полы простенького крестьянского кимоно – хоть сам Итачи и был слеп, мало ли могло шнырять вокруг Конохи шпионов? Селянка, навещающая одинокого друга, и куноичи Листа, постоянно бегающая к глухой лесной избушке – две разные вещи. Почувствовав ее движение, Итачи спросил:
- Я вас не напугал?
- Н-нет, - робко ответила Хината, тут же прикусив язык. Ну не говорить же ему, что это первый раз, когда малознакомый мужчина сидит так близко к ней.
- Хината-сан, вы позволите задать вам один вопрос? – он не смотрел на нее, вообще отвернул голову к лесу, и сейчас Хината была благодарна и за такую малость, хоть и понимала, что увидеть ее Учиха все равно не может.
- Да, конечно, Итачи-сан, - когда она представилась одним лишь личным именем, Учиха тоже не стал называть фамилии, хотя, казалось, ему-то что скрывать?
- Как вы выглядите?
- А? – от удивления у нее даже чуть рот приоткрылся. Из всех вопросов, что он мог задать…
- Как вы выглядите, Хината-сан? Я ведь ничего не вижу, а интересно, – на лице его было все то же вежливо-выжидательное выражение, но Хинате вдруг как-то стало душно.
- Я? Ну, я среднего роста… - голос ее прозвучал все так же слабо и робко, сейчас Хината буквально ненавидела собственную нерешительность, - худощавого телосложения.
- Какого цвета у вас волосы?
- Иссиня-черные, длинные.
- А глаза?
- С-серые, - она на секунду запнулась. Ну не могла же обычная девушка сказать, что глаза у нее молочно-белые да вдобавок без зрачков?
- Можно? – он протянул руку по направлению к ее лицу, не решаясь дотронуться, и Хината покраснела. А затем собралась с духом и перехватила узкую ладонь, прижимая к своей щеке.
- Да, конечно.
Тонкие пальцы осторожно скользнули по ее скуле, едва коснулись ресниц, прочертили надбровные дуги. Затаив дыхание, Хината сидела неподвижно, пока эти чуткие пальцы легонько касались ее носа, подбородка, губ… вот тут девушка густо покраснела. В этом же не было ничего такого, он и впрямь не мог видеть, и для Итачи это был теперь единственный способ составить представление о человеке, так почему же его почти невесомые прикосновения вызывали в ней такой отклик? Зажмурившись, Хината пыталась разобраться в разрывающих ее душу эмоциях, когда почувствовала на губах сначала теплое дыхание, а потом и прикосновение теплых губ. Испуганно вскрикнув, девушка отпрянула, прижимая ладонь к губам. Кожа, казалось, горела, хотя само прикосновение длилось не более пары секунд. Итачи не удерживал ее, послушно отодвинувшись назад, но Хьюга сейчас просто не могла заставить себя взглянуть в его незрячие глаза.
- Я… Мне надо идти! – выкрикнула она, прежде чем устремилась прочь, а в голове так и билась мысль: «Это был мой первый поцелуй».
Назад она пришла не на следующий день и даже не через неделю – с момента ее визита в лесную избушку солнце взошло ровно дюжину раз. Но случилось это не потому, что девушка позабыла о своем пленнике или попросту не хотела больше его видеть – нет, причина была куда более печальна. На Коноху напал Пэйн, и хотя сражение удалось пережить, деревня сейчас лежала в руинах, а Годайме-сама – в глубочайшей коме. Время игр и глупой гордости кончилось, Хината и сама прекрасно понимала это, а потому была полна решимости оглушить уже своего пленника – благо сопротивляться тот все равно вряд ли бы смог – и притащить в допросные подземелья Листа. Вот только когда она прибежала на заветную поляну, ее встретила пустота. Итачи исчез.
Куда он мог пойти? Ответа на этот вопрос девушка не знала, а потому, взбежав на ближайшее дерево, включила Бьякуган. В конце концов, она его упустила, она же и должна была поймать. На первый взгляд никаких следов беглеца видно не было, однако, всматриваясь в горизонт до рези в глазах, она заметила – нет, не знакомую чакру, призрак ее, но уже с этим можно было работать. Запомнив направление, она вернулась в деревню и быстро собрала вещи для долгой дороги. Многих шиноби сейчас направляли на дальние миссии, отец не удивился, обнаружив ее запаковывающей свитки, да и немногие вообще заметили приход и уход девушки. Мелькнула было в голове мысль найти Наруто и попрощаться, не говоря о цели своего отбытия, но Хината со вздохом отмела ее. После того памятного признания Узумаки не сказал ей ни слова – собственно, они и не виделись даже. Казалось, ее слова для него ничего не значили…
Хината помотала головой и решительно устремилась на север. Нужна ее любовь Наруто или нет – дело десятое, и ее чувства от этого не менялись. Одной из вещей, которым научил ее самый неунывающий ниндзя Конохи, было не сдаваться и держать свое слово – и сейчас она должна была сдержать другое обещание и живым или мертвым, а приволочь Итачи в Лист.
Он был слеп, он не знал дороги, у него было мало припасов и практически не должно было быть вещей – но шел уже третий день погони, и только сегодня она достаточно сократила расстояние, чтобы отчетливо видеть его чакру Бьякуганом. И все равно каждый километр, сокращающий разрыв, давался с трудом – создавалось впечатление, что Учиха как начал бежать, так и не останавливался ни разу. Лишь под самый вечер они поравнялись - и Хината начала осуществлять придуманный по дороге план захвата.
Прежде всего, он не должен был ничего видеть – и она замечала, как, несмотря на всю свою сноровку, Учиха тщательно прислушивается, напрягает нервы, кожей чувствуя воздушные потоки, скольких трудов ему стоит не врезаться в ближайшее дерево. Рано или поздно такое обостренное восприятие должно было сыграть против него самого. Девушка сложила руки в печать, создавая клона – всего одного, больше для отвлекающего маневра не надо, – и тут же придавая ему вид крупной птицы. Та с громким клекотом спикировала на Итачи, проносясь над самой макушкой, и в это время Хината скользнула ему за спину, целя в шею, чтобы одним ударом в основание затылка вырубить… пустоту? Моментально развернувшись, она блокировала направленный в голову удар. Когда он только успел ее обойти? Сосредоточившись, девушка уже приготовилась выпустить из ладони иглу чакры, как Итачи одним слитным движением отступил на шаг назад и поднял руки ладонями вперед, демонстрируя, что безоружен.
- Подождите, Хината-сан.
- Что? Откуда вы… - она прикусила язык, осознав, что невольным вскриком сама выдала себя Учихе, даже если тот и сказал наугад.
- Я помню вашу поступь. И я знал, что вы шиноби Листа.
- Но… - она лихорадочно пыталась припомнить, что могло выдать ее принадлежность к миру ниндзя.
- Хината-сан, пожалуйста, давайте поговорим мирно, хотя бы полчаса. Я сейчас не в состоянии сражаться, да и вам от этого пользы будет немного.
Вот с этими словами девушка могла бы согласиться. Она кивнула, и тут же, вспомнив, что Итачи не может ее видеть, тихо выдохнула:
- Хорошо, только постарайтесь больше не убегать.
- Не буду, - голос его звучал просто и безмятежно. Учиха аккуратно опустился на траву, и ей не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Глубоко вздохнув, Хьюга спросила, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно:
- Ну и когда вы поняли, что я не обычая селянка?
- Да с самого начала знал. Деревенские жители не хватаются за кунаи в тот момент, когда кто-то приходит в себя.
- А…? – она даже не успела вопрос задать, как Итачи продолжил:
- Он издает чуть слышный лязг, если резко схватиться. Обычно внимания не обращаешь, но если зрение долго портится, а потом и вовсе пропадает, начинаешь замечать такие вещи.
- А про Лист? – к щекам невольно прилила краска, когда она осознала, как должна была смешить Итачи ее ложь.
- А откуда еще? Представитель любой другой деревни убил бы меня не задумываясь. А вот вы спасли, да еще и не выдали – почему?
Она замолчала, погруженная в свои мысли. Честно говоря, сейчас Хинате самой непонятна была мотивация, заставившая ее не только спасти жизнь этому нукенину, но и держать его существование в тайне. Желание помочь Наруто?.. Как будто ему нужна ее помощь. Доказать отцу собственную значимость? После ее выходки с Пэйном тот и в глаза дочери смотреть не захотел. Конечно, подвергнуть все будущее клана опасности ради сиюминутной прихоти. Какое кому дело, что для нее это все было всерьез?
- Не знаю. Уже не знаю… - казалось, он уловил в ее голосе горечь. Или просто прислушался к словам – но Хината почувствовала прикосновение к своей щеке. Легкое, нежное, едва уловимое и ни к чему не обязывающее – он просто давал ей понять, что находится рядом, и что, если она захочет, может поддержать. Губы сами собой сложились в беззвучное «Спасибо» - слово, которое он все равно не мог услышать. Но вот рука убралась, будто и не касался он нежной кожи, и на лице Итачи снова застыло выражение вежливо-настороженное. Они все еще оставались загонщиком и жертвой, напомнила себе Хината.
- Хината-сан, я понимаю, как странно сейчас прозвучит моя просьба, но если вы сейчас поможете мне, то поможете и всей Конохе… возможно, всему миру шиноби.
Его слова звучали странно. Невозможно. Какое дело кровавому убийце до мира? Да и как он мог помочь Конохе? И с чего она должна помогать ему? Но щека до сих пор помнила тепло этих чутких пальцев, поэтому сейчас Хината лишь неуверенно спросила:
- Что за просьба?
- Помогите мне найти брата.
- Найти брата? Саске? Зачем?
- Мне надо с ним поговорить.
- Но... он же вас убьет, - она ничуть не преувеличивала, в нынешнем своем состоянии он и с ней-то поединка избегал, а Саске…
- Он уже один раз это сделал, - может быть, Хинате показалось, но на сей раз в голосе Итачи послышалась горькая усмешка.
Найти младшего Учиху оказалось ничуть не менее, а, наверное, и более сложно, чем его старшего брата. Итачи мог указать только общее направление поиска, обшаривать громадные территории, до рези и нескончаемого потока слез напрягая глаза, приходилось ей. Помог случай – на одну из баз снабжения, куда Хината зашла, чтобы пополнить запас припасов и заодно купить самое элементарное снаряжение для своего спутника, как раз пришли вести из Конохагакуры. Вот тогда-то она и узнала, что Саске официально объявлен преступником, что его обвиняют в убийстве брата Райкаге, и там же – последнее место, где Учиху видели. Что характерно, видели в плаще Акатсуки. Когда она прибежала с новостями к Итачи, тот лишь тяжело вздохнул.
- Полагаю, Мадара все же рассказал ему…
- Рассказал что? – она была встревожена, взволнована новостями, поэтому сейчас выкрикнула это с куда большим нетерпением и отчаянием, чем обычно позволяла себе. - Почему вы тогда так и не сказали мне, о чем хотите поговорить с Саске? И кто такой этот Мадара?
Итачи поднял голову, рассеянно глянув на нее незрячими глазами. Хоть видеть он не мог, в этих черных радужках Хината видела сейчас свое отражение – раскрасневшаяся, со слезинками в уголках глаз. Истеричная барышня, а не куноичи. Но Учиха, похоже, так не считал – он потянулся наугад и мягко погладил ее по скуле, успокаивая.
- Хината-сан, вы правы, я должен был раньше сказать, - голос его был глух и тих, как будто Итачи не хотелось, чтобы слова эти вообще рождались на свет, - тем более что, зная его характер, правда все равно скоро выйдет наружу.
Хината сидела без движения, с непонятной тревогой отметив, как сгорбились худые плечи, когда Итачи начал говорить.
- Если вкратце, то десять лет назад клан Учиха планировал восстание, которое непременно повлекло бы за собой гражданскую войну. Совет Старейшин и Третий Хокаге, узнав об этом, отдали приказ о полном уничтожении клана как единственный способ сохранить мир. И приказ этот был выполнен.
Он замолчал, но Хинате и не нужно было продолжение. Как именно Итачи Учиха стал преступником, она знала.
- Саске об этом всем ничего не знал – ни о восстании, ни о… моей роли в его подавлении. И я просил Сандайме, чтобы так оно и оставалось. К сожалению, о тех событиях знал еще один человек.
Хината застыла. Рассказанное им… это же было невозможно, ведь так? Ложь! Потому что, окажись это правдой, она не знала бы, как дальше жить с повязкой Конохи на шее.
- Этот человек давно и искренне ненавидит два клана - Сенджу и Учиха. И своими действиями он делает все, чтобы разрушить оба. Можно сказать, ему это почти удалось, - только тут Итачи позволил себе горький смешок, но от этого становилось только страшнее. - Учиха почти истреблены, и вот сейчас он настраивает последнего из них, Саске, против Сенджу и их наследия – деревни Скрытого Листа.
- И ты думаешь остановить Саске? – спросила она помертвевшими губами.
- Я надеюсь, это пока возможно.
- А этот человек… Мадара?
- Саске… обладает потенциалом, превосходящим силу Учихи Мадары. И у деревни Листа много сильных бойцов. Мне остается уповать на это. Его ведь можно победить – и побеждали, много раз. Только нельзя сдаваться.
Нельзя сдаваться. Она столько раз повторяла про себя эту фразу – что нельзя сдаваться. Раньше, когда ее говорил Наруто, она чувствовала в себе силы идти вперед. Сейчас…
- Тогда идем. Нам надо найти твоего брата как можно скорее.
Нашли они Саске почти неожиданно – Хината едва не столкнулась с беловолосым парнем с огромным мечом, идущим по городской улице. В ответ на ее описание Итачи сказал, что это Суйгетсу, один из «Така». Чакра у мечника была очень необычная, и Хинате не составило труда засечь его потом Бьякуганом. Слежка привела к небольшому домику на окраине – и девушка благоразумно спряталась неподалеку, решив для начала понаблюдать за обитателями издали. Ждать пришлось долго, но вот друг за другом покинули дом Суйгетсу, красноволосая девица и некто очень высокий, замотанный в плащ с поднятым капюшоном. В доме оставался только один человек, и по характерной чакре она с почти девяностопроцентной уверенностью могла утверждать, что это именно тот, кто им нужен. Им? Да, мелькнуло в голове, она уже начала воспринимать себя и Итачи как команду.
В дом проникнуть было несложно, но стоило ей ступить несколько шагов, как к шее прижалось холодное лезвие катаны.
- Что ты тут делаешь? – голос Саске звучал слишком ровно, слишком невозмутимо… да в нем вообще никаких эмоций не было. И вот это самое страшное.
- Саске-кун… - ее голос подрагивал, не на таких условиях Хинате хотелось пригласить его поговорить с братом, но девушка тут же собралась. - Саске-кун, меня попросили тебе кое-что передать.
- Передавай, - его голос все такой же ровный и… чуточку усталый? Если бы не холод стали у горла, она бы посочувствовала младшему Учихе. Да она и так сочувствовала.
- То, что сокрыто в храме Нака под седьмым татами справа – еще не вся правда. Теперь, когда у тебя такие же глаза, приходи ко мне. Все, конец сообщения, - она обернулась, чтобы увидеть на лице Учихи ошарашенное выражение. Что бы ни значили эти странные слова, для него услышать их здесь и сейчас было шоком. Впрочем, Саске быстро пришел в себя, и изумление сменилось озлобленностью.
- Кто тебе рассказал? – он схватил ее за воротник, и дышать сразу стало больно и тяжело. - Откуда ты можешь знать эти слова?
В глазах Саске – неукротимый гнев, и ей теперь было по-настоящему страшно, но Хината собрала в руке чакру и перехватила его запястье, выпуская силовую иглу.
- Саске, мне больно! – он разжал руку, по ладони неторопливо стекала струйка крови. Хината отпрыгнула назад. - Он… Я… Саске, давай я отведу тебя к нему, и ты сам все спросишь! Это не засада, правда, - обессилено добавила она.
- Нему? – Саске снова успокоился, и от этого мертвого спокойствия ей становилось все более не по себе. Лишь мысль о том, что дело должно быть доведено до конца, заставляла говорить ровно и размеренно.
- Человек, который оставил это послание, настаивал на встрече один на один с тобой, здесь, неподалеку. Это не ловушка и не западня, даю слово. Там ты сможешь спросить все, что захочешь.
Кажется, ее речь оказала нужный эффект – Саске одним движением вернул катану в ножны и развернулся к двери.
- Веди. И лучше бы тебе говорить правду.
Она привела. Довела до дома, приоткрыла седзи – и села у порога на террасе, оставив братьев по другую сторону двери. Подобрала ноги и начала вглядываться в струи дождя, стараясь не вслушиваться в приглушенные голоса. Не ее это была тайна.
Луна вышла из-за туч, озаряя ночь мягким серебряным светом. Хината улыбнулась – это было как слепой дождик, только место вездесущего солнца сейчас занял лунный свет, забавно преломляющийся в дождевых каплях. Девушка встала и вышла из-под прикрывающей террасу скатной крыши. Капли дождя ударили по лицу, расползлись по тонкой коже, и Хината потянулась, вышла на середину поляны и закружилась в танце Шугохакке Рокуджона. Когда-то она могла так рассечь рой летящих пчел – хватит ли сейчас сил ударить каждую капельку дождя?
Хината танцевала под дождем, а это время в домике за ее спиной решалась судьба мира шиноби.
Свой танец она завершила в сиянии рассветного солнца.
А утро знаменовало собой расставание. Итачи она больше была не нужна, Саске мог позаботиться о брате куда лучше неловкой глупенькой куноичи, которая и сама-то не знает, чего хочет. Вопрос о том, чтобы вернуть нукенина в деревню, даже не стоял – сражаться со слепцом с блокированными чакротоками легко, а если речь идет о четырех Акатсуки? Да даже и не это сейчас волновало девушку – по глубоким теням, залегшим под глазами у Итачи, по подавленному молчанию и нервным жестам Саске она догадывалась, о чем братья проговорили всю ночь. И что Саске брату поверил – а значит, рассказанное старшим Учихой действительно правда. Новая правда о той деревне, которой она когда-то приносила клятву верности.
И именно поэтому сейчас Хината отчаянно искала и не находила силы хотя бы отругать себя за то, что пошла на поводу у одного известного преступника и вместо того, чтобы, как всякий нормальный шиноби, отдать его в руки правосудия, помогла найти другого, не менее опасного преступника. Поступок дурацкий – но, глядя на лицо Итачи, ей было на это абсолютно наплевать. Потому что впервые за много дней на этом лице появилась пусть слабая, робкая, но улыбка. В самых уголках рта – зато настоящая.
Нет, не ей он улыбался, не она подарила покой измученной душе – но, может, вся ее глупость стоила этого?
Прощание получилось неловким и каким-то скомканным. Итачи, погруженный в свои мысли, казалось, вообще заметил ее присутствие только когда Хината неловко задела рукой и едва не обрушила поленницу во дворе. А она начала спешно извиняться и тут же оборвала себя на полуслове, поняв, что вот он, их последний разговор, больше не будет. Неловко пробормотала короткое «Прощайте», пожелала напоследок не напрягаться так и давать отдых ослабленному болезнью телу и развернулась, готовясь одним прыжком взвиться в густую крону.
Только не вышло. Сзади обхватили худые, но сильные руки, шею обожгло горячим дыханием, а, полуобернувшись, она увидела черные матовые глаза в тени длинных ресниц. Глаза, которые не могли видеть – но, тем не менее, как-то смотрели в самую глубину ее души.
- Ваша душа – как лепестки белой лилии, - едва слышный голос Итачи заставил дрожь пробежать по позвоночнику. Он ведь не мог читать ее мысли, верно? Мысли Хинаты метались в панике, в лицо вдруг резко бросилась краска, а Учиха меж тем продолжил. - Если надо идти – идите. Вам есть куда возвращаться. Пока еще – есть.
Он отпустил ее так же неожиданно, как и обнял, и Хината едва не потеряла равновесие, внезапно лишившись опоры – но выровнялась, и смогла уже полноценно обернуться, чтобы увидеть Учиху, стоявшего метрах в двух от нее с опущенной головой. Лицо его занавесила густая челка, и девушка при всем желании не могла бы сказать, что он мог сейчас чувствовать, но… в ее душе разливалось тепло. Странное, нежеланное, непонятно откуда взявшееся.
Перед тем, как полностью раствориться в лесной чаще, подальше от Учих и всех их мировых заговоров, она успела невесело подумать, что вот теперь-то окончательно в себе запуталась.
Коноха встретила ее стружкой строительных лесов, гомоном спешно отозванных с миссий шиноби, ликованием уцелевших и ясно ощутимым духом перемен. Облик мира менялся, Лист менялся вместе с ним, вот только не все эти изменения были к добру. Так, объявили результаты конференции даймё, по которым Рокудайме Хокаге становился Данзо, старик из Совета, о котором большинство жителей деревни и слыхом не слыхивали, а те, что все-таки что-то знали, предпочитали отмалчиваться. В кругах шиноби курсировали странные слухи. Годайме в себя так и не приходила, а Наруто… про Наруто был разговор отдельный.
Прежде всего Хината доподлинно разузнала, что же вменяется Саске тем памятным приказом Хокаге – а узнав, похолодела. Весь ужас ситуации заключался в том, что никому, похоже, не были известны причины, побудившие Саске так поступить – и она не знала, найдет ли в себе силы хоть кому-то открыть правду. Имеет ли на это право. И не нанесет ли этой правдой непоправимого вреда деревне и… правильно, Наруто. В особенности Наруто. Итачи не заставлял ее давать клятву хранить молчание, понимая, что рано или поздно Мадара разнесет тайну гибели клана Учиха всему миру шиноби, но… тут уж лучше поздно.
А значит, молчать приходилось и обо всем остальном, и в глазах Конохи Саске по-прежнему оставался сбрендившим преступником, а Итачи… таким же сбрендившим преступником, но уже мертвым. Но это все Хината еще могла бы пережить, просто похоронив в сердце страшный секрет, если бы не слова Ино о том, как на объявление охоты на Саске отреагировала Сакура.
Ибо, по словам Яманаки, узнав о преступлениях бывшего товарища по команде, та решила раз и навсегда порвать с прошлой привязанностью и собралась признаться Наруто в любви.
Вот тут Ино останавливалась, с неохотой признавая, что пока что не знает, выйдет из этой затеи что-нибудь или нет, но Хината и сама могла продолжить логическую цепочку. О том, что Наруто был влюблен в Харуно с Академии, не знал только совсем уж слепоглухонемой, Сакура, раз приняв решение, с выбранного пути уже не сворачивала, а потому сейчас пара наверняка должна была уже признаться друг другу во взаимной симпатии. Да и почему нет – Наруто с его неиссякаемым оптимизмом, талантом и практически безграничной чакрой, и Сакура, одна из лучших учениц Годайме, составили бы прекрасную пару. А она… а что она? Хината и сама прекрасно осознавала, что в ней нет ни особых талантов, ни решительности и стойкости. Такая все равно не смогла бы стать подругой Наруто – в этом пыталась убедить себя девушка, украдкой сглатывая застрявший в горле комок. Так что ей оставалось только пожелать им счастья и отойти в сторону.
Вот только неприятности, казалось, сыпались как из рога изобилия. Ее долгие отлучки все же не остались незамеченными, и, хотя девушке удалось кое-как отговориться, во взгляде джонина, сверявшего график выполняемых ею миссий, скользнуло пока неясное, но подозрение. А едва Хинате удалось расправиться с бюрократической волокитой, как дома ее застало еще одно известие. Отец наконец решил назвать официального наследника главной ветви дома – ее сестру, Ханаби.
Хината сидела на коленях, уткнувшись взглядом в пол, пока Хияши Хьюга неторопливо раскладывал свитки. Лишь спустя минут пятнадцать он дал понять, что вообще заметил дочь, и Хината не могла не отметить взгляд, брошенный на нее отцом. Не холодный, не рассерженный – равнодушный. Так не смотрят на дочь, пусть неловкую, неуклюжую, неугодную. А затем он вообще отвернулся и так и начал говорить, не смотря на согнувшуюся в церемониальном поклоне девушку:
- Хината, ты всегда была не самой талантливой куноичи, но пока ты вела себя подобающе дочери главы клана, я мог закрывать на это глаза. В конце концов, слабая женщина во главе семьи – это проблема, но еще не катастрофа, я подобрал бы тебе достойных советников и нашел бы хорошего мужа. Но слабая женщина с дурным характером, не способная справится с собственными эмоциями, рискующая будущим клана ради какого-то… джинчуурики, - ее отец, казалось, с трудом заставил себя выговорить это слово, как будто оно обжигало губы, - и вдобавок, непонятно где пропадающая целыми днями, недостойна стоять во главе Хьюга.
- Но отец… Наруто не…
- Молчать! Ты уже достаточно натворила. Мало того, что бестолкова, так еще и места своего не знаешь. На днях сюда приходили люди из АНБУ, интересовались, куда это запропастилась наследница клана. Хватит мне уже твоих безумных выходок. Не можешь держать себя в руках - уступи место младшей сестре, у нее хотя бы талант есть, да и ума побольше. И как знать, может, печать научит тебя выдержке.
- Печать? – еле слышно пробормотала девушка дрожащим голосом.
- Любой представитель побочной ветви носит на лбу сдерживающую печать, не делай вид, что тебе это неизвестно. Пока вы были маленькие, я не торопился ставить ее Ханаби, так как ясно видел, что ее потенциал превосходит твой, но так как ты, Хината, все же была старшей… Теперь же выбор наследника очевиден, и ты не станешь исключением из общего правила. Завтра же я объявлю Ханаби официальной наследницей рода и поставлю на твой лоб печать. Все, решение окончательное и обжалованию не подлежит, можешь идти.
Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений – если она сейчас останется и начнет молить отца погодить с решением, тот просто прикажет стражам выкинуть ее силой. Подавив вздох, Хината еще раз поклонилась и неслышно поднялась, покидая кабинет отца.
Она сидела у окна своей комнаты, с грустью наблюдая, как неслышно падают за стеклом тяжелые капли дождя. Плакала природа – плакала вместе с нею Хината. Горечь и разочарование последних дней обрушились на девушку, заставляя плечи содрогаться в рыданиях. Ее любимого увела другая, родные окончательно отвернулись, родная деревня ей не доверяет – а она теперь не может верить ей. Только не такому Листу, не людям, платящим за свое спокойствие чужой кровью и потом спокойно забывающим об этом, прикрываясь принципами меньшего зла. Все, во что Хината верила, на что надеялась и чем жила – все это разрушалось прямо на глазах, распадалось мелкой нескладной мозаикой. Она вспомнила прощальные слова Итачи о том, что ей есть куда возвращаться. А так ли оно было на самом деле?
- Ты говорил, что пока еще – есть, а я так и не поняла смысла этих слов… Ничего, сейчас – понимаю. Знаешь, Итачи, наверное, то, что я сейчас сделаю, покажется тебе мелким и глупым. По сравнению с тем, что пришлось пережить тебе, я – всего лишь маленькая испорченная наследница большого клана, у которой вдруг отобрали пару игрушек. Только я хочу еще хоть раз побыть такой вот испорченной. Эгоистичной. Подумать только о себе.
Как ни странно, обращение к находящемуся за десятки миль собеседнику, да еще и вот так фамильярно, на «ты», помогло. Хината решительно встала и распахнула дверцы шкафа, выгребая оттуда снаряжение и походную одежду. Отец оставил ее одну, даже не приставив стража, и в мыслях не допуская, что ей придет в голову бунтовать против его решения. Что бессловесная покорная Хината может просто убежать, а не ждать послушно своей участи, чтобы наутро окончательно превратиться в рабыню судьбы всех Хьюга. Что ж, он жестоко ошибался.
- Знаешь, Итачи, ты и Наруто чем-то похожи… наверное, умением идти сквозь препятствия и не ломаться, не сгибаться, несмотря ни на что. Даже если больно, даже если трудно – все равно продолжать идти. Сегодня я хочу попробовать так же.
Хината неслышно выскользнула из окна прямо в осенний дождь. В конце концов, у нее все еще оставалось одно место, куда ей могло захотеться вернуться.
Вот только найти это самое место оказалось не так-то просто. За кордон Конохагакуры она выскользнула без особого труда – это входящих в деревню проверяют от макушки до пяток, а вот за шиноби, покидающими Лист, контроль уже куда менее строгий. Да и Хинату, чуунина команды Куренай, тут хорошо знали. А еще ей повезло, что нынешний патрульный явно был не в курсе ни о лежащих на ней подозрениях, ни о ее низложении с места наследницы Хьюга – он лишь пожелал девушке удачи и вернулся на пост, даже не посмотрев, в какую сторону она направилась.
Сложности начались потом. Как ни хорош Бьякуган в поиске и преследовании, для начала надо знать хотя бы направление этого самого поиска. А как быть, если искомый человек может оказаться совсем на другом конце света? Хинате не оставалось ничего другого, кроме как полагаться на неясные слухи – но и тут пришлось немало поплутать, прежде чем она напала на более-менее четкий след. К тому времени, как Хьюга смогла подобраться на расстояние дневного перехода от своей цели, деревья уже давно лишились листвы, и на землю потихоньку начал падать ноябрьский снег. Начиналась зима – а ведь Коноху она покинула ранней осенью. Оставалось лишь диву даваться, как ее саму еще не выследили отцовские шпионы – а может, и им было нелегко проследить за лихорадочными метаниями девушки по всему континенту.
Тем временем солнце садилось, и как ни хотелось Хинате уже закончить эту долгую выматывающую погоню, преследовать «Таку» в метель смысла особого не было. Она находилась сейчас в узкой горной долине, продуваемой насквозь подобно трубе, здесь в любой момент могла подняться такая буря, что ее бы просто занесло. Прищурив глаза, девушка смотрела на снег, отражающий лучи заходящего солнца – обычно белый, сейчас он был расцвечен всеми оттенками красного. Черные силуэты гор отчетливо выделялись на фоне закатного неба, придавая пейзажу вид одновременно пугающий и завораживающий. Расстилающийся прямо перед нею нетронутый снежный покров отливал нежно-розовым, но стоило ей сделать шаг, как отпечаток следа, казалось, наполнился темным багрянцем. Ради эксперимента Хината сделала еще несколько шагов, а потом отступила назад, чтобы не загораживать тенью собственные следы – и теперь отпечаток ее форменных ботинок, казалось, был заполнен тягучей венозной кровью. Пораженная, она хотела даже наклониться проверить, не обманывают ли ее глаза, как за спиной раздался холодный голос.
- Развлекаешься?
С трудом подавив инстинктивное ойкание, девушка стремительно развернулась. Так и есть, в двух шагах от нее стоял замотанный в дорожный плащ Саске, исподлобья рассматривающий Хинату. А ведь она и не заметила, когда он там появился – слишком замечталась, тут же упрекнула себя девушка. Впрочем, он не делал никаких угрожающих жестов, даже катану не достал, и Хьюга потихоньку успокоилась и начала мыслить разумно.
- Саске-кун… давно ты понял, что я за вами следую? – отрицать это было глупо, да она и не собиралась врать по поводу причин своего нынешнего местопребывания, а потому решила сразу расставить все точки над «и».
- Не очень. Ты держала хорошую дистанцию, ошиблась лишь на перевале Татсумы – город крупный, но людей с сильной чакрой мало, и Карин тебя засекла.
Она хотела возразить, что дело не в том, что она не боялась быть пойманной, просто догнать не могла, но решила промолчать.
- Карин… у нее волосы красные? – на ум пришел виденный однажды образ. Впрочем, как знать, сколько раз за это время успел измениться состав «Таки». Но утвердительный кивок Саске подтвердил ее догадку.
- Она сенсор.
Хината лишь несмело кивнула. Ее удивляло то, что Саске не пытается узнать, зачем она тут, что вот так вот говорил, кто есть кто в команде «Така», но если это и казалось странным, девушке хватило ума держать свои мысли при себе и стоять неподвижно. Молчание не затянулось надолго, Учиха первым нарушил тишину:
- Ты идешь одна, сокомандников рядом нет, и если только Хокаге еще не совсем сбрендила, чтобы посылать на такую миссию одиночного чуунина, в Конохе об этой маленькой эскападе ничего не знают, так? – ей не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть, а он тем временем продолжил: - Значит, Итачи был прав.
- Итачи… прав? В чем? – вот теперь она искренне не понимала.
- Он знал, что ты рано или поздно придешь к нему. Эту ночь здесь переждем, а утром пойдем до деревни, здесь еще почти день идти.
Она не знала, что и ответить Саске, невозмутимо разбивающему лагерь. Не знала так же, как не знала, откуда Итачи было известно, что она придет. Но почему-то мысль о том, что он ждал ее прихода, согревала.
Маленькая горная деревушка встретила их сонной приветливостью и горячим чаем. По дороге Хината выяснила, что «Така» остановилась в единственном трактире, и что причиной остановки стало как раз ухудшившееся состояние Итачи. В душе тут же поселилось беспокойство, невольно на ум пришла мысль, что в ухудшении этом есть и ее вина. Без блокировки каналов чакры несуществующий уже Мангекьо снова начал вытягивать из организма драгоценную энергию, и едва начавшийся процесс выздоровления тут же обратился вспять. Саске, если и угадал ход ее мыслей, никак это не демонстрировал, да и вообще говорил немного, но Хинате и без слов были заметны произошедшие в нем перемены – взгляд, лишившийся одержимости, но ничуть не утративший целеустремленности, помягчевший изгиб складки у рта… и аура. Она не могла точно сказать, в чем дело, но этот Саске-кун существенно отличался от того, что держал катану у ее горла три месяца тому назад.
А вот Итачи не менялся – все тот же расфокусированный взгляд из-под полуопущенных ресниц, вежливо-спокойное выражение лица и мягкий ровный голос, приветствующий ее, как будто ничего и не случилось. Как будто не уходила она никуда и не пришла так же внезапно из ниоткуда. Если он и рад был ее видеть, то ничем этого не выдавал – все, как прописано в учебнике, правило двадцать пятое. Или и вправду ничего не чувствовал, вот и скрывать было нечего?
А тем временем ее встретили и остальные члены «Така». Красноволосая девица – Карин – оглядела долгим оценивающим взглядом, а затем хмыкнула и отвернулась. Мечник – Суйгетсу – широко ухмыльнулся и пробормотал вполголоса: «Какая милашка», но тут же утихнул, стоило Саске бросить на него предостерегающий взгляд. Высокий рыжеволосый парень смерил ее быстрым взглядом и вежливо представился – вот так она узнала наконец, что его зовут Дзюго. А потом представилась сама, хотя присутствующим ее имя было известно.
Первые десять минут прошли как-то неловко и бестолково, но потом на ее присутствие перестали обращать внимание, отнеся ее в разряд своих, и вернулись к исходной теме разговора. А конкретнее, к тому, что делать с Данзо, который после неудачного переворота на саммите пяти Каге и возвращения Годайме из комы ушел в подполье и теперь скрывается, постепенно перетягивая к себе силы Корня. Титула Рокудайме он был лишен, поддержки большей части АНБУ – тоже, но «Така» справедливо опасалась, как бы в таком разрезе Данзо не решил заключить пакт с Мадарой – впрочем, опасения эти пока были признаны безосновательными. Обсуждали они и странные слухи о Кабуто – поднапрягшись, она вспомнила, что вроде именно так звали шпиона Орочимару, сдававшего экзамен вместе с ней три года тому назад. О передвижениях Мадары говорили мало – его объявление начала Четвертой Войны новостью для «Така» быть уже перестало, а никаких новых действий старейший из ныне живых Учиха с тех пор не предпринимал. Она впитывала информацию, как губка - с этими людьми ей теперь жить, и неплохо было бы понять, ради чего она поставила крест на своем будущем в клане Хьюга. Хината сидела, подобрав ноги, и молча наблюдала за оживленной беседой. Довольно скоро ей стало ясно, что номинальный лидер в отряде Саске – он окорачивал то и дело начинающих переругиваться Суйгетсу и Карин, на него смотрел Дзюго, когда спор заходит в тупик. Но сам Саске… то дело она ловила взгляд, который тот бросал на старшего брата, и думала про себя, что все равно за каждым решением младшего Учихи так или иначе стоит Итачи.
А тем временем вечер уже вовсю вступил в свои права, за окном стремительно вечерело, и команда начала проявлять первые признаки усталости. Хината и сама не прочь бы была сейчас отдохнуть, но ее душу все так же глодало сомнение в правильности собственных действий, и девушка не заметила тот переломный момент, когда все вдруг резко сворачивают мозговой штурм и начинают расходиться. Итачи тоже поднялся – мягко, плавно. Она заметила, что движения у него вообще очень мягкие и плавные, как будто Учиха специально за этим и следил. А может, так оно и есть – откуда ей знать, каково это, быть слепым? Но к ней он подошел вполне уверенно, а, подойдя, положил руку на плечо. Саске искоса посмотрел на брата, и Итачи, может, почувствовав направленный в спину взгляд, а может, просто догадавшись, едва заметно качнул головой, а затем тихо произнес.
- Пойдемте, Хината-сан, нам есть о чем поговорить.
@темы: Хината, Гет, Фанфикшн, Миди, Хината/Итачи
-
-
20.08.2011 в 18:49-
-
25.08.2011 в 11:51-
-
29.08.2011 в 02:07..вот бы ещё кто-нибудь написал фанф с этой парой. Счастью не было б предела))
-
-
02.09.2011 в 00:19Думаю, выкладывать ли сюда, все же сообщество преимущественно на Хьюгацест ориентировано
-
-
08.09.2011 в 22:14-
-
11.09.2011 в 16:46